Он тяжело вздохнул, ладонь его обреченно легла на ручку двери – опять предстояли долгие, тягостные часы в компании толпы гротескных числовых лилипутов.

Однако вместо вестибюля с сидящим за столом охранником мужчина увидел высокий и почему-то движущийся свод станции. Голова его приподнялась. Подобия жилищ, плавно выплывающие из-за спин несущих носилки людей, вставали плотными стенками по обе стороны от процессии. Палатки расступались, словно пропуская санитаров вперед. Вне лазаретной душегубки сознание прояснилось. Глухо, как будто издалека, начали пробиваться звуки жилого сектора: шорохи, скрипы, голоса. Мгновение – и шум станции зазвучал в полную силу. Такой же гвалт сопровождал его и тогда, когда, закинув за спину рюкзак с письмами для Полежаевской, он въехал в темное жерло туннеля.

Колеса «Стэрна» так и норовили зацепить край бетонного желоба между рельсами. На гнутых ободах красовались сплетенные из дырявых велосипедных покрышек косы шин. Лампочка в 4,5 ватта тускло освещала пути впереди. Фару с закрепленным у заднего колеса цилиндриком динамо-машины соединял тонкий белый проводок. Гуттаперчевой змейкой вился он по ржавой, местами облупившейся раме велосипеда.

Вильнув колесом и уйдя от столкновения с шершавой стенкой желоба, мужчина не заметил скользнувшего из темноты силуэта.

– Осторожно!

Ватага ребятишек, закружившись вокруг носилок, заставила одного из санитаров споткнуться. Ноша дала сильный крен, и перевязанный мужчина свалился прямо на гранитные плиты платформы. Болевой шок погасил и без того тусклый свет станции. Перед глазами снова возник плоский монитор.

– Ух ты, Варька, смотри какой ствол! – Иван поманил супругу к себе, чтобы похвастаться только что добытым «Браунингом М2НБ».

Откровенно скучая, Варвара встала с дивана и подошла к компьютеру. Большую часть экрана занимала какая-то непонятная черная штука.

– Ну и что?

– Как что?! Гляди какая мощь! – Иван дал демонстративную очередь над головами стоящих рядом солдат. С потолка посыпалась бетонная крошка. Из наушников тут же раздалось обиженное «Ты чего?».

– Балуюсь просто, – успокоил мужчина виртуальных бойцов. – Видела?! – Иван снова смотрел на жену горящими глазами. – По весу я реально поднять бы такой не смог, не то что стрелять – такие на бронемашины ставили, а тут… Сначала «гатлинг», теперь вот «браунинг»… Хоп! – мужчина ловко перекинул могучее оружие из одной руки в другую. – Прямо, как ГэМэЧел красных.

– Кто? – в последнее время Варя совершенно перестала понимать, о чем говорит муж.

– Не важно, – пренебрежительно отмахнулся Иван. – Ты все равно не оценишь.

– Слушай, а пойдем в кино? – внезапная мысль заставила Варежку улыбнуться. – Я смотрела – сейчас много любопытного крутят.

«Уйти из дома сейчас, когда в руках “большая пятидесятка”? Ну нет».

– Варька, ты чего? – монитор перед глазами мужчины сменился уличным окном. – Там уже темно совсем. Пока оденемся, пока дойдем…

– Можем на маршрутке поехать, – добавила ободрившаяся Варвара. – Давай, одна нога – здесь, другая – там.

– Не-е, поздно. Все равно опоздаем.

– Откуда ты знаешь? Пойдем скорее, к последнему сеансу доберемся точно. Всего только восемь вечера!

– Нет.

– Ну давай. – Варвара навалилась на мужа сзади и принялась отнимать Ванину руку от компьютерной мыши.

– Ты чего?! – Иван с силой толкнул супругу. – Меня же убьют сейчас!

Женщина обиженно уставилась на него. Из-под спущенных наушников, словно мысли мужа, доносились крепкие ругательства. Картинка в мониторе мерцала от частых выстрелов и беготни.

– Не пойду я никуда, понятно? Ложись вон, – мужчина указал на диван, – поспи. Или в телефоне полазай.

– Мне иногда кажется, что я тебе совсем не нужна… – Варя медленно направилась к двери.

Хоть такого и не было предусмотрено сценарием игры, но оно все-таки происходило.

Допрос проходил в затхлой и сырой комнатушке. Иван сидел посреди помещения на хлипком складном табурете, заведенные за спину руки были крепко стянуты тонкой алюминиевой проволокой. В метре от пленника нашла свое место прикрученная к полу парта с поднимающейся столешницей. На ней, освещая комнату, стояла уже порядочно сгоревшая свеча, у основания которой в жарком экстазе слились за ведением протокола общая тетрадь в клеточку и в меру тупой простой карандаш. По темным углам помещения затаились демоны Преисподней.

Само дознание производил дуэт красных офицеров: побои наносились методично, со знанием дела – пинок, удар, зуботычина с другой стороны и опрокидывание на пол, легкая чечетка на пальцах раскинутой кисти, кирзовый мысок в области кишечника… блевотина на полу. Вопросов чекисты не задавали, просто били, ломали личность человека.

Боли Ваня не чувствовал совершенно. Лишь изредка жмурясь, дергал плечом. Даже сейчас, когда его мордовали, и тогда, на осаждаемой станции, при попадании в тело свинца или очередной смерти в крутой заварушке любой части метро, Иван ощущал только онемение в задействованных на клавиатуре пальцах и некоторую тяжесть в плечах.

В реальной жизни после подобных побоев и следующего за этим «смакования» развороченного лица, переломанных конечностей и, что гораздо страшнее, повреждения внутренних органов, Ваня наверняка бы раскололся, запросил у чекистов пощады. Однако, будучи под защитой гибкой брони широкого жидкокристаллического монитора, мужчина иногда даже позволял себе в адрес палачей циничную ухмылку – бейте, мол, сволочи, я – настоящий кремень! Искры-то выбьете, а вот нутро посмотреть – это еще попотеть придется.

Удар в солнечное сплетение моментально выбил воздух из легких и заставил его задохнуться. Картинка резко поплыла перед глазами, начала быстро темнеть – Иван терял сознание.

Выброс в основное меню был воспринят как обидная пощечина, но и та не шла ни в какое сравнение с событиями, произошедшими далее. Домой после недельного отпуска на даче вернулась отдохнувшая мать. Вдохновленная физическим трудом на грядках, подзаряженная молекулами чистого, без примесей выхлопных газов, воздуха, она ворвалась в квартиру свежим, непредсказуемым вихрем. Вихрем перемен.

Иван как раз готовился метнуть в часового нож и продолжить разведку в режиме «стелс», как вдруг в спину ударил неожиданный комментарий матери:

– А знаешь, там Емеля был.

«Там… Емеля…» – Ваня покосился на зажатое в пальцах лезвие «карателя», пытаясь понять и соотнести услышанное.

Ах да, «там» – это на даче, «Емеля» – старый друг, с которым они проводили кучу времени вместе. Но после внезапной женитьбы товарища жизненные дороги приятелей резко разошлись. Емельян сделался тяжел на подъем – у него все время находились какие-то левые, семейные дела. Образовавшийся невесть откуда дефицит тем для разговоров, абсолютно не совпадающие интервалы свободного времени сильно сказались на отношениях друзей. С рождением ребенка Емельян полностью выпал из жизни товарища.

– Каждые выходные ездит. Представляешь? – довольная, что выдернула сына из компьютера, женщина с улыбкой продолжила: – У него второй мальчик уже, Елисеем зовут. Первый на следующий год в школу пойдет, взрослый совсем.

– Ну и что? – отрешенно отозвался Ваня, часто тыкая пальцем в левую кнопку мыши.

– А то, – мать обиженно посмотрела в сторону. – Не ленится, тетке своей помогает: забор поставил, крыльцо обновил. Тридцать два стукнуло… всего на три года тебя старше, а уже пару ребятишек завести успел.

Забавнее всего, что именно стремясь походить на столь превозносимого друга, Иван полгода назад и женился. Общение с Емелей не возобновилось, зато ворчание родительницы и внутреннее одиночество немного отпустили мужчину.

Первое время молодожены не вылезали со всевозможных выставок. Активно участвовали в играх городского ориентирования, зависали в ресторанчиках после просмотра очередной киноленты. Все было замечательно, пока в один прекрасный день к ним в дверь не постучались заботы. Взаимоотношения ухудшились. Работа никуда не делась, а вот времени под отдых стало отводиться поменьше. После недельной трудовой карусели, дел по дому голова совершенно не соображала, в каких условиях провести короткие выходные.