- Выходит, так, - совсем угрюмо сказал Николай. - А вы, я погляжу, многое знаете.
- Жить захочешь - узнаешь, - вмешался я. - Сам видишь, до чего дело дошло. И с тобой мы схлестнулись так, что, как мы теперь ни приноравливайся, а взаимная обида останется, и прочие нам всем неприятности вышли... Другое дело, что теперь нам друг на друга переть никак нельзя, потому что нас всех со спины прибьют, пока мы будем друг на друга кулаками махаться. Но и ты дурной вышел, уж прости! Если б у нас сразу разговор сложился, то ведь всем лучше было бы. А теперь что? Три трупа в доме, у Константина рука покалечена, у тебя морда - к зеркалу не подходи, и никак мы уже не сумеем доверие наладить настолько, чтобы от общих врагов отбиться. Вот объясни мне, ещё раз спрашиваю, какого хрена ты на нас сразу напустился, с громилами со своими? Говорю тебе, по твоей дурости все и произошло...
- Да хватит проповедовать! - скривился Фома. - Я ж сказал, не на вас мы с боем идти собирались, к вам только по пути завернули... Тут история такой поворот приобрела...
- Вот об этом повороте и выкладывай, - сказал Гришка.
- А я к чему веду? Только...
Но тут один из бандюг, на полу распростертых, застонал и зашевелился.
- В себя приходят, - заметил Константин.
- А пусть приходят, - фыркнул Гришка. - Надо будет, опять усыпим. Слышь, - повернулся он к Фоме, - если ты им велишь тихо сидеть и не рыпаться, то мы им и в сознание дадим прийти, и связывать не станем. Но уж если рыпнутся, то не обессудь.
- Велю, - сказал Фома.
- Тогда оживим их, - сказал Гришка. - А ты, - распорядился он Константину, - все оружие к себе собери, и под прицелом их держи, на всякий пожарный.
Константин кивнул и уселся в углу, свалив кучей у себя в ногах все бандитские стволы и лезвия, и короткий автомат - вроде автомата-пистолета, что ли - взял здоровой рукой, у себя на колене пристроил.
- А ты бы ушла, мамка, - обратился Гришка к Зинке, сидевшей тихо, как мышь.
Она только головой мотнула: не уйду, мол. Я тоже все знать должна.
А Гришка черпанул воды из ведра, плеснул в рожу сначала одному быку, потом другому. Те ещё слышнее застонали, потом заворочались, присели.
- Да что... - начал один из них.
- Спокойней, братва, - быстро сказал Николай. - Тут другой базар пошел. Подставили всех нас, вот и разбираемся, кто нас лбами стукнул. Сядьте, передохните, да послушайте.
Эти двое поглядели вокруг очумело, кое-как с пола на стулья перебрались. Злющие они были как черти, а то и хуже, сразу это было заметно. Но понимали, что сейчас не в их пользу счет, поэтому не стоит на рожон лезть. Тем более, и Константин автоматом шевельнул, выразительно так.
- Так что за поворот нежданный возник? - спросил Гришка.
- А такой поворот, что закачаешься, - ответил Фома. - В общем, как я сказал, несколько дней назад у нас четырех братанов шлепнули. В кафе их перехватили, где они после наказания "таджички" успокаивались. И грешили мы сперва, говорю, на Сизого. Поскольку есть у нас с ним борьба, и отношения не всегда складываются. Но вчера вечером, довольно поздно уже, Сизый взял и на связь с нами вышел...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Мы ждали продолжения, и Николай-"Фома" продолжил, малость дух переведя.
- Так вот, Сизый звякнул - как раз я на звонок ответил - стрелку нам забил. Мы сперва напряглись, конечно. Ведь известно было, что мы Сизого подозреваем и что к войне с ним готовимся, и до нас доходило, естественно, что он в ответ готовится к войне, хотя и клянется на каждом перекрестке, что не виноват он в смерти наших парней. Поэтому нас сомнения взяли: ловушку мы заподозрили. Но голос у Сизого очень искренний был... и, я бы сказал, шандарахнутый какой-то голос. Будто самого дьявола мужик увидал или Фредди Крюгера. И сообщил он, что у него появились твердые доказательства, что не он наших ребят грохнул, и вообще он ко всей этой истории непричастен, и он готов эти доказательства нам на стол выложить. "Только, добавил он, - хоть и оправдаюсь я, но не знаю, для вас лично эти доказательства будут к добру или к худу. Потому что, получается, вы с такой силой столкнулись, что не знаю, как вы вздумаете устоять." Ну, нас, конечно, все это забрало, и согласились мы на эту стрелку в ресторане. Подгребли туда аж около полуночи. Сизый сидит, посреди бутылок и закусок, черную икру почище хряка наворачивает, и эти посудинки металлические из-под жульенчиков перед ним в целую Пизанскую башню составлены, одна посудинка в другой. И достаточно на его рожу поглядеть, чтобы понять: не в себе мужик, и никакой хмель его не шибает, как он ни старается себя погасить. Махнул он нам рукой, даже не поинтересовался, при стволах мы или нет, с братвой или без, и мы поняли, что он очень уверен в своих доказательствах. И что притом, действительно, не по нутру ему то, что он узнал.
Мы все, включая обоих громил, слушали очень внимательно. И Фома, после секундной паузы, продолжил.
- Присели мы, Сизый рукой повел, наливайте, мол, угощайтесь, пока есть чем, и выложил нам такую историю. Днем подошли к его машине двое в штатском, чин чином удостоверения предъявили и попросили ненадолго прогуляться вместе с ними. Сизый заартачился было, мол, без адвоката не пойдет и вообще, но они заверили его, очень вежливо, что это дело адвоката не требует, что просто крутой "важняк", по делу об убийстве четырех парней из Москвы приехавший, хочет с ним пообщаться. Даже не то, что вопросы задать, а так, поглядеть, познакомиться. Ведь слухи ходят, что всю четверку по его, Сизого, приказу упаковали, вот и хочет "важняк" удостовериться, что Сизый здесь ни при чем. Хотя бы его личное слово на этот счет получить. Ну, тут Сизого самого зацепило. Ладно бы, четырех банкиров положили или кого там, и то маловероятно, чтобы из Москвы следователя прислали, ведь столько кругом всего, а тут из-за обыкновенных братанов "важняк" обрушивается! Выходит, что-то особое с этим убийством связано, что-то такое, что не каждый день - и не каждый год - случается! Вот он и поехал. Заходит в кабинет, куда его проводили, там нормальный мужик, крепкий такой, и разговаривает вполне приветливо, присаживайтесь, мол, Николай Павлович, и все такое, и сразу же наводит разговор на это побоище. Мне, говорит, Николай Павлович, отлично понятно, что вы к этим смертям не причастны, хоть на вас местные и грешат, и, все-таки, должен вас для порядку спросить, а заодно и предложение сделать. Если этих парней вы заказали - чего, повторяю, быть не может, но мало ли чем черт не шутит, пока Бог спит - то лучше сразу мне скажите. Потому что это означает, что вы с огнем играетесь. Не в том, смысле, что мы вас сгребем и посадим, а в том смысле, что исполнитель этого заказа может и вас шлепнуть, если вы чем ему не потрафите. И мы даже готовы на сделку пойти - вы нам сдаете исполнителя, а мы никогда и никому вашей роли в этом деле не засветим, и с миром вас отпустим, и, может даже, какие-нибудь неприятности поможем уладить, если имеются они у вас, по нашей части. Тут, понимаете, Сизый совсем прибалдел. Что ж это за исполнитель такой, ради которого "важняк" из Москвы примчался и готов на любые сделки идти, лишь бы этого исполнителя за жопу взять? Вот-те крест, отвечает он, ни сном, ни духом не причастен! А почему, все-таки, вы сразу посчитали, что никак не мог этих парней заказать? Ведь многое против меня? "Важняк" улыбнулся. А потому, отвечает, что, во-первых, даже вам этого исполнителя было бы оплачивать накладно, уж больно дорого она стоит...
- "Она"?! - это Зинка ахнула. - Баба?!
Мы-то с Гришкой и Константином давно начали соображать, к чему идет, в свете нам известного.
- Вот именно, баба, - подтвердил Фома. - Но вы дальше слушайте. Во-вторых, говорит, она за абы какие дела не берется, и убрать четырех "братанов" - это мелко для нее, если только не стоит за этим не скрывается что-то необыкновенное и если эта смерть не важна ради дележки какого-то очень солидного куска. А в-третьих, потому что она крайнюю осторожность соблюдает, после своей мнимой смерти, и вы уж простите, Николай Павлович, если чуть-чуть обидное для вас скажу, но не того масштаба вы фигура, чтобы нащупать выход на контакт с исполнителем подобного класса. Ну, Сизый это съел, потому что чего тут спорить, да и любопытство его разбирало. И не только любопытство. Он сразу подумал о том, что, если выведает побольше и нам это перекинет, то между нами опять мир установится. А мир сейчас всем нам нужен. Вот он и спросил: "После мнимой смерти - как это?" "А вот так, ответил "важняк". - Считай, больше года прошло, как погибла она в перестрелке. Только есть мнение - которое и я разделяю, иначе бы меня тут не было - что эта смерть инсценировкой была, которую она затеяла, чтобы, как колобок, от дедушки уйти, от бабушки уйти, и, вообще, от любого следствия навсегда спрятаться. Потому что и после её "гибели" совершались заказные убийства, очень похожие по почерку на её работу. Мы-то довольно случайно наткнулись, в общей сводке преступлений, на убийство этих четверых. И прямо ахнули! По почерку - точь-в-точь её работа! И шейные позвонки перебитые, и то, что двух сразу положили, а двух для допроса увезли, и то, что один из тех, кого допросу подвергли, убит особым ударом, от которого происходит кровоизлияние в мозг и от которого человек умирает не сразу и мучительно. А уже здесь, на месте, я узнал, опросив официанток и других свидетелей, что четверо убитых рванули из кафе за роскошной блондинкой, потом исчезнувшей. Местные следователи посчитали, что девица тут ни при чем, и что, если они её нагнали и стали её кадрить напропалую, а тут с ними и расправились, то и девицу прихлопнули как случайную свидетельницу, а тело где-то спрятали... Но мое мнение другое. По описанию, она полностью совпадает с якобы погибшей киллершей, которую все называли Богомол, а кроме этого о ней мало что было известно. И у меня возникает главный вопрос: почему эти четверо мелких дуриков были так важны для какого-то крупного человека, такой костью торчали ему в горле, что он заказал их не кому-нибудь, а Богомолу - чтобы иметь гарантию, что все будет исполнено по первому классу? Это ведь и деньги колоссальные! И потом... раз двоих из убитых явно подвергли допросу, значит, надо полагать, интересны были не они сами, а их хозяева. Ведь что из них могли вытягивать, кроме как сведения о тех делах их хозяев, к которым эти четверо могли быть причастны? Так кому Губанов и Фомичев могли перейти дорогу настолько круто, чтобы на них выпустили Богомола? И, скажу я вам, дела их совсем дрянные. Мы ни одного человека не знаем, которого бы заказали Богомолу и который остался бы цел. При том, что у Богомола есть привычка предупреждать свои жертвы, присылая им какой-нибудь "сувенир" со значением. Чаще всего, цветок орхидеи. Мол, я вышла на охоту и от меня не уйдешь!.. Чтобы жертва ещё понервничала и помучилась. И, несмотря на все меры безопасности, которые принимал человек после таких предупреждений, ему все равно приходил каюк. И, кстати, я бы, на вашем месте, опасался бы и за свою жизнь. Вы попали в поле зрения Богомола - и кто знает, не вздумает ли она и вас устранить, разыгрывая свою комбинацию? Поэтому я и говорю - если вы хоть как-то причастны к этому убийству, то сдайте нам исполнителя! Возможно, для вас это будет единственным способом сохранить свою жизнь". Сизый ещё раз поклялся ему, что никак не причастен, и они расстались, а Сизый пообещал полностью сотрудничать во всем, что касается поимки этой бабы.
