По пути я снова смотрю по сторонам, всё так же надеясь отыскать палату Дэна, а потому не сразу замечаю, что возле двери меня уже ждёт Тайлер.

– С добрым утром! – с широкой улыбкой протягивает он. – Завтракала?

– Так точно, – я едва заметно улыбаюсь в ответ. – Зайдёшь или просто постоять пришёл?

– Зайду, конечно же, – хмыкает парень, и мы проходим в палату.

Я с ногами забираюсь на кровать, Тайлер садится рядом.

– Как ты сегодня? – спрашивает он, и я слышу нотки беспокойства в его голосе.

– Неплохо. С утра ходила на рентген. После обеда будет ясно, как скоро меня выпишут.

– Здорово! – восклицает Тайлер. После этого он кивает головой в сторону Джулии: – Она ещё не приходила в себя?

– Нет, – отвечаю я с сожалением. – Но доктор сказал, что должна со дня на день.

– Так же, как и Дэн, – задумчиво произносит Тайлер. – Интересно, кто из них всё-таки станет первым.

Но ответа на этот вопрос не приходится ждать долго, потому что со стороны соседней кровати раздаётся шорох, а затем слабый голос с едва заметным акцентом заставляет нас с Тайлером вздрогнуть:

– Где я? Что случилось?

Я и Тайлер резко поворачиваемся к девушке, и мне приходится ответить ей:

– Ты в больнице. Попала в аварию.

Глаза девушки расширяются, и я обращаю внимание на их неестественно бордовый цвет.

– Как папа? С ним всё в порядке?

Мы с Тайлером переглядываемся и ничего не отвечаем.

– Нужно вызвать доктора. Сказать, что ты пришла в себя, – произносит парень вместо этого.

Но Джулия понимает нас без слов, и в её глазах появляются слёзы.

– Он ведь погиб, да? Конечно, ничего удивительного, он был так пьян. И машина старая, даже подушек безопасности не было. Скажите правду, не молчите!

Тяжело вздохнув, я отвечаю:

– Да, он погиб. Мне жаль.

Девушка переводит взгляд с меня на Тайлера и обратно, видимо, надеясь, что мы всё-таки соврали и скажем, что это была шутка, но, не увидев этого, закрывает лицо руками и отворачивается.

Я молча киваю Тайлеру в сторону двери, чтобы он сходил за доктором и, когда парень выходит, поднимаюсь со своей кровати и сажусь рядом с девушкой.

Положив руку ей на плечо, я говорю:

– Джулия… Тебя ведь так зовут? Я понимаю, как тебе тяжело. И, если честно, не знаю, что сказать, потому что, наверное, любые слова бессмысленны, – невольно я вспоминаю, как когда-то узнала о смерти Тайлера. А ведь он был мне фактически никем. – А потому не стану сорить словами, хорошо? Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: почему твоя мама не берёт трубку? Если бы она была здесь, то тебе было бы легче. Родной человек всегда ближе незнакомцев.

Девушка резко поворачивается и смотрит на меня сквозь слёзы. Её взгляд кажется мне агрессивным.

– У нас неприятности. Папа запретил ей отвечать на любые звонки. Я не могу говорить об этом. Вы всё равно не поймёте.

В этот момент заходит доктор, и по его просьбе я выхожу из палаты. Тайлер стоит возле двери.

– Как она? – спрашивает он сразу же.

– Как может чувствовать себя человек, у которого погиб отец? Плохо, конечно, – я встаю рядом с Тайлером и спиной опираюсь на стену. – Говорит, у них неприятности.

– Серьёзные?

– Не знаю, – я бросаю на Тайлера вопросительный взгляд. – Думаешь, стоит выяснить?

Тот кивает.

– Само собой. Мало ли, что могло произойти. Вдруг мы можем помочь.

Я задумчиво разглядываю парня.

– Пожалуй, ты прав. Я попробую что-нибудь выяснить. Но у меня к тебе просьба, – мой голос звучит почти умоляюще, – узнай, как там Дэн.

Тайлер хмыкает.

– Ладно, узнаю. А ты узнай, что случилось с твоей соседкой. Потом обсудим.

Через пару минут выходит доктор и, повернувшись ко мне, произносит:

– Я понимаю, что не могу просить вас об этом, но всё-таки я был бы очень благодарен, если бы вы присмотрели за ней. Всё-таки потеря родственника. А я не могу уследить за всеми. Буду признателен.

– Я постараюсь, – отвечаю я, и доктор, бросив на меня короткий взгляд, уходит.

Я немедленно возвращаюсь в палату. Джулия уже успокоилась, и теперь сидит на кровати, уставившись в известную лишь ей одной точку на противоположной стене.

Я сажусь на свою кровать и, повернувшись к девушке, произношу:

– Расскажи, что случилось. Может быть, мы сможем помочь.

Джулия бросает на меня насмешливый взгляд:

– Чем вы можете помочь? Даже папа не справился, а вы такие же школьники, как и я.

– Тайлер – не школьник, – возражаю я тихо. – К тому же, он довольно известный человек, и у него есть связи. Что произошло? Почему твоей маме нельзя отвечать на звонки? Не отказывайся от помощи. Мы хотим сделать как лучше.

Джулия несколько секунд молча разглядывает меня, при этом её взгляд нельзя назвать никак иначе, кроме как изучающий.

– Ладно, – произносит она, наконец. – В конце концов, мне надоело носить всё в себе. Да и нет теперь человека, который заставил бы меня молчать, – голос девушки звучит тускло.

Усевшись прямо, она поворачивается ко мне и начинает говорить:

– Мы приехали в США три года назад. Из России. На тот момент мне было двенадцать лет. Папа с мамой решили, что будет лучше, если я получу образование здесь и затем смогу найти работу, и тогда жизнь нашей семьи улучшится.

– А как вы сейчас живёте?

Девушка смотрит на меня серьёзно.

– Снимаем однокомнатную квартиру в Далласе. Мама работает в местном ресторане. Папа же подрабатывал то тут, то там, но определённой работы не имел. Всё началось месяца два назад. Папа вдруг стал нервным. Тогда он и запретил маме отвечать на звонки и вообще хотел запретить выходить на улицу. Но нам нужно было на что-то жить, и после нескольких ссор мама всё-таки одержала верх.

Папа стал часто пропадать где-то, а однажды вернулся домой ужасно пьяным. Я никогда не видела его таким. Тогда он рассказал, что наши визы – результат сделки с одним бизнесменом, который помогал получить вид на жительство в США, помогал с визой, работой и тому подобным. Но взамен он потребовал крупную сумму денег. Кажется, несколько тысяч долларов, не знаю точно.

С папой они были давними знакомыми, а потому тот мужчина помог нам с визами в кредит. Но вот прошло три года, а папа, как оказалось, так и не начал выплачивать долги. В итоге один из людей бизнесмена пришёл к нему и сказал, что если мы в течение недели не найдём деньги, то папе придётся отдать им меня в качестве выплаты долга, – Джулия тяжело вздыхает и бросает на меня грустный взгляд. – С тех пор мы находимся в разъездах. Папа увёз меня втайне от мамы. Надеюсь, она хотя бы знает причину.

В общем, так и продолжалось бы наше путешествие, но за день до аварии папа вдруг получил странное сообщение, – коротко взглянув на меня, она быстро добавляет: – Я не знаю, о чём оно было. Но папа ушёл куда-то. Потом вернулся пьяный, как тогда, давно, и сказал, чтобы я немедленно собиралась. Я сопротивлялась. Но бесполезно – он схватил меня, вытащил из дома и запихнул на заднее сидение. К счастью, я успела пристегнуться.

Он не гнал – думаю, не хотел попасться полиции. В тот момент, когда случилась авария, он, кажется, сам не понял, что же произошло. Он давил на педаль тормоза и пытался вырулить, но не смог. Может быть, автомобиль был неисправен. Не знаю, – сказав это, Джулия прячет лицо в ладонях. – Я же просила его подождать до утра! Но он не слушал!

Я встаю и подхожу к соседней кровати. Опустившись на неё, я протягиваю руки и обнимаю девушку.

– Значит, твоя мама живёт в Далласе?

– Да, – глухим голосом отвечает Джулия.

– Тогда предлагаю съездить к ней. Как только нас выпишут. Как ты на это смотришь?

Девушка отстраняется и смотрит на меня с недоверием.

– А вам несложно? Это же далеко.

Я тепло улыбаюсь.

– Нет, несложно. Нужно рассказать твоей маме о случившемся. И, возможно, мы сможем как-нибудь помочь тебе. Может же быть такое, что твои родители рассказали тебе не всю историю?