Силы управлять животными иссякли внезапно.

И воин осознал, что устал, словно целый день, без отдыха, таскал тяжёлые мешки. И это только передышка? – ужаснулся Ривллим. Да я уже ни на что не гожусь!

– Сейчас выйдем на солнышко, – голос Вемкамтамаи. Кто-то подхватил Ривллима под руки и куда-то повёл. Страшно хотелось спать. – Минут через десять он будет в полном порядке.

– Что с ним? – Фиар.

– Переоценил свои силы. – Ольт. – Его вмешательство нам сильно помогло. Не уверен, что мы догнали бы тех двоих.

Сил сопротивляться сну не осталось. Мигом позже – как ему показалось – он увидел себя лежащим в тени под деревьями. Поодаль ольт что-то обсуждал с вновь обретёнными союзниками. Рядом, привязанные к дереву, стояли два коня. Ни шалиритов, ни остальных коней не было видно.

– Проснулся? – Фиар сидела рядом, застёгнув чёрную куртку до горла. Как ей только не жарко? – Как самочувствие?

– Превосходно, – Ривллим уселся и понял, к величайшему изумлению, что бодр и полон сил. Голова была ясной. – Волшебство какое-то.

– Это уж точно, – Фиар протянула фляжку и Ривллим с наслаждением выпил воды. – Что самое странное, я тоже успела отдохнуть. Спрашивала Вемкамтамаи – он только улыбается. Радуйся, говорит, что попали в такое место.

– Может быть, мне всё-таки объяснят, чем мы занимаемся? – воин проверил поклажу, тщательнее всего – ножны с Солнечным Листом. – Похоже, что все всё знают. Кроме меня.

– Мы намерены держать оборону настолько долго, насколько получится, – ответил ольт, подходя к ним. – Пока что удача улыбается нам. Часа четыре, а то и больше, на посту не будут знать, что стало с отрядом. В конце концов, преследование разбежавшихся рабов – занятие долгое. У нас есть время подумать, что будем делать в следующий раз. Опасно считать противника глупым, нужно готовиться к самому худшему. Насколько удалось узнать у пленников, особого беспокойства на посту не испытывают. На их отряды и раньше нападали подобным образом, по-партизански.

– Но зачем всё это?

– Странный вопрос, – лицо ольта отразило недоумение. – А зачем ты взялся отбивать пленников?

– Рабство – отвратительная вещь, – буркнул Ривллим. Его отец и мать пережили плен – хвала богам, не очень долгий.

– Если я скажу, что десятка должна была перебить беглецов и сжечь дотла все окрестные деревни, что изменится? Раз уж взялись противостоять, надо идти до конца. Иначе выйдет, что мы обрекли на смерть гораздо большее количество людей.

– Людей? – удивилась девушка. – Там, по-моему, были и ольты, и…

– Людей, – повторил ольт. – Все мы люди, эллено, – его глазницы сверлили Фиар. – Все мы достойны жизни.

– Ясно, – воин понял, что окружающий мир таков, каким он кажется. – Я готов обсуждать.

– Чуть позже, – ольт помахал кому-то рукой и два всадника, ранее не замеченных, направились к ним. – Нам привезли поесть. А Фиар обнаружила кое-какое снаряжение. Судя по всему, тайник шалиритов.

Фиар кивнула, поджав губы в иронической усмешке.

– Что с освобождёнными?

– Уходят в лес. На восток от Башен, куда шалириты пока не отваживаются заходить. Во все окрестные поселения отправлены гонцы. – Ольт повернул лицо в сторону Фиар, которая откровенно скучала. – Думаю, лучше поговорить о том, что нам делать.

– Как быстро ты во всём разобрался!

– Я уже говорил, что родился примерно в это время. Кочевники вторгались и в северные леса; вот этим, – ольт прикоснулся к пустым глазницам, – я тоже обязан им.

– Сколько… вам… тебе тогда было лет? – спросила Фиар, неожиданно робко.

– Сорок шесть лет, – последовал ответ. Тень пробежала по лицу ольта. – Я предпочёл бы не обсуждать эту часть моего прошлого.

Быть слепым четыре с половиной тысячи лет!

Как сильно для этого нужно любить жизнь, подумал Ривллим мрачно. Последние сомнения, имеет ли он право как-то вмешиваться в здешние дела, растворились бесследно. Здесь тоже есть Меорн, ему тоже угрожает уничтожение. Значит, право есть.

Да и выбор-то не очень велик.

– Тебе приходилось тайком проникать на территорию врага? – поинтересовался Вемкамтамаи. – Не разведывать и наблюдать, а просачиваться в укреплённые места, наносить внезапные удары и всё такое?

– Не доводилось, – признался воин.

Ольт вопросительно «посмотрел» на Фиар. Та тоже покачала головой.

– Мне и на войне-то настоящей бывать не приходилось, – пояснила она. – А было бы интересно.

Воин недоумённо посмотрел на неё.

– Похоже, ты не знаешь, чего хочешь, хелауа, – заметил он раздражённо. – Правда, твоё любопытство будет удовлетворено в полной мере.

Фиар махнула рукой и отвернулась.

– Понятно, – ольт поднялся. – Тогда решено. Я с помощниками отправляюсь в сторону поста. Вам двоим надо будет задержать карательный отряд и непременно остаться в живых. Всё остальное не имеет никакого значения.

Все трое поднялись, и ольт слегка поклонился сначала Фиар, затем Ривллиму.

– Да не оставит нас Хранительница, – закончил он и направился к одному из привязанных коней.

Взвилось и осело облако пыли, взбитой множеством копыт.

– Ну вот, – воин поглядел на содержимое давешнего тайника. Они остались вдвоём; те, кто не поехал с ольтом, ушли на восток, забрав и пленных шалиритов. – Сейчас узнаешь, что такое настоящая война. Где не бывает «честного боя».

– Я и не отказываюсь, – девушка уселась перед грудой разного оружия и повернула лицо к воину. – Ну что, пошли расставлять ловушки?

– Яд, огонь и стрелы, – задумчиво произнёс Ривллим, поднимаясь на ноги. – Кто бы только мог подумать.

Порох был известен давным-давно; первые алхимики получали от властей щедрую помощь только для того, чтобы открыть новые способы того, как навредить человеку – взрывом ли, ядом, болезнью или чем-нибудь ещё. У историков должно остаться впечатление, что положительные, во всех смыслах полезные открытия стали возможны только благодаря не меньшему числу открытий, опасных для самого существования жизни.

Ривллим знал, что порох и прочая пиротехника – жидкий огонь, ольдисан, к примеру – были известны ещё его предкам. Видел он и последствия применения подобного оружия. С точки зрения простых солдат и мирных жителей, на землях которых война не забывала собирать причитающуюся дань, последствия были ужасными.

Применение подобного пошло на убыль; причём как-то исподволь. Никто не знал отчего, но наиболее разрушительные достижения неизменно оказывались под запретом. Возможно, на то была воля богов; возможно, доставало и воли смертных. Сейчас Ривллим видел перед собой коллекцию исключительно эффективного запрещённого оружия. Интересно, как Вемкамтамаи улаживает споры с совестью?

– Я знаю, о чём ты думаешь, – Фиар взяла в руки арбалет и поразительно ловко взвела его. – Всё это оружие должно быть запрещённым, верно?

– Верно.

– Шалириты охотно используют яд, огонь и проклятия. Они не считают жизнь человека настолько ценной, чтобы так беспокоиться о ней. Людей много. Земли мало. Выживает сильнейший.

– Кто это тебе сказал?

– Один из пленников. Он долго разглагольствовал о том, что «низшие народы» будут стёрты с лица земли; что им, потомкам Шалир, необходимо пространство и богатства природы и всё такое прочее. Оказалось, правда, что скулить и просить о пощаде он умеет так же хорошо, как и низшие народы.

Воин схватил девушку за плечи и повернул лицом к себе.

– Что ты с ним сделала?

– Ничего, – она даже не попыталась вырваться. Лишь рассмеялась. – Просто испугала. Успокойся, сайир. Помни, что это дикари. Страх и сила – вот и всё, во что они верят.

Она осторожно опустила свои ладони поверх ладоней Ривллима, и тот ощутил, как живое тепло вливается в его руки. Фиар пристально смотрела ему в глаза, продолжая улыбаться. В конце концов, она медленно убрала руки и воин – так же неторопливо – убрал свои. Чёрная куртка чуть вздрогнула и вновь оказалась безукоризненно гладкой. Проклятая магия.