- Бросай! - скомандовал он. - Живо на борт!
Киргизы уже скакали по лагерю. Несколько верховых съехали в балку и, едва не налетев на Врата, поднялись по другому склону. Лошади ржали, раздували ноздри, роняли комья пены.
Всадники носили черные лосины поверх темносерых штанов, свободные куртки фуксинового цвета, прихваченные на поясе шнурком, и кожаные шапки; клапаны, прикрывавшие уши, подлетали на скаку.
Конники гарцевали вокруг палатки, крича и целясь из винтовок. Среди солдат кто спрятался в траве, опустившись на колени, а кто стоял во весь рост, не осмеливаясь поднять оружие и только шаря по сторонам круглыми от страха глазами. Ойкуменян явно превосходили числом. К тому же снова хлынул ливень, добавив суматохи.
Кельт втолкнул Риту в люк пчелолета, запрыгнул туда сам, прижал девушку к переборке и застыл у люка с автоматом наизготовку. Гвардейцы укрылись в грузовозе, а кто не успел - под фюзеляжем, чтобы не попасть под копыта.
Всадников было не меньше трех сотен. На втором пчелолете заработали моторы. Рита перебралась к другому борту и через низко расположенный иллюминатор увидела медленно раскручивающиеся пропеллеры. Вокруг с криками носились киргизы, размахивая своими саблями. К Рите подполз Оресиас. Сзади кашлянул Деметриос.
- Никому не дадут уйти, - сказал он. Не без достоинства в осанке Атта шагал между четырьмя киргизами, чьи кони приплясывали и вставали на дыбы. Офицер оглядывался по сторонам, на его лице застыла свирепая ухмылка. "Хочет показать, что не боится", - догадалась Рита.
Деметриос подкрался к соседнему иллюминатору.
- А что с кроликом? - спросил он.
- Подох, - с досадой ответил Оресиас. - Везет же нам в этой экспедиции!
- Почему подох?
- Его разжевали и выплюнули. - Оресиас обжег механикоса диким взглядом. Да какая разница? Может, с нами то же самое сделают через минуту-другую.
Окруженный конниками, Джамаль Атта говорил со смуглым малым в казакине из толстого, насквозь промокшего сукна, отчего киргиз выглядел вдвое упитанней, чем был на самом деле. Всадник махнул длинным кривым мечом, едва не разрубив Атте ребра, а тот будто и не заметил: вымокший до нитки, он сохранял поразительное спокойствие. Лицо его было залеплено длинными мокрыми прядями волос.
Всадники сгоняли пленных солдат в толпу. Рев двигателей второго пчелолета сменился печальным стоном; из турбин больше не било пламя, пропеллеры останавливались.
- Сдается, - сказал Оресиас. - А что еще делать?
Рита все еще прижимала к груди Ключ. Опустив голову ниже края иллюминатора и одну за другой оторвав от устройства дрожащие руки, она сосредоточила мысли на дисплее. Появились Врата - все тот же красный крест - и дымка, обозначающая, видимо, дождевую тучу над обрывом. Появление всадников Ключ, скорее всего, не счел достойным внимания. Но с крестом что-то происходило. Вокруг него появилось красное кольцо, затем другое, третье. Кольца разделились на три одинаковых сегмента и завертелись вокруг креста.
"В чем дело?"
"Врата все еще раскрываются", - доложил Ключ.
"Почему?" "
"Команда с той стороны".
Рита обмерла. До сих пор она испытывала все, что угодно - потрясение, усталость, изумление, - кроме страха. А теперь у нее душа ушла в пятки.
"Что мы наделали?" - прошептала она. И, закрыв глаза, принялась молиться, горько жалея, что рядом нет Патрикии.
Перед люком пчелолета, словно из-под земли, возникли трое конников. Они вопили и размахивали оружием. Оресиас встал и поднял руки, показывая, что безоружен. Передний-всадник - с непокрытой лысой головой и длинными, тонкими усами - жестом велел Оресиасу выйти.
- По-гречески говоришь?
- Да, - ответил Оресиас.
- С тобой хочет потолковать наш стратегос... Ты Оресиас?
- Да.
- Ты тут командуешь? Вместе с этим арабом Джамалем Аттой?
- Да.
- Зачем пожаловали? - Лицо конника выражало откровенное любопытство. Неожиданно он угрожающе потряс мечом. - Нет. Стратегосу расскажешь. И араб расскажет. Всех допросим!
Оресиас спрыгнул на траву, вслед за тройкой верховых обогнул пчелолет и приблизился к Атте и толстяку в казакине. Ритино внимание разделилось между ученым и Ключом. -Кольца вокруг креста слились в одно пятно; это, объяснил Ключ, указывает на силу Врат. Затрачено много энергии. Рите больше не удавалось отличить Врата от балки.
- Что-то происходит, - сказала она Деметриосу. Он опустился подле нее на колени; с мокрых кудрей капало. Все спутники Риты походили на мокрых котят. Деметриос протянул руку, и девушка позволила механикосу взяться за рукоять Ключа и подтянуть тот к себе. У него расширились зрачки.
- Боги! - произнес он. - Это же кошмар!
- Наверное, татары ничего странного не видят, - предположила Рита. - А Врата раскрываются, набирают силу.
- Зачем?
- Чтобы кого-то пропустить, - ответила Рита.
- Может быть, еще кого-нибудь вроде вашей бабушки? - Люготорикс положил автомат в нишу лебедки - не на виду, зато под рукой. На тот случай, если киргизы решат их обыскать.
Рита отрицательно покачала головой. Ей было жарко. Почти как в лихорадке.
"Там не люди, - сказал Ключ. - Способ открытия Врат не человеческий".
Деметриос ошарашенно посмотрел на Риту. Он хорошо разобрал сообщение прибора, но не знал, как к этому отнестись.
"Скоро они войдут?" - спросила Рита.
"Врата отворены. Когда через них пройдут, определить невозможно".
ПУХ ЧЕРТОПОЛОХА, ПЯТЫЙ ЗАЛ
По поводу сотрудничества дубля с яртом можно было уже не волноваться: пленник почти во всем шел навстречу, и Ольми едва успевал следить за потоками информации, которыми они обменивались. Оставалась, правда, доля риска: а вдруг в сведениях ярта сокрыт какой-нибудь хитрый "вирус" и ему повезет просочиться сквозь фильтры и прочие барьеры. Но на этот риск Ольми шел с самого начала.
Дубль не оставался перед яртом в долгу, давая информацию о людях.
Физически Ольми сидел на камне возле узкого ручейка, лучи световода проникали сквозь дымку пыльцы, оседавшую на поверхность тихой заводи под его ногами. Психически он исследовал лабиринт социального пласта сознания ярта, уже не сомневаясь в том, что сведения чужака точны и не вымышлены. Слишком уж убедительно стыковались они со скудными знаниями, накопленными людьми о своих давних соперниках по Пути.
