Шипов многое знал, кто же еще, соображаю я. Но от Шипова, опять-таки, веревочка к братьям Сизовым вьется, которым, и правда, особого резона устраивать погром не было, чтобы свое основное дело по торговле людьми не засветить. Но разве Шипов только с Сизовыми мог быть связан? Да, есть над чем мозгами пораскинуть...
А тут как раз мы к микроавтобусику подходим. Номера, вроде, самарские, но так сильно снежной грязью забрызганы, что особенно не разглядишь, тем более в темноте. Нарочно, наверно. В автобусике шестеро нас ждут, считая шофера. Все, сразу видно, ребята серьезные.
- Михаил Григорьевич Соловьев, прошу любить и жаловать, - представляет меня товарищ полковник. - Он вел наблюдение за домом Сизовых накануне исчезновения одного и явки с повинной другого - надеялся доказательства собрать, что это они на квартиру его друга нападали - и видел, как тот, что исчез, обрезом размахивал, и говорил, что надобно всех перебить... Так что, похоже, не один заложник у них сейчас, а больше - и все ещё недавно были живы. Поехали! - автобус трогается, а он обращается ко мне. - А от вас, Михаил Григорьевич, требуется смотреть в оба. Вы знаете местность вокруг дома, знаете, откуда за ним можно втихую наблюдение вести, откуда что просматривается - так что подсказывайте нам, как подрулить как можно незаметней. При том, чтобы как можно ближе, разумеется.
- Тогда, - говорю, - лучше сразу на дорогу вокруг города выскочить, и свернуть с неё к дому Сизовых не по улице Энгельса, а чуть дальше, где задами дорога проходит. Там между заборчиков очень удобно прокатиться. Я из окна чердака разглядел.
- Значит, так и поедем, как Михаил Григорьевич предлагает, - говорит товарищ полковник.
Вот и едем, молча. Подъехали с задов к домам Сизовых, вылазим по одному.
- Как по-вашему, Михаил Григорьевич, - спрашивает товарищ полковник, если мы в доме Сизовых свет зажжем, будет с улицы видно или нет?
- Если в той комнате, за которой я наблюдал, - говорю, - то с улицы свет был не виден. Ну, может и будет отблеск какой на ветвях, но его любой прохожий за отблеск уличного фонаря примет, если вообще внимание обратит.
- Очень хорошо, - говорит полковник. - Тогда ведите нас. И, желательно, через ту дыру в заборе, которую заметили. А вы двое, - своим ребятам приказывает, - проверьте сперва местность, особенно этот заброшенный дом.
Они тут же в темноте исчезли, потом вернулись, докладывают, что все чисто. И веду я их, значит, через дыру в заборе, поднимаемся на крыльцо, товарищ полковник ключи достает - видать, у майора Наумкина получил - и дверь отпирает. Заходим, и я им начинаю изображать, в лицах почти что, как они между собой общались, как руками размахивали, как Сергей Сизов на крыльцо с обрезом выскакивал и как его назад в дом затаскивали... Надо сказать, в комнате все аккуратно прибрано и вымыто, даже лампочка новая ввинчена, и никаких следов того, что только вчера здесь кому-то череп разнесли. Полностью все затушевали, гады. Полковник слушает, у себя в книжке пометки стрелочками делает, на листочке с нарисованным им планом дома, иногда о более-менее точном времени спрашивает, иногда кивает кому-нибудь из своих ребят, которые дом осматривают и ему на ухо вполголоса результаты докладывают.
- Все ясно, - говорит под конец. - Теперь в другой дом пойдем.
Мы идем, я показываю им тропинку утоптанную, и по ветхому крыльцу поднимаемся мы в дом. Я им лесенку на чердак показываю, а они половицы прохлопывают и простукивают.
- Есть! - говорят. - Теперь только подцепить...
Светят фонариком и, подцепив, открывают люк в подпол. Туда вполне пристойная лесенка ведет. Один по ней спускается, потом зовет:
- Все точно, товарищ полковник! Здесь они пленников держали, только опоздали мы!
Полковник тоже вниз спускается, да и я не удержался, заглянул. Вижу, помещеньице крохотное, прямо каморка, только и есть, что топчан и электрообогреватель мощный - это, значит, чтобы в холода пленники совсем дуба не дали, покуда они ещё живыми нужны. Из двух досок нечто вроде стола сколочено, у самой стены, на нем миска стоит и две кружки.
- М-да, - говорит полковник, - Еще бы чуть-чуть - и отбили бы мы захваченных. Но теперь хоть есть, о чем с Сизовым разговаривать, - а сам осматривает всю каморку, в каждую мелочь вглядывается. - Нам бы узнать, где они трупы прятали.
И в самом углу шарит, достает оттуда пуговицу, с мясом вырванную, прямо на неё луч фонаря наводит, щурится на неё пристально.
- Уже кое-что, - говорит.
И я тоже на пуговицу гляжу, стараюсь запомнить поосновательней. Кругленькая такая, с жемчужным отливом, рельеф на ней как бы под ракушку сделан, но не очень навязчиво... И не зря глядел, как потом оказалось."
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Семыгин - плотный седоватый человек - ждал Андрея и Леньку в холле крытого комплекса.
- Иннокентий Александрович? - осведомился Андрей.
- Он самый. А это, значит, и есть ваш племянник?
- Совершенно верно.
- Славный паренек. На вид крепенький, и сложения подходящего. Раздевайтесь в гардеробе и пойдем побеседуем.
Он провел их в небольшой зал и дал Леньке теннисную ракетку и несколько мячиков:
- Постучи о стенку, посмотрим, на что ты способен, - и жестом предложил Андрею присесть рядом с ним на низенькую длинную скамью.
Ленька для начала постучал мячиками об пол, потом помахал ракеткой, приноравливаясь к её весу.
- Соображает, - усмехнулся Семыгин. - Видно, из телевизора нахватался, - он пригляделся к мальчику попристальнее. - На кого-то он похож, вот только не скажу, на кого.
У Андрея перехватило дыхание - неужели с первой попытки попал в "яблочко"?
- Но у меня учеников и учениц было много... - задумчиво продолжил Семыгин. - Да, так вам сообщили, какие у нас условия?
- Сообщили, какова стоимость полугодового абонемента на занятия в теннисной секции. И дали понять, что вы тоже не должны оставаться в накладе, если мы хотим попасть именно к вам.
- Верно, не должен, - чуть улыбнулся Семыгин. - Надо сказать, я сейчас - после кризиса, то есть - значительно снизил расценки. В долларовом измерении, я имею в виду. Теперь у меня занятие стоит пять долларов. Можно в рублях по курсу.
- Два занятия в неделю, - прикинул Андрей. - Месяц - четыре недели с хвостиком. Грубо говоря, пятьдесят долларов в месяц. Триста долларов за полгода. Так?
- Так, - согласился Семыгин.
- Я бы предпочел рассчитаться с вами разом, за полгода вперед. Во-первых, не знаю, когда опять будут деньги, а во-вторых, когда я опять окажусь в Самаре. Это нормально?
- Вполне.
Андрей достал из бумажника и вручил Семыгину шесть банкнот по пятьдесят долларов.
- Сами-то вы откуда? - поинтересовался Семыгин.
- Из Москвы.
- Ясно... И чем занимаетесь?
- Я - филолог-германист. Поэтому деньги возникают, когда удается напрямую на немцев подработать. Приблизительно раз в квартал.
- Знамо дело, как оно бывает... - Семыгин тщательно спрятал деньги и озабоченно нахмурился. - Вы знаете... И этот паренек... И то, что вы мне деньги за полгода вперед вручили... Все время какое-то странное ощущение, будто такое уже было. Ну, то, что "дежа вю" называется.
- А если... - Андрей задумался: подтолкнуть воспоминания Семыгина в нужном направлении или нет? Но Семыгин уже внимательно смотрел, отрешившись от всего остального, как Ленька чеканит мячик о стену.
- Замах хороший, и рука работает... поставить покрепче... - бормотал он. - Ух ты!.. - это Ленька подсек мячик у самого настила. - Для новичка неплохо... - и тут Семыгин хлопнул себя по лбу. - Вспомнил я! Ведь и её мать со мной всегда рассчитывалась на несколько месяцев вперед - мол, пока деньги есть - в точности, как вы, и вот таким характерным движением она мяч подсекала... Да и сходство есть! Я бы точно сказал, что этот ваш племянник - сын Люды Венгеровой, да по времени не получается... Ведь тогда она должна была его лет в пятнадцать родить, так? А я её до девятнадцати помню, не говоря уж о том, что девочка была серьезная, и уж такого бы не отмочила...
