- Давайте подъедем ближе к озеру и поглядим, что там случилось, предложил он. Маневрируя между гуляющими, мы покатили на другую сторону парка к Серпантину, где присоединились к полудюжине завсегдатаев. Вертолет, назойливо гудя, последовал за нами.

- Уинстон, это из-за тебя? - крикнул Шегги. - Этот долбанный вертолет преследует тебя? - засмеялся он. Уинстон подъехал к нам, нервно поглядывая на вертолет.

- Что ты натворил? - веселился Шегги.

- Я был хорошим мальчиком эти дни! - ответил Уинстон. - Да не меня он, черт побери, преследует, хоть и целится прямо в меня.

Полиция использовала вертолет, чтобы перевезти меня из Брикстона в Белмарш, но исключительно из-за того, что это обычная операция для особо опасных преступников категории А. Конечно, трудно вести за мной слежку, когда я на роликах, но стали ли бы они использовать такое дорогое средство, просто чтобы следить за мной? Был только один способ это выяснить.

- Поехали на Трафальгарскую площадь, - решился я, - посмотрим, что происходит там. - Мы преодолели интенсивное движение на Пиккадилли. Уинстон свистел в свисток, катился задом наперед перед любым такси, которые осмеливались попадаться ему на пути, ругался или показывал неприличный жест, поднимая средний палец. Шегги же, на плече у которого болталась крупногабаритная магнитола, занимался тем, что впрыгивал и выпрыгивал на ходу из автобусов и пытался схватиться за заднюю часть проезжающих мимо мотоциклов. Все путешествие заняло всего несколько минут, но их хватило вертолету, чтобы снова появиться над нашими головами.

Уинстон заволновался еще больше.

- Проклятый ублюдок, он преследует меня! - Он с негодованием смотрел наверх, сурово хмурясь, будто раздумывая, как разобраться с теми, кто посмел помешать его ежедневному катанию на роликах. - Эй, Шегги, давай вернемся обратно к озеру, если он полетит за нами, мы им покажем кое-что интересное, что скажешь?

Мы проехали Пиккадилли в обратном направлении, обогнули угол Гайд-парка и вернулись к Серпантину. Вертолет протарахтел через пару минут. Шегги и Уинстон уставились на незваного гостя.

- Эти надоедливые ублюдки сами напросились, - заявил Уинстон. Не говоря больше ни слова, они развернулись, наклонились и сдернули шорты.

- Засуньте свой гребаный объектив в мою чертову задницу! - весело заорал Уинстон.

Слежка с вертолета убедила меня в том, что МИ-6 настроена серьезно по отношению ко мне и было бы разумно перестать играть в эти игры дальше. Этим вечером я послал свой паспорт в Новозеландскую Верховную комиссию. Несколько месяцев спустя человек, наблюдавший за мной во время испытательного срока, сказал мне, что, после того как я не отправил паспорт в субботу утром, особый отдел по приказу МИ-6 выписал ордер на мой повторный арест. Судья отказался подписывать ордер на том основании, что не полиция, а служба контроля за досрочно освобожденными должна зафиксировать нарушение условий испытательного срока. Неудовлетворенная этим, в понедельник МИ-6 приказала службе контроля подать новое заявление. Но к тому времени мой паспорт был уже на почте, поэтому они не смогли оправдать арест.

После того как я отправил свой новозеландский паспорт, очевидное внешнее наблюдение прекратилось, но я знал, что МИ-6 рано или поздно получит ордера FLORIDA. И меня не покидала неприятная мысль, что люди из отдела, занимающегося прослушиванием, которых я прекрасно знал, будут прослушивать мой домашний и мобильный телефоны. В общем, я поймал, что чужие люди вмешиваются в мою частную жизнь, и, если, например, слышал в каком-нибудь пабе хорошую шутку, то непременно звонил себе домой и записывал ее на автоответчик, чтобы их повеселить. Послав на свой адрес несколько электронных писем с парой приемов против вмешате3льства, которым нас научили во время подготовительного курса, я убедился и в том, что моя электронная почта тоже находится под наблюдением.

В начале июня я смотрел по телевизору документальный фильм о смерти принцессы Уэльской и Доди аль-Файеда в туннеле Альма в Париже в августе прошлого года. Я обнаружил, что шофер, Генри Поль, который тоже погиб, работал начальником охраны отеля "Риц". Оставался загадочным тот факт, что при нем обнаружили большую сумму денег. Я вспомнил, что наткнулся на эту фамилию, когда читал файл BATTLE в отделе SOV/OPS в 1992 году. Решив, что эта информация была бы важна для ведущегося расследования, но сознавая при этом, что если бы я пришел с ней в полицию, то это означало бы для меня немедленный арест, я написал письмо отцу Доди аль-Файеда, мистеру Мухаммеду аль-Файеду, владельцу универмага "Хэрродс". Ответа я не получил и, решив, что моя информация его не заинтересовала, забыл об этом. Спустя полгода я упомянул об этом факте в разговоре с каким-то журналистом, который сразу же понял всю важность информации, и через некоторое время со мной связался представитель мистера аль-Файеда. Он категорически заявил, что мистер аль-Файед никакого письма не получал.

Выход из тюрьмы был облегчением, но жизнь в реальном мире означала, что необходимо работать, чтобы иметь крышу над головой. Мой дом был заложен под жалованье в МИ-6, и если я хотел остаться в нем жить, то мое новое жалованье должно было быть не меньше, чем предыдущее. Служба в МИ-6 сама по себе уже создавала трудности в поисках дальнейшей работы, кроме того, в МИ-6 заявили, что не будут использовать свои связи, чтобы мне помочь. Я не хотел снова оказаться по уши в долгах, поэтому решил продать свой дом. Дом в центре Лондона, в хорошем состоянии, с гаражом и, хоть и не большим, но ухоженным садиком продать несложно. Было очень жаль уезжать оттуда, когда в середине июня я отвозил последние вещи в дом к моим родителям в Камбрию, где я собирался остаться, пока не кончится мой испытательный срок.

Когда запрет на перемещение для меня был снят, я решил отправиться в Австралию или в Новую Зеландию, чтобы начать карьеру сначала, не тяготясь закладной. Я купил ноутбук, подключился к Интернету, чтобы поискать там предложения работы. Это было прямое нарушение условий испытательного срока, но МИ-6, чтобы арестовать меня за это, пришлось бы признать, что она прослушивает телефон моих родителей. В любом случае, мне доставляло удовольствие нарушать эти абсурдные условия. Очень скоро в моем "Псионе" было огромное количество контактов с Оклендом и Сиднеем.