— Отчего бы тебе тогда не начать скверно питаться и хлестать себя бичом? — спросила Коллаис, едва сдерживая смех.
— Страданий, что выпадают мне, и так достаточно, — ответствовал монах, поднимаясь на ноги. — Но я надеюсь, что ты искала меня не для того, чтобы вести философские беседы?
— Я хотела спросить тебя о твоих планах, — девушка уселась на камень у ручейка. — Брат мой намерен вернуться в Шантир во что бы то ни стало, и разобраться с нашими родственниками. Скажи, ты поможешь ему?
— Нет, — монах покорно уселся рядом. — Я не вмешиваюсь в политику.
— Но…
— Не стоит, — Унэн медленно покачал головой. — Я не вмешиваюсь в войны, которые мне не объявляли. Помогать вам, пока вы сами находите себе приключения, я буду, с большим удовольствием — но в войны не вмешиваюсь.
— Тогда он пропадёт, — прошептала Коллаис, глядя себе под ноги. — Я знаю, он ещё упрямее меня, и сунется туда, несмотря ни на что.
— У каждого свой путь, — монах сорвал листик с дерева и принялся его жевать. — Я позволил себе немного вмешаться в ваши планы только потому, что вам было нужно обучение. Но я не буду учить вас жить, моя милая, разве что на собственном примере.
— Ясно, — Коллаис встала. — Спасибо и на этом. — Она кивнула и побрела назад к лагерю.
— Лаис?
Девушка обернулась.
— Ты знаешь, я иногда нарушаю собственные принципы. Так что не торопись огорчаться. Я же говорил, что от меня трудно отделаться.
— Да ну тебя, — сердито махнула та рукой и прибавила шагу. К удовольствию Унэна, обречённость исчезла из её взгляда.
*
— Ну хорошо, — подвёл итоги скалолаз на третий день их тренировок. — Похоже, что всё необходимое вы усвоили. Моя помощь вам не нужна, но никогда не забывайте: горы не терпят беспечных.
— А пещеры? — спросил, недоумевая, Бревин.
— А пещеры я оставляю вам самим. Всё снаряжение у вас есть, и единственное — помните о безопасности. Я повторял вам все правила уже по сто раз, и надеюсь, что вы их не забудете.
— Верно, — монах подошёл к скалолазу и все заметили, что он был в своей походной поношенной накидке. — Я отвезу вашего наставника в монастырь и нагоню вас. Вы будете следовать по той карте, что была у вас?
Ользан кивнул.
— Вот и отлично… Да, кстати, — монах отдёрнул левый рукав, обнажая браслет. — Пока не поздно, давайте познакомимся с этой милой игрушкой. Я заметил, что чистильщики, которые встретили нас в пустыне, сделали так, — монах повторил жест, — и что-то сказали. Я подозреваю, что само слово не имеет значения — тем более, что я его всё равно не слышал — но по движениям губ я мог судить, что слово одно и то же.
— И что это будет за слово? — спросил, озадаченно глядя на свой браслет, Ользан.
— Я предлагаю «встречу», — заявил Бревин. — Мы, я так надеюсь, ещё увидимся!
— Несомненно, — кивнул скалолаз и монах присоединился к нему.
— Ну что же… — по сигналу Унэна все поднесли браслет к губам и прошептали слово. Ничего не случилось.
— И что теперь? — спросил Бревин, ощущая себя до невозможности глупо. — Чего, собственно, мы ожидали?
Вместо ответа монах развернулся и припустил со всех ног к роще.
— Чего это с ним? — поразился шантирец. — Живот, что ли, схватило?
— И ты туда же! — негодующе воскликнула Коллаис. — Можно подумать, его нам мало!
— Конечно мало, — шепнул браслет на её руке голосом монаха и девушка вздрогнула. Сам монах стоял на почтительном расстоянии и махал им второй рукой. — Чем больше веселья, там лучше.
С такой же прытью Унэн вернулся к зрителям. Те с любопытством взирали на «говорящие игрушки».
— Вот и отлично, — монах сиял, словно небольшое солнышко. — Для непонятливых: мысленно представьте, к кому обращаетесь и говорите. Коллаис, — добавил он, подходя вплотную к девушке и заговорщически понижая голос, — обещаю, что на этот раз я не стану подслушивать ваши разговоры.
И ловко пригнулся, уклоняясь от подзатыльника. Ирентлам присел от хохота, слёзы текли у него из глаз. На прощание он обнял Коллаис.
— Присматривайте за мальчишками, красавица, — попросил он. — Вы здесь, как я вижу, самая рассудительная. До скорой встречи.
Все долго провожали взглядом двух удаляющихся на восток всадников, а Коллаис почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Что-то говорило ей, что встречи этой не будет.
— Ну что? — нарушил молчание шантирец. — Нам тоже надо пополнить кое-какие запасы. Придётся в город возвращаться — и потом, надо будет оставить там коней.
— Тогда собираемся, — вздохнула девушка. — Или вам ещё хочется по скалам полазить?
— Несомненно, — её брат указал рукой на одиноко стоящий Клык. — Как же можно уйти, не взобравшись на него.
— После рассказов Ирентлама, — медленно проговорила Коллаис, — я вообще сомневаюсь, стоит ли за это браться.
— Пустяки, — махнул рукой Бревин. — Он сам говорил, что масса народу взбирается на него каждый год. Почему бы и нам не попробовать.
— Верно он сказал, что мальчишки, — отозвалась сестра. — Ну ладно. Только, пожалуйста, по одному и со страховкой.
*
Бросили монетку, и лезть первому выпало Бревину. Тот быстро — хотя и со страховкой, как обещал, преодолел замысловатый спиральный подъём. Когда он вновь появился, на крохотной площадке ста метрами выше, ему помахали руками в знак триумфа.
— Спускайся! — крикнула ему сестра. — Скоро стемнеет!
Спуск вниз отнял несколько больше времени — около получаса и к основанию Клыка подошл Ользан, деловито растирая руки.
— Олли, — неуверенно окликнула его девушка. — Может быть, завтра?
— Да ну, — махнул тот рукой. — Пустяки. Я быстро.
И полез.
Зрители отошли подальше: даже небольшой камешек, свалившийся с такой высоты, мог дорого обойтись зеваке. К изумлению шантирцев с гор неожиданно поползли тучи. Скатываясь с крутых склонов, они неохотно отрывались от горы и ползли в сторону новоиспечённых скалолазов. Тучи были тёмными и снизу казалось, что они вряд ли пройдут выше Клыка.
— Надо сказать ему, — забеспокоилась Коллаис. — Надо немедленно спускаться. Как бы это не оказались грозовые тучи!
Вокруг сгущалась темнота.
— Вон он, — Бревин прищурился. — Ему метра три осталось… Провалиться мне на месте! А это ещё кто?
Он указал пальцем; шантирка ахнула. На вершине, взявшись неведомо откуда, стоял высокий человек в длинном плаще, полы которого вздымались на ветру, словно огромные крылья летучей мыши.
Человек смотрел на них, но на таком расстоянии они не могли разобрать ни черты его лица, ни его выражение. Он наклонился и, судя по движению кисти, что-то положил на вершину и замер, скрестив руки на груди.
— Похоже… — шантирец не верил своим глазам, — он собирается…
— Стойте! — крикнули они оба, глядя, как человек — чёрно-белый силуэт на фоне нахмурившегося неба — выпрямился и, глядя вверх, сделал шаг в пустоту.
Бревин оттолкнул сестру в сторону и отпрыгнул сам, — казалось, что человек упадёт прямо на них. Сердце Коллаис сжалось, крик замёрз в горле. Она следила за падением, не в силах отвести взгляда…
… но человек разошёлся туманными струями и исчез, не достигнув земли.
…Ользан добрался до короткого подъёма на вершину за несколько мгновений до того, как неведомый пришелец сделал шаг в бездну. На его глазах высокий силуэт покачнулся и исчез за краем скалы.
Дурнота охватила Ользана. Скала покачнулась под его ногами и руки соскользнули с камня. Порыв ветра ударил в лицо и он понял, что сам тоже сейчас соскользнёт со скалы, сорвётся вниз, невзирая ни на какую страховку.
Бесконечно долгое мгновение он висел где-то посреди мира, но, вопреки популярному мнению, перед глазами его проносилось одно и то же видение: как он, ударяясь по пути об острые выступы, летит вниз и превращается в кровавое месиво в ста метрах отсюда.
Затем всё вернулось к нему. Он всё ещё был жив; непонятная сила прижимала его к скале. Невидящими глазами Ользан посмотрел себе на пояс. Верёвка обвивала его талию, захлёстывала оба плеча и двойной восьмёркой обвивала каменный выступ прямо над его головой.
