Сенька сказала себе, что у каждого есть недостатки и какие- то особенности, и не надо на Петра обижаться, надо принять его, какой он есть, и не обращать внимание, что после секса он не осыпает ее словами горячей благодарности, а спит.

Она опять выбралась из постели, приняла душ в кабине космического корабля и стала тихонько путешествовать по дому своего любовника. Она прошла все комнаты, кроме комнаты Леонида, зашла в кабинет, заваленный бумагами, книгами, справочниками. На огромном письменном столе она увидела фотографию в скромной рамке. На ней была заснята красивая брюнетка с мальчиком лет двух- трех. Сенька подумала, что это фото покойной жены с Леонидом, когда он был еще совсем маленьким. Но ее внимание привлек ребенок: у него, как и у женщины, были черные волосы. А Петр и Леонид оба русые. Сенька взяла фотографию в руки, чтобы лучше рассмотреть. И увидела в нижнем правом углу дату. Снимок был сделан недавно, год назад. А со дня смерти супруги Петра прошло пять лет.

С тяжелым предчувствием Сенька поставила фотографию на место. Посидела на кухне, подошла к спящему:

– Петр, дорогой, уже поздно. Мне домой пора. Завтра с утра в институт, тебе на работу.

– Солнце мое, спи тут. Я завтра тебя отвезу, не волнуйся! – пробурчал сонный Петр и снова крепко заснул.

Сенька поняла, что других вариантов не будет и пристроилась на край кровати.

Утро было похоже на семейное: звонок будильника, шутливое перепирательство кому вставать первому, кофе с омлетом и бегом в машину.

В прекрасном настроении Сенька пришла в институт на лекции. Но мысль о женщине с фотографии отравляла ее счастливое состояние.

С тех пор, как Томка переехала к своему поэту, прошло два месяца. Понемногу любовная пелена начала спадать с ее глаз. В настоящий момент Томкины глаза были красными и несчастными.

– Томик, ты что, плакала?! – разглядывала ее Сенька.

Томка не хотела сознаваться, но под напором подруги пришлось:

– Ты знаешь, он ничего не делает. Совсем ничего! Лежит на диване, смотрит телик, пьет пиво. А больше – ничего! Ну, ест, понятное дело. Я не могу на это смотреть! Говорю ему, что так жить нельзя, а он сразу орет, что я тоже не работаю, денег не зарабатываю. Сенька, я думала он поэт, а он…, – и Томка снова разревелась.

Сеньке не верилось, что за каких- то два месяца ее веселая, жизнерадостная подруга превратилась в затюканную жену нахального бездельника. Ей захотелось утешить Томку:

– Не плач, слышишь? Не плач. Ты ведь у меня боец! Подожди немного, все будет хорошо. Прорвемся! Главное, надо закончить институт.

Томка согласно кивала головой.

Наступила зима. Зима в Питере и зима на родном Урале две большие- пребольшие разницы. Сенька любила Питер, но по уральской зиме скучала. Ей так не хватало белоснежного рассыпчатого снега, хрустящего под ногами. А красота зимнего леса в солнечный день! Снег, лежащий на тяжелых лапах елей, напоминает россыпи бриллиантов, так играют в его кристаллах солнечные лучи! Воздух чистый, морозный! Дышишь им, и надышаться не можешь! Уральцы очень любят природу, часто выбираются из города в лес или на озера. Здесь, в прекрасном Питере, Сеньке не хватало этого. Когда Петр приглашал ее за город, она с радостью соглашалась.

Вот и на ближайшие выходные они решили поехать в загородный дом отдыха под названием «Зеленый бор», погулять, подышать свежим воздухом, полюбоваться природой.

Но Питерский декабрь отличился жуткой слякотью, грязью, перемешанной с химикатами, называемыми в народе солью, плюсовой температурой и тяжелыми свинцовыми тучами.

Приехав в «Зеленый бор», стало понятно, что прогулок не получится.

Петр не унывал:

– Есть и спать, спать и есть – это тоже неплохо!!

Несмотря на мерзлопакостную погоду, Есении и Петру очень понравилось в этом доме отдыха.

Роскошью он не отличался, но везде было чисто и аккуратно. Шторы и покрывало в номере на кровати были подобраны со вкусом и любовью. Картины, украшавшие стены, оригинальны. На первом этаже располагался ресторан (столовая, как говорили раньше) и администрация, а на втором и третьем – номера для отдыхающих. В ресторане в уютной обстановке кормили по- домашнему вкусно. Порции были большие, крупным мужчинам предлагали добавочки, и все было так вкусно, будто это все приготовила с любовью мама или бабушка. Чувствовалось, что руководит этим заведением хороший хозяин.

Петр и Есения отдохнули от извечной городской суеты, хорошо выспались.

В воскресенье после обеда, Петр отвез Сеньку домой. Она так и не решилась спросить его про фотографию, не хотела портить выходные.

В последний месяц уходящего года в институте началась подготовка к сессии, к последней. Есения не переживала, она училась хорошо, во время сдавала курсовые, экзамены никогда не заваливала. Больше ее волновало будущее. Времени оставалось все меньше, а ее жизнь никак не определялась. Она надеялась, что Петр сделает ей предложение, но, увидев фотографию женщины с ребенком на его столе, поняла, что все не так просто. Ей хотелось откровенно поговорить с Петром, но было страшно узнать правду.

За неделю до нового года, Громов предложил Сеньке поехать вместе с ним в «Зеленый бор», тот самый дом отдыха, который им так понравился.

Петр, договорившись с директором, выкупил путевки с 31 декабря по 6 января для своих работников банка и для членов их семей. Каждый брал с собой всех своих детей, сколько бы их ни было, и мог взять еще одного члена семьи. Как правило, мужа или жену, иногда маму. Такой вот корпоратив.

Он позвонил Сеньке:

– Солнце мое, ты все равно в эти дни учиться не будешь, поедем! Я без тебя не смогу.

Почувствовав нерешительность девушки, он стал допытываться, в чем причина. Наконец, Сенька призналась:

– Понимаешь, мой гардероб вряд ли соответствует твоему статусу. Я буду себя неловко чувствовать перед твоими сотрудниками.

Он рассмеялся:

– Сенечка, душа моя, я как раз хотел попросить тебя купить мне шапочку и шарф, такие веселые, чтобы рядом с тобой помоложе выглядеть. И заодно, купи себе все, что нужно. В расходах не стесняйся.

Щепетильная Сенька хотела отказаться от предложения Петра, но, посоветовавшись с Томкой, поняла, что она «дура полоумная», «идиотизм по ней плачет», что она должна не на лекциях сидеть «как клуша недорезанная», а немедленно бежать в магазины, чтобы облегчить золотую карту, выданную ей Громовым.

Сенька так и поступила.

Первым по ее маршруту оказался магазин мехов «Белые ночи». Переступив порог бутика, она увидела то, о чем мечтала всю свою жизнь, если точнее, года два. Это была ее голубая мечта – малиновая дубленка с белым норковым воротничком и манжетами, укороченная до колена. Примерив дубленочку, Сенька поняла, что снять ее не может. Приросла. К душе. Но цена отрезвляла. Сенька позвонила Громову:

– Петр, дорогой! Я сейчас в магазине.

– Хорошо. И что?

– Я покупаю спортивную одежду для нашей поездки.

– А! Молодец! И что ты выбрала?

– Дубленку.

– ???

– Она такая красивая!

– Ну так бери.

– Дорогая очень.

– Я сказал, на цену не смотри. Нравится, покупай.

– Спасибо. Ты знаешь, я давно о такой мечтала.

– Все, солнце мое! Извини, мне некогда. У нас совет директоров.

– Я позвоню еще?

– Да, Да. Пока, целую.

Сенька не стала снимать обновку, в ней и пошла. А свой старый пуховик засунула в пакет. Она шла по Невскому, как королева. Мужчины оборачивались ей в след, женщины завидовали. Так ей казалось.

Она купила еще себе яркий горнолыжный костюм, зимние кроссовки фирмы «Найк», утепленные джинсы, обычные джинсы, пару очаровательных свитерков и устала. Да, шопинг- дело тяжелое!

Со всеми пакетами, взгромоздясь в такси, Сенька, совершенно счастливая, ехала домой.

– Завтра куплю Петру шапочку.– Думала она.

Назавтра она снова пошла по магазинам. И купила: обалденное платье, глубокого синего цвета, с открытой спиной, длиной до середины колена, такое красивое, что все тетки сдохнут. Туфли и клач, изумительно сочетающиеся с платьем, еще одни туфельки – на повседневную носку, две замечательные блузки, три комплекта белья, дорогущих, но удобных и очень красивых. Устала и поехала домой.