— Правда, — подтвердил человечек. — Только спешить с этим не стоит. Через неделю — в самый раз. Пока же только деньги зря потратишь.

Он снисходительно улыбнулся улыбкой всезнающего мудреца и не торопясь побрёл вверх по улице — к перекрёстку, на подъезде к которому путешественники увидели статуи богов.

— Как бы знать, когда он действительно знает, что говорит, а когда просто валяет дурака, — вздохнула девушка за его спиной. Унэн вроде бы не должен был слышать. И случилось чудо — он не обернулся.

— Похоже, что одно другому не мешает, — заметил Ользан и, рядом с шантирцами, двинулся следом. Торопиться почему-то не хотелось.

*

— Вот они, оружейники, — махнул рукой монах, остановившись у одной из улиц, выходящей на центральную площадь города. Действительно, прикреплённый к одному из домов, над въездом на улицу лениво качался металлический щит с эмблемой оружейников Гилортца — два скрещенных топора на фоне горы. — Через неделю сюда прибывают их коллеги из соседних городов, на ярмарку. Вот тогда и посетим их — цены будут раза в три ниже.

— А что здесь ещё интересного? — Ользан с любопытством смотрел на высокие статуи, что бесстрастно взирали на людей с высоты в пятнадцать метров. Казалось, что они состоят из расплавленного серебра.

— Всё, что касается металла, — ответил монах. — Всё, что из металла делают. Это очень своеобразный городок — хоть и крохотный, зато известный всему миру.

— Свои звёздочки ты здесь заказывал? — спросил неожиданно Бревин.

— Здесь, — монах удивлённо покосился на него. — Как ты угадал?

— Не знаю, — пожал плечами шантирец. — Я ещё в детстве слышал, что лучше всего по серебру работают здешние… мастера, — Бревин явно намеревался сказать что-то другое. — А звёзды у тебя серебряные.

— Правильно, — согласился монах. — Хотя, конечно, есть и другие оружейные мастера… В Дельизе, Киншиаре… в Шантре, кстати.

Бревин вздохнул. Похоже, что монах действительно знал очень много.

Они походили по городу — посмотрели на здешние святилища (к удивлению Коллаис, Храмов здесь не было вовсе, а из небольших жертвенников она узнала только относящийся к Элиору, Владыке Света). Впрочем, в каждом городе свои обычаи.

Неожиданно Ользан вздрогнул — словно от оклика.

— Вы заметили человека, который только что прошёл мимо нас? — спросил он, останавливая процессию.

— Которого? — спросил Бревин, озираясь.

Художник ткнул пальцем — высокая фигура, в тёмном плаще быстро двигалась к восточной стороне площади. — Он никого вам не напоминает?

Коллаис прикрыла глаза и прижала ладонь к виску.

«Вам не стоит видеть моего лица».

Стремительно спускающийся по лестнице высокий силуэт в плаще.

«Меня послали, чтобы я передал послание».

— Я видела его! — воскликнула она и указала рукой в сторону фигуры, уже почти скрывшейся среди толпы. — Он похож на того, кто передал эти проклятые три конверта!

— Ну ладно, — монах пожал плечами и ловко ввинтился в толпу, пробираясь в восточном направлении. — Не отставайте, раз уж вам так захотелось погони.

*

Человек шёл, явно не ожидая, что за ним будут следить. Плащ, к некоторому разочарованию Ользана, являлся отличительным знаком курьеров, что разносили срочные поручения. Их форма была почти одной и той же по всему свету. Точно, вон символ — мчащийся стриж. Коротко и понятно.

Человек шёл, чуть прихрамывая на правую ногу и с каждым шагом всё меньше напоминал Коллаис того таинственного «почтальона». Однако он двигался в сторону дома Ирентлама — пока что не ошибаясь ни одним поворотом, уверенно и быстро. От кого ему может быть письмо? Вроде бы не от кого… хотя какое им, в сущности, до этого дело?

Никакого, совершенно никакого. Угрызения совести донимали Коллаис всё сильнее с каждой минутой и она едва не сказала, что человек-то, на самом деле, не очень похож на давешнего посетителя.

И, хорошо, что не сказала. Потому что, когда человек в плаще остановился у дома Ирентлама, он вытащил из сумки толстый конверт, как две капли воды похожий на…

Ользан вздрогнул и указал на «почтальона», не в силах произнести ни слова. Из всех четверых только Унэн сохранил присутствие духа. Он молча кинулся к дому, двигаясь почти бесшумно.

— Нельзя дать ему заговорить с… — Ользан успел выговорить, едва поспевая следом. «Почтальон» даже не оглянулся. Он несколько раз постучал в ворота и ему почти сразу же открыли.

В тот же миг Унэн достиг двери и, скользнув мимо опешившего слуги, кинулся на «почтальона», молча и страшно. Когда дверь открылась и на пороге возник Ирентлам, «почтальон» был сбит с ног, оглушён и связан по рукам и ногам.

— Закрой дверь, — велел монах слуге, который так и застыл, раскрыв рот. Блеск в глазах Унэна вернул его к жизни. Пропустив внутрь запыхавшихся шантирцев, слуга поспешно заложил ворота засовом.

— Не трогай, — резко приказал монах скалолазу, уже наклонявшемуся за конвертом. — Сам возьму. Ты с ним заговаривал?

— Нет, — удивлённо ответил старик. — Мне сообщили, что кто-то меня ищет…

— Что ты сказал ему? — повернулся монах к слуге, который от страха стал заикаться. — Слово в слово. Да не трясись ты, ради всех богов, — он коснулся руки слуги и тот пришёл в себя.

— Чт-то его хочет увидеть какой-то человек — важная новость для моего хозяина, — выговорил тот наконец. Монах удовлетворённо кивнул.

— Молодчина. Ну-ка, сбегай-ка за водой, — и добавил ничего не понимающему Ирентламу. — Ирент, дружище, сделай-ка одолжение. Скройся с глаз и не показывайся, пока не позову.

Хозяин дома, на лице которого уже начало проступать негодование, только махнул рукой и подчинился.

Унэн надорвал пакет и увидел там три красных конверта, размером поменьше. Показал молча всем остальным. Девушка взялась за горло и слегка побледнела, а Бревин сделал шаг назад, словно от пакета скверно пахло.

Унэн действовал со сказочной быстротой. Он извлёк сумку «почтальона» и высыпал её содержимое на землю. Присмотрелся, недоверчиво читая надписи и щёлкнул языком.

— Похоже, что это настоящий почтальон, — произнёс он наконец. Его жертва пребывала в глубоком забытьи и сейчас Коллаис разглядела его. Высокий, в годах, человек, с обветренным усталым лицом. Он так и не понял, что случилось.

— Похоже, что кто-то подсказал ему, куда идти, — заключил монах, осторожно двигая ладонями перед лицом «пациента». — Ну ничего, это-то мы сейчас уберём.

Появился слуга с миской воды и, повинуясь жесту монаха, вернулся в дом.

— Что ты намерен делать? — спросил Бревин с любопытством. Коллаис покосилась в его сторону, но ничего не сказала.

— Развяжу, да верну ему память, если получится, — ответил человечек, быстро запихивая всю почту на место. — Можешь помочь, если тебе не слишком трудно. — Бревин тут же бросился помогать.

Они размотали человека, прислонили его у стене дома и Унэн, бормоча что-то себе под нос, прикоснулся обеими ладонями к вискам почтальона, тут же отдёрнув их, словно коснулся раскалённой печи. Затем замер, напряжённо глядя в закрытые глаза и быстро коснулся какой-то точки на лице своей жертвы.

Человек немедленно открыл глаза, недоумённо моргая и охнул, взявшись за голову.

— Где я? — спросил он чуть хриплым голосом, уставившись на обеспокоенно выглядевшего Унэна. Тот молча поднёс ему миску и почтальон сделал несколько глотков. — Благодарю вас, любезнейший.

— С вами сделалось нехорошо, — Унэн помог человеку подняться. — Мы просто отнесли вас в тень и подождали немного. С вами всё в порядке?

— Да, несомненно, — почтальон поспешно открыл свою сумку. — О боги, как я опаздываю! Где это только меня носило? — он покачал головой, недоумённо оглядел всё компанию. Все тут же постарались придать лицам такое же встревоженное выражение.

— Как я могу вас отблагодарить? — человек коротко наклонил голову и Унэн поклонился в ответ. — Со мной действительно что-то неладно… Словно всё утро валялся без памяти.

— А давно вы в Гилортце? — спросил Ользан, не обращая внимания на яростную жестикуляцию монаха.