– Прошенье твое выше сил моих, но так как ты просишь с твердою надеждою, то пойдем, достопочтенный отец и пустынный наставник, в храм Господень и помолимся ко Господу, Который может исполнить твою молитву, ибо сказано: «Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их» (Пс.144:19).

Избрав удобное время, они начали молиться в церкви и молились долго. Потом Василий Великий сказал;

– Почему, честный отче, ты не принимаешь посвящения в сан пресвитера, будучи достоин его?

– Потому что я грешен, владыка! – откачал ему Ефрем чрез переводчика.

– О, если бы и я имел грехи твои! – сказал Василий и прибавил, – сотворим земной поклон.

Когда же они поверглись на землю, святой Василий возложил руку свою на главу преподобного Ефрема и произнес молитву, положенную при посвящении во диакона. Потом он сказал преподобному:

– Повели теперь подняться нам с земли.

Для Ефрема же внезапно стала ясна греческая речь, и он сказал сам по-гречески: «Заступи, спаси, помилуй, сохрани нас, Боже, своей благодатью».[63]

Все прославили Бога, давшего Ефрему способность понимать и говорить по-гречески. Преподобный же Ефрем пробыл со святым Василием три дня, в духовной радости. Василий поставил его во диакона, а переводчика его в пресвитера, и потом с миром отпустил их.

В городе Никее[64] однажды остановился нечестивый царь, и представители арианской ереси обратились к нему с просьбою о том, чтобы он изгнал из соборной церкви того города православных, а церковь отдал их арианскому сборищу. Царь, сам будучи еретиком, так и сделал: силою отнял церковь у православных и отдал ее арианам, а сам отправился в Царьград. Когда все многочисленное общество православных было погружено в великую печаль, в Никею пришел общий предстатель и заступник всех церквей, святой Василий Великий; тогда вся православная паства пришла к нему с воплями и рыданиями, и поведала ему о причиненной им от царя обиде. Святой же, утешив их своими словами, тотчас пошел к царю в Константинополь и, представ пред ним, сказал:

– «И могущество царя любит суд» (Пс.98:4). Зачем же ты, царь, произнес несправедливый приговор, изгнав православных из святой церкви и отдав управление ею неправомыслящим?

Царь же сказал ему:

– Ты снова стал оскорблять меня, Василий! не подобает тебе так поступать.

Василий ответил:

– За правду мне и умереть хорошо.

Когда они состязались и препирались друг с другом, их слушал находившейся там главный царский повар по имени Демосфен. Он, желая помочь арианам, сказал нечто грубое, в укор святому.

Святой же сказал:

– Вот мы видим пред собою и неученого Демосфена.[65]

Пристыженный повар снова проговорил что-то в ответ, но святой сказал:

– Твое дело размышлять о кушаньях, а не заниматься варкою догматов церковных.

И Демосфен, будучи посрамлен, замолчал. Царь, то возбуждаясь гневом, то чувствуя стыд, сказал Василию:

– Поди и разбери дело их; впрочем суди так, чтобы не оказаться помощником своих единоверцев.

– Если я рассужу несправедливо, – отвечал святой, – то пошли и меня в заточение, единоверцев же моих изгони, а церковь отдай арианам.

Взяв царский указ, святой возвратился в Никею и, призвав ариан, сказал им:

– Вот, царь дал мне власть учинить суд между вами и православными относительно церкви, которую вы захватили силою.

Они же отвечали ему:

– Суди, но по суду царскому.[66]

Святой сказал тогда:

– Ступайте и вы, ариане, и вы, православные, и затворите церковь; заперев ее, запечатайте печатями: вы – своими, а вы – своими, и поставьте с той и другой стороны надежную стражу. Потом сначала вы, ариане, помолитесь в течение трех дней и трех ночей, а потом подойдите к церкви. И если, по молитве вашей, двери церковные откроются сами собою, то пусть церковь будет на веки вашею: если же этого не случится, то мы тогда помолимся одну ночь и пойдем с литией,[67] при пении священных песнопений, к церкви; если она откроется для нас, то мы будем владеть ею на веки; если же и нам не откроется, то церковь будет опять ваша.

Это предложение арианам понравилось, православные же огорчались на святого, говоря, что он судил не по правде, а по страху пред царем. Затем, когда обе стороны крепко-накрепко заперли святую церковь, к ней, по запечатывании её, была поставлена бдительная стража. Когда ариане, помолившись три дня и три ночи, пришли к церкви, ничего чудесного не случилось: они молились и здесь с утра до шестого часа, стоя и взывая: господи помилуй. Но двери церковные пред ними не открылись, и они ушли со стыдом. Тогда Василий Великий, собрав всех православных с женами и детьми, вышел из города в церковь святого мученика Диомида[68] и, там совершив всенощное бдение, утром пошел со всеми к запечатанной соборной церкви, воспевая:

– Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас!

Остановившись пред дверями церковными, он сказал народу:

– Поднимите руки свои к небесам и с усердием взывайте: «Господи помилуй!»

Потом святой повелел всем умолкнуть и, подойдя к дверям, осенил их трижды крестным знамением и сказал:

– Благословен Бог христианский всегда, ныне и присно, и во веки веков.

Когда народ воскликнул: «аминь», тотчас сотряслась земля, и начали сокрушаться запоры, выпали затворы, расселись печати и врата открылись, как бы от сильного ветра и бури, так что двери ударились о стены. Святой же Василий начал воспевать:

– «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!» (Пс.23:7).

Затем он вошел в церковь с множеством православных и, совершив божественную службу, отпустил народ с радостью. Бесчисленное же множество ариан, увидев то чудо, отстали от своего заблуждения и присоединились к православным. Когда о таком правосудном решении Василия и о том славном чуде узнал царь, то чрезвычайно удивился и стал хулить арианство; однако, будучи ослеплен нечестием, он не обратился в православие и впоследствии погиб жалким образом. Именно, когда он был поражен и получил рану на войне в стране Фракийской, то убежал и скрылся в сарай, где лежала солома. Преследователи же его окружили сарай и подожгли его, и царь, сгоревши там пошел в огонь неугасимый.[69] Смерть царя последовала уже по преставлении святого отца нашего Василия, но в тот же год, в который преставился и святой.

Однажды перед святым Василием оклеветан был брат его, епископ Севастийский Петр. Про него сказали, что он будто бы продолжает сожительство с женою своею, которую оставил пред посвящением в епископы – епископу же не подобает быть женатым. Услышав о сем, Василий сказал:

– Хорошо, что вы мне об этом сказали; я пойду с вами вместе и обличу его.

Когда же святой подходил к городу Севастии, Петр духом узнал о пришествии брата, ибо и Петр был исполнен Духа Божиего и жил с мнимою женою своею не как с женою, а как с сестрою, целомудренно. Итак, он вышел из города навстречу святому Василию на восемь поприщ[70] и, увидев брата с большим числом спутников, улыбнулся и сказал:

– Брат, как бы на разбойника ты выступил против меня?

Давши друг другу целование о Господе, они вошли в город и, помолившись в церкви святых сорока мучеников, пришли в епископский дом. Василий, увидев невестку свою, сказал:

– Здравствуй, сестра моя, лучше же сказать – невеста Господня; я пришел сюда ради тебя.

Она отвечала:

– Здравствуй и ты, пречестнейший отче; и я давно уже желала облобызать твои честные ноги.