Мешков набрал ещё один номер.

– Аллё, Игорь! Это Мешков!

– Привет. Вижу, можешь не говорить, кто звонит.

– Знаю, что определяюсь. Просто правила этикета соблюдаю, а ты и Антоха – нет!

– Какого этикета? Почему? Говори, Никита, понятнее.

– Чтобы быть понятнее, скажу, что завтра, после школы, я иду в парк Энгельса отрабатывать элементы паркура. Знаешь, что это?

– Про паркур слышал, про элементы нет, – Бекагаев зевнул.

– Если хочешь – присоединяйся.

– А кто ещё будет? – вяло спросил Бекагаев.

– Я буду! – рявкнул Мешков. – Может быть, Антон Ланин будет.

– Ты че такой бешеный? – удивился Бекагаев.

– Полгода назад вы обсуждали паркур, и мне ничего не сказали!

– Когда мы обсуждали? Не помню такого!

– Ладно, проехали! Завтра в школе обсудим все подробности. Пока!

Мешков сунул телефон в карман, достал ключи, открыл дверь и зашел домой.

***

В коридор сразу вышла мама Мешкова.

– Никита, где ты так долго был?

«Блин, опять допрос!»

– У Юры, который сосед, – пробубнил Мешков.

– Что он делает? – не расслышала мама.

– У Свиридова, мама, я был.

– А что ты там делал?

– Ну, мама! – теряя терпение, воскликнул Мешков. – Мне было чем там заняться, поверь!

– Я охотно верю! – согласилась мама. – Теперь Свиридовым придет счет на пять тысяч за интернет?

– Они безлимитку поставили.

– Ага! – обрадовалась мама. – Я так и думала, что ты в интернете опять лазил!

Мешков чертыхнулся. «Как ловко она меня выкупила! Когда же я научусь видеть её ловушки?»

– Что у тебя в школе хорошего?

– В школе? Что может быть в школе хорошего, мама?

– Опять хамишь?

«Началось в колхозе утро!»

– А ты уроки сделал?

Мама всегда добивала этим вопросом.

– Почти, – уклончиво ответил Никита и пошел мыть руки.

***

В школе Мешков специально не стал первым начинать разговор о паркуре с Антоном Ланиным и Игорем Бекагаевым. Те как будто тоже сговорились и целый день никак не напоминали о вчерашних разговорах. Только когда закончились уроки и все стали собираться домой, Мешков не выдержал и направился к Антону.

– Когда ты планируешь приступить к тренировкам? – опережая Мешкова, деловито спросил Ланин.

Мешков внутренне улыбнулся – все-таки хорошо, что не он настаивает, а и друзья тоже заинтересованы в тренировках. Вместе – веселее.

– Через два часа. Сейчас домой, слегка перекушу и через сорок минут буду в парке.

– Сегодня я никак не могу.

Мешков такого ответа не ожидал.

– Значит, завтра присоединишься, – и заметив, что слово «завтра» тоже не вызвало энтузиазма, Мешков добавил: – Ну, или когда сможешь.

Мешков оглянулся. Бекагаева уже в классе не было.

– Кто Игорёху видел?

– Он домой только что ушел. Беги, может, догонишь.

«Надо больно!» – Мешков сложил учебник и тетрадь в рюкзак, попрощался ни на кого не глядя и вышел.

***

Никита забежал домой, специально отыскал арахисовую пасту (в малом количестве полно всяких полезностей), которую ест перед тренировками в тренажерном зале его отец. Затем Никита, запивая соком, съел несколько ложек пасты, переоделся, глянул на часы и уже собрался выбегать, как вспомнил, что не распечатал элементы паркура. Скинув кроссовки, Мешков забежал в комнату, включил компьютер, немного понервничал, ожидая, когда тот загрузится, распечатал все элементы паркура, выбрал наиболее легкие и взял с собой в парк.

Только те, кто переживает снежные и холодные зимы, могут оценить первые, по-настоящему теплые весенние деньки. Мешков бежал в парк Энгельса, его длинные волосы поднимались и прыгали, ударяя по ресницам. «Подстричься, то ли?» – задумался он. «Хотят дома сидеть – пусть сидят! Пока они время зря теряют, я далеко уйду». Мешков достал листок с элементами паркура, выбрал упражнение и приступил к отработке.

***

– Какой-то сегодня неурожайный день. Где денег на вечер будем брать?

– Шип, ты среди нас самый умный! Придумай что-нибудь!

Шип, довольный вниманием и всеобщим уважением, снисходительно улыбнулся: он уже знал, что предложить, причем придумывал всегда заранее, чтобы в такие моменты затишья удивлять своим острым умом и спасать своих товарищей от дикого безденежья.

– Кто у нас в трико?

Все осмотрели друг друга. Все в спортивных штанах.

– Все в трико, – ответил Йогурт.

– Нужны сланцы или лучше тапочки.

Снова все осмотрели друг друга. Кто в кроссовках, кто в ботинках.

– А кроссовки не подойдут?

– Нет, – отрезал Шип.

– А я знаю, где есть тапочки! – радостно воскликнул Йогурт и поспешил к помойке.

Его молча проводили взглядами. Все знали, что Йогурт шарит по помойкам, но прогонять от себя не спешили – Йогурт выполнял любые мелкие поручения, которые всем остальным были в облом.

Тишину нарушил Нелюбин, брезгливо отвернувшись от Йогурта.

– Насколько я помню, помойки в любом дворе нашей молодости были центром детского досуга и творчества…

– А гаражи? – оживился Убыток. – Про гаражи забыли! Лично я, сидя на гаражах, получил самые важные знания.

– Например? – заинтересовался Шип.

– Самый яркий пример, это когда я узнал, что детей не находят в капусте, и тогда же я увидел первый чертеж «строение женского тела», нарисованный по этому случаю специально для меня мелом на крыше железного гаража, – Убыток хрипло засмеялся, радуясь образности описания своих воспоминаний, но его никто не поддержал, и он, досадливо крякнув, замолчал.

– Да уж, чего только не вспомнишь про детство, – ударился в воспоминания Нелюбин. – У меня воспоминания начинаются с походов с девочкой, не помню как зовут, за дом, где мы с ней играли в больничку – ставили друг дружке уколы и дико этому радовались…

– А ты что молчишь? Ты, что ли, не так рос?

– Да я как все! Садик, школа, детская комната милиции…

– Пугачи ещё делали из болтов…

– Как сейчас помню, – включился в воспоминания незаметно подошедший Йогурт, – пугач разорвался недалеко от меня и болт пролетел рядом с ухом.

Шип сначала рассмеялся, потом сказал:

– А ты уверен, что у тебя не как в кино про шутки разума и фокусы психики: ты рассказываешь нам, как болт пролетел мимо, а на самом деле ты сейчас лежишь на асфальте, болт из башки торчит, кровь сочится и вся прожитая после того мгновения жизнь – всего лишь пронесшаяся за пару мгновений воображаемая жизнь, которую ты бы мог прожить, но уже не проживешь, потому что у тебя болт в башке?

На минуту все замолчали, переваривая услышанное.

– Не трожь мое самосознание! – вспылил Йогурт. – Оно и так хрупкое! Вот тапочки! Что ещё надо?

Шип критично осмотрел каждого и остановил свой взгляд на Йогурте.

– Снимай олимпийку, надевай тапочки и дуй в ту новостройку на…, – тут он прищурился и зашевелил губами, подсчитывая этажи, – на пятнадцатый этаж, чьи окна выходят сюда. Видишь свет в окнах? Сообразишь, где их дверь?

Йогурт посмотрел на здание.

– Соображу. Дальше-то что?

Все с интересом ждали дальнейших указаний Шипа. Шип выдержал небольшую паузу, чтобы подогреть интерес.

– Дальше аккуратно стучишь в дверь. Тебе открывают, а ты вежливо, насколько сможешь, просишь у них дрель, чтобы просверлить пару дырок в стене… Да, и вначале скажешь, что ты их сосед сверху и что надо срочно, до прихода жены, просверлить пару дырок. Понятно?

– Понятно. А дадут?

– Дадут. Будь спок.

– Ну, я пошел?

– Давай, мы ждем.

Йогурт, шаркая тапочками, поспешил к новостройке.

– Классно ты придумал, Шип! – восхитился Нелюбин, когда Йогурт скрылся из виду. – У тебя не голова, а Дом Советов! Великий, блин, комбинатор. Только вот я думаю, что не дадут Йогурту ничего.

– Почему? – спросил Убыток.

– Потому что он не бритый, страшный. Ты бы сам дал такому дрель?