Дик Арлис робко подошел к портье — огромному бегемотообразному синайцу. Эта гостиница вообще нагоняла на Дика трепет — сам бы он ни за что здесь не поселился. Но в гостях не принято привередничать — истина, верная под любыми звездами. Для его же хозяев это была вполне обычная, даже заурядная гостиница, и то, что казалось Дику невообразимой роскошью, они вряд ли вообще замечали.

Дик Арлис перевел дух и деликатно кашлянул. Спустя минуту он подумал, что сделал это недостаточно громко — портье по прежнему возвышался неподвижной громадой, напоминающей статуи Будды.

— Скажите, — пересилив робость, обратился к нему Дик, — скажите, нет ли на мое имя телеграммы… На имя Дика Арлиса?

— Нет! — рявкнул портье, не поворачиваясь.

Голос у него был под стать внешности. Обескураженный Дик, понурясь, поплелся назад. Вот уже третий день он жил в ожидании, и на собственном опыте понял, что это не лучшее занятие. Тем более, если от исхода этого ожидания зависит твоя судьба.

Проходя мимо ресторана, Дик опять увидел ту самую голубокожую красавицу с Веги, и настроение у него окончательно упало. Он заперся у себя в номере, унося с собой ее презрительный взгляд. Тут уж ничего нельзя было поделать. Он не был уродом, он не был дикарем или каким-нибудь выродком. Хуже — он был землянином.

Когда Дик Арлис жил на земле, в своем родном Кентаре, он был гордостью всего города — еще бы, единственный, кто был допущен до Экзамена. Сверстники завидовали ему, сверстницы украдкой кидали взгляды и перешептывались: «Дик? Ведь он полетит к звездам — а как же, он такой умный — ужас! А какое у него интересное лицо!» Не будем скрывать — это льстило самолюбию Дика Арлиса, и он незаметно расправлял плечи под направленными на него взглядами, в которых светилось восхищение и зависть. Да, так было. Тому были свои причины.

Ежегодно несколько тысяч счастливчиков отправлялись в далекое путешествие, обуреваемые надеждами и сомнениями. Ежегодно несколько сотен из них доказывали, что надеялись не зря. Остальные возвращались обратно. На Земле они были нарасхват, самые солидные фирмы и престижные институты спорили из-за них — уже то, что они держали Экзамен, служило им лучшей рекомендацией. И они устраивались, делали карьеру, преуспевали. В старости они рассказывали внукам об Экзамене, и те слушали их, затаив дыхание — еще бы, их дедушка был там, у звездных!

Как и все, Дик Арлис был обуреваем надеждами. С самого детства он мечтал о сверкающей форме Космической Службы. Отношение окружающих еще больше подогревало честолюбие мальчика — не было службы почетнее и престижнее. И никто не сказал ему тогда, что этот почет на Земле там, на звездах, обернется унижением.

Он с досадой пнул свой чемодан, сиротливо стоящий посреди сверкающей золотом и платиной комнаты. Дик готов был уже возненавидеть сам себя за то, что родился на Земле. «За что?» — вопрос, задаваемый им себе бессчетное количество раз, встал во весь рост и требовал ответа, иначе… Мысль плюнуть на все и вернуться на Землю уже приходила ему в голову.

Наконец, Дик взял себя в руки и попытался посмотреть на дело трезво. После минутного размышления он выделил для себя два главных пункта, уравновешивающих друг друга.

Первое: он близок к цели всей своей жизни, и отступить сейчас значило признать свою слабость и потом презирать себя.

Второе: необъяснимая, едва прикрытая ненависть к землянам со стороны всех встреченных им здесь звездных — соседей по гостинице, обслуживающего персонала, портье, наконец.

Дик вспомнил, как впервые столкнулся с этим уже в порту, во время таможенного досмотра. Из всех пассажиров только у землян процедура затянулась — служащие перерыли все чемоданы, вывернув их содержимое прямо на пол. На протесты внимания не обращали, ограничиваясь стандартным: «Таков порядок». Тогда из землян никто не повернул обратно. Не то было в дальнейшем — сейчас из всех приехавших осталась едва ли половина. Теперь Дик понимал, почему так велик процент не выдержавших Экзамен — многие и не дожидались его. За месяц, что прожили здесь земляне, сам Экзамен занял только последнюю неделю. Зачем же было держать их так долго? «Может быть, — подумал Дик, — нас специально испытывали, и остались самые терпеливые?» Да, это было похоже на правду — на неприглядную правду.

Дик Арлис с насупленным лицом сел на диван из шкуры какого-то неизвестного животного. Такая же шкура была под ногами. Ничего мягче и красивее Дик не встречал, и его рука невольно огладила шелковистый ворс. Сейчас бы с кем-нибудь поговорить, посоветоваться… Но в гостинице он был один. Это тоже укладывалось в его предположение — все земляне были расселены порознь (гостиниц на этой планете-перекрестке хватало). Связь же была недоступна — за нее надо было платить в галактических кредитах. Решай сам — так это надо было понимать. Дик покачал головой и впервые за все это время улыбнулся. Он уже решил — давно. И в глубине души знал, что не изменит решения, как бы его не запугивали. Наоборот, теперь он хотел выдержать Экзамен — назло всем этим высокомерным звездникам. На душе сразу стало легко, и Дик Арлис, насвистывая что-то несвязное, но от души, пошел в ванную, которая одна примиряла его со всей здешней роскошью.

— Дик Арлис! — возгласил трубным голосом проф после томительной паузы. Под перекрестное хихиканье студентов Дик поднялся из-за стола и пошел к месту казни — на кафедру. Проф, коренастый галеянин с кирпичного цвета лицом в грубых складках, уже поджидал его с ухмылкой палача.

— Ну-с, Дик Арлис, что вы нам расскажите о… Ну хотя бы о том, что вы поняли?

Хихиканье усилилось. Дик Арлис с мученическим видом повернулся к экрану демонстратора и неуверенно нажал несколько клавиш.

— Та-ак, та-ак… — подбодрил его проф, — пока все верно, мой мальчик, все как в азбуке.

Дик вспыхнул, но сдержался. Он был единственным землянином на этом факультете. Более того, он был первым землянином, появившимся здесь. Уже второй год он учился в Университете и не приобрел даже приятелей — это он-то, который на Земле считался душой любой компании! «Нужно быть сдержанным, — напомнил он себе, — заступаться за тебя здесь некому». Уже с более спокойным лицом он продолжил выводить на экране сложные кривые проекций пересечения взаимопроникающих пространств.

— Стоп! — внезапно прервал его проф, — Достаточно! Можете сесть!

Дик изумленно посмотрел на него, потом на экран — вроде все в порядке. Пожав плечами, он направился было к своему столу, когда громовой хохот пригвоздил его к месту. «Опять!» — с отчаянием подумал Дик, опуская голову. Никто из студентов не затрачивал больше времени на штудирование материала, никто больше его не сидел в библиотеке и у компьютера, в общем — не было студента усерднее его. И бездарнее. С громадным трудом усваивал он то, что другие понимали с полуслова. Когда Дик выныривал из глубин отчаяния, он поражался — походило на то, что звездные просто вспоминали то, что знали всегда, настолько просты были для них все эти сволочные пространства! На курсе не было отстающих, кроме него. Насколько он это знал, на других курсах земляне тоже не блистали. Их за глаза называли «Дураками Вселенной». И Дик со стыдом и бессильным негодованием должен был признать, что для этой клички есть все основания.

Ни на кого не глядя, он вернулся на свое место и невидяще уставился в страницу учебника. Вокруг веселились. Проф с издевательски серьезным видом объяснял, в чем ошибка «нашего дорогого гостя с Земли», при этом не забывая повторять, что делает это исключительно для его же пользы, поскольку всем остальным все и так ясно. «Может, еще нужно поблагодарить его?» — горько подумал Дик. Кроме шуток — сейчас он наконец-то понял, в чем была его ошибка. Если бы не объяснения, он ни в жизнь не догадался бы. Но этот тон… Дик вспомнил, как читал когда-то о расовой дискриминации, существовавшей когда-то на Земле в давние времена. Главное отличие было в том, что если негров или еще кого-то только считали умственно недоразвитыми (и несправедливо), то земляне на самом деле были ими. Притом формально они пользовались всеми правами граждан Галактической Федерации, никто и не думал в чем-то их ущемлять. Но они чувствовали себя изгоями. По крайней мере, Дик Арлис чувствовал.