— Моим свежих пончиков к обеду только подавай. Все хочу побольше нажарить, да не выходит.

— Вот бы и мне научиться, — вздохнула миссис Уолпол. Миссис Нэш показала вилкой на горку еще теплых пончиков на тарелке, что означало: «Угощайся!» Миссис Уолпол взяла один и подумала: «А ведь потом живот заболит».

— Не успеешь нажарить, глядь — уже все съели, — миссис Нэш посмотрела на сковородку и, решив, что можно и отвлечься на минутку, тоже взяла пончик и принялась жевать, не отходя от плиты.

— Да что с тобой? — заметила она. — На тебе лица нет.

— Из-за Дамки расстроилась. Утром позвонили, сказали, будто цыплят таскает.

Миссис Нэш закивала:

— Знаю-знаю, у Харрисов.

«Уже и она знает!» — мелькнуло в голове у миссис Уолпол.

Миссис Нэш снова повернулась к пончикам:

— Говорят, такую собаку не отучишь. У брата моего пес овцу загрыз, так чего с ним только не делали — все без толку. Как собака крови попробует — пиши пропало.

Миссис Нэш осторожно подцепила румяный пончик и положила на пергамент подсыхать:

— И есть-то не ест, только душит.

— Так что же делать? Неужели никак не отучить?

— Попробовать, конечно, можно. Для начала лучше всего привязать покрепче, а то и на цепь посадить. И цыплят не тронет, и ее не подстрелят.

Миссис Уолпол устало поднялась, завязывая косынку:

— Пойду за цепью, в магазин.

— В лавку?

— Да, хочу успеть до прихода детей.

— Пончиков не покупай, потом полную тарелку тебе принесу. А цепь для собаки выбери покрепче.

— Спасибо, — сказала миссис Уолпол. И щедро залитая солнцем кухня, и массивный стол с горой пончиков, и вкусный запах жареного — все говорило о благополучии миссис Нэш, об устроенности и уверенном течении ее жизни, которую не портят ни городские привычки, ни волнения из-за собаки. Достатка и уюта у миссис Нэш так много, что она охотно ими делится с Уолполами, угощает пончиками и прощает соседке неубранную кухню.

— Спасибо! — некстати повторила миссис Уолпол.

— Скажи Тому Киттреджу, я попозже зайду за свининой.

— Хорошо. — Миссис Уолпол задержалась на пороге, и миссис Нэш помахала вилкой:

— Пока!

На крыльце своего дома грелся на солнышке старик Уайт. Завидев миссис Уолпол, он ухмыльнулся и крикнул:

— Что, с собачкой-то распрощались?

Будь с ним полюбезнее, так надо, уговаривала себя миссис Уолпол. По деревенским понятиям он не доносчик, и любой на его месте поступит так же. Но ему-то что за радость? Она поздоровалась как можно вежливее:

— Доброе утро, мистер Уайт!

— Собачку пристрелите, ась? Ружьишко-то у мужа есть?

— Вы знаете, я так встревожена, — миссис Уолпол стояла на дорожке у крыльца и глядела на старика, изо всех сил стараясь скрыть ненависть.

— Дрянь оказалась собака, что и говорить.

Слава Богу, только собака, а не я в придачу, подумала миссис Уолпол и спросила:

— Так что же делать? Неужели никак не отучить?

Старик Уайт поразмышлял:

— Вообще-то собаку отвадить можно. Привяжи-ка ей на шею дохлого цыпленка так, чтоб не сбросила.

— На шею? — не поняла миссис Уолпол, и старик кивнул, беззубо ухмыляясь:

— С шеи цыпленка не скинуть. Сначала она с ним поиграет, потом разозлится, попробует сбросить. Покрутится, покрутится — ан нет, грызть попробует — опять никак. Скумекает, что не скинуть, — сразу струсит. Так и придет к тебе, поджавши хвост, с дохлятиной на шее. А дальше — больше.

Миссис Уолпол пошатнулась и ухватилась за перила:

— Что… дальше?

— Дальше-то? Да говорят, цыпленок все тухнет и тухнет, собака вдоволь насмотрится, нанюхается, от цыплят потом как ошпаренная бегает. А дохлятину пусть так и таскает на себе.

— И долго… долго Дамка должна… это таскать?

— А что ж? — оживился старик Уайт. — Пусть таскает, пока дохлятина совсем не стухнет и сама не отвалится. Сначала головка…

— Ясно, — перебила его миссис Уолпол. — А поможет?

— Ну, уж не знаю, самому пробовать не приходилось, — ответил старик Уайт, намекая, что лично он таких собак не держит.

Миссис Уолпол поспешно ушла; ей не давала покоя мысль, что Дамка попалась из-за старика. Она даже засомневалась: уж не оболгал ли он Дамку, чтоб насолить городским? Но тут же одумалась: нет, собак здесь не оговаривают.

Она вошла в лавку; народу совсем немного: один покупатель разглядывал коробки на полках, а другой, облокотившись на мясной прилавок, разговаривал с хозяином, Томом Киттреджем. Тот увидел миссис Уолпол и громко поздоровался:

— Здравствуйте, миссис Уолпол! Хорош нынче денек!

— Да, чудесный, — отозвалась она.

— Вот только с собакой вам не повезло.

— Просто не знаю, что и делать, — вздохнула миссис Уолпол, а покупатель у прилавка недоуменно посмотрел на нее и перевел взгляд на хозяина.

— У Харрисов сегодня утром трех цыплят загрызла, — пояснил хозяин, и тот степенно кивнул:

— Слыхал.

Миссис Уолпол подошла к ним:

— Миссис Нэш сказала — попозже зайдет за свининой.

— Мне по пути, могу передать, — предложил покупатель.

— Давай! — согласился мистер Киттредж.

Покупатель опять посмотрел на миссис Уолпол:

— Собаку, конечно, пристрелите?

— Да что вы, мы ее так любим!

Хозяин переглянулся с покупателем и рассудительно заметил:

— Но, слушайте, держать собаку, если та душит цыплят, просто нельзя.

— Все равно ей кто-нибудь ка-ак всадит пулю — и поминай как звали, — поддержал его покупатель, и мужчины загоготали.

— Неужели нет средства отучить ее?

— Конечно есть. Пристрелить — и все дела! — ответил покупатель.

— Привяжите ей на шею дохлого цыпленка, авось поможет, — посоветовал мистер Киттредж.

— Точно-точно, пробовал так один, — вспомнил покупатель.

— Помогло? — с надеждой спросила миссис Уолпол.

Мужчина лишь руками развел.

— Вот тебе и на! А у отца моего… — облокотившись на прилавок, начал хозяин, большой любитель поболтать, — тоже пес был. И повадился яйца куриные жрать, заберется в курятник, все яйца прогрызет и вылакает. Так и шло, половина — ему, половина — нам.

— Худо, когда собака яйца лопает, — вмешался покупатель;

— Хуже некуда! — кивнул хозяин, и миссис Уолпол вдруг тоже закивала. — В конце концов отец не вытерпел — еще бы, половины яиц как не бывало! Взял раз яйцо и положил за плиту. Дня через три оно хорошенько протухло и завоняло по-страшному. Мне тогда лет двенадцать было; так вот, отец позвал пса и велел мне держать его, а сам раскрыл ему пасть да и затолкал яйцо, тепленькое, вонючее. А потом пасть псу закрыл и держал: тому ни туда, ни сюда — только и оставалось, что проглотить. — Вспомнив эту сцену, хозяин затрясся от смеха.

— Небось яиц больше не трогал? — заметил покупатель.

— И близко не подходил, — отчеканил хозяин. — Положи перед ним яйцо — как черт от ладана побежит.

— А с вами он после этого как? От вас тоже бегал? — спросила миссис Уолпол. Оба посмотрели на нее.

— Как это? — переспросил хозяин.

— Ну, подходил к вам, ластился?

— Гм, — хозяин призадумался. — Нет, — наконец решил он, — пес и раньше дичился. Да и пес-то был так себе.

— Коли хотите отвадить, попробуйте — есть еще один способ… — вдруг обратился покупатель к миссис Уолпол.

— Какой?

— Он наклонился вперед, размахивая руками:

— Отвести собаку в курятник, запереть с наседкой и цыплятами. Наседка ее проучит — собака про цыплят раз и навсегда забудет.

Хозяин захихикал, а миссис Уолпол недоуменно смотрела то на одного, то на другого. Покупатель, не улыбаясь, вперил в нее желтые, кошачьи глаза.

— Почему? — недоверчиво спросила она.

— Глаза ей курица выцарапает, — коротко пояснил хозяин. — Собака не то что душить — видеть цыплят не будет.

Миссис Уолпол стало нехорошо. Повернув голову и вымученно улыбаясь — не дай Бог, подумают, что неучтива, — она поспешила прочь от прилавка, к выходу, а мужчины продолжили беседу. Минуту спустя миссис Уолпол была уже на свежем воздухе. Пойду домой, полежу немного, а за покупками потом схожу, решила она.