– А вот и табакерка!

Действительно, развернув платок, она увидела маленькую коробочку удивительной красоты, украшенную цветной эмалью и усыпанную драгоценными камнями.

– Господи, мы все-таки ее нашли! – Дина молитвенно сложила руки.

Связанный мужчина застонал, попробовал освободиться, при этом стул упал, мужчина ударился головой об пол и снова затих.

Надежда наклонилась над ним, дотронулась до шеи, нашла пульс. Выпрямившись, проговорила:

– Пульс хороший, жить будет, просто отключился.

– Ты уверена? – Дина наклонилась над мужчиной. – Бледный он какой-то…

– Это здесь освещение такое! Мы с тобой тоже не слишком румяные! А вообще, нам нужно скорее отсюда сматываться, пока еще кто-нибудь не пришел…

– А этого так здесь и оставим? – Дина с опаской взглянула на Стасика. – Он наши лица запомнил…

– Говорю тебе – он, когда очухается, вообще ничего не вспомнит! А если вспомнит, то будет помалкивать, ему уже забот с этой табакеркой хватило! Пойдем скорее отсюда!

– Ну не знаю… А вдруг он не очнется? Тогда нас еще в убийстве обвинят…

– Что ты предлагаешь? Вызвать «скорую», полицию? А как ты объяснишь, что мы здесь делаем? И как насчет табакерки?

– Ой, правда… – Дина прижала табакерку к груди, – черт с ним, в конце концов!

– Пойдем же скорее!

Надежда шагнула к двери… и в этот самый миг из прихожей донесся какой-то шум, хлопнула дверь, загремели падающие тазы.

– Не успели! – прошипела Надежда.

– Надо же, – удивленно проговорила Дина, – я думала, мы уже все тазы в прихожей пороняли, а выходит, еще что-то осталось…

– Нашла, о чем думать! – шикнула на нее Надежда и в панике заметалась по комнате.

В углу за шкафом она увидела неплотно прикрытую дверь и потянула за собой Дину:

– Скорее! Сюда!

За дверью оказалась тесная полутемная каморка, переоборудованная жильцами в санузел. Здесь была раковина, унитаз и простенький душ с пластиковыми шторками. В углу стоял старый двустворчатый шкаф. Надежда торопливо прикрыла за собой дверь и прильнула к щелке, чтобы видеть, что происходит в комнате.

Там же происходило следующее.

Дверь распахнулась, и в комнату, в ореоле растрепанных рыжих волос, ворвалась Виктория. Увидев лежащего на полу Стасика, она подскочила к нему и в ярости ударила ногой в бок. Стасик застонал и пошевелился, но глаза не открыл.

– Не придуривайся! – взвизгнула Виктория. – Говори, где она?

Стасик в ответ снова застонал.

– Это она! – проговорила Дина, вцепившись в плечо Надежды. – Это Виктория! Я ей сейчас глаза выцарапаю!

– Стой, где стоишь! – оборвала ее Надежда. – Табакерка у тебя – вот и радуйся!

– Что же ей – так все и сойдет с рук?

– Табакерка! – повторила Надежда.

Дина выдохнула воздух сквозь зубы и расслабилась.

Виктория тем временем огляделась, увидела кувшин с водой, которым до того воспользовалась Надежда, и плеснула в лицо Стасику. Тот фыркнул, замотал головой и открыл глаза. При виде Виктории его глаза полезли на лоб, он издал какой-то непонятный звук.

Виктория наклонилась, резким движением оторвала скотч от его губ.

Стасик вскрикнул:

– Больно же!

– Больно? – прошипела Виктория. – То ли еще будет! Говори, скотина, куда ты ее дел?

– О чем ты, Викуша? – дрожащим голосом переспросил Стасик. – Я не понимаю…

– Все ты прекрасно понимаешь!

– Викуша, – жалобно протянул Стасик, – развяжи меня… у меня руки совсем онемели…

– Сначала скажи, где табакерка, а потом посмотрим!

– О чем ты, Викуша?

– Ты, подонок, не знаешь, с кем связался! Я из тебя душу выну! – и Вика пнула Стасика острым носком туфли. Он охнул, попытался отползти, но не смог. – Я тебя заставлю говорить! – рявкнула Виктория и огляделась по сторонам. На глаза ей попался электрический утюг, она схватила его и наклонилась над Стасиком: – Видел? Сейчас ты мне все расскажешь!

– Да она настоящая садистка! – прошептала Дина.

В это время в прихожей снова раздался грохот.

– Да сколько же там этих тазов…

Дверь распахнулась, и в комнату ввалились два рослых, широкоплечих полицейских.

– И что же мы здесь имеем, Петухов? – проговорил один из них, с интересом оглядывая помещение. – Обычный семейный скандал с мордобоем или же нанесение тяжких телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах?

– По-моему, здесь кое-что более вопиющее, – возразил его напарник. – Ты видишь, Курочкин, у гражданки в руках утюг, а гражданин связан по рукам и ногам? По-моему, мы здесь имеем очевидный случай похищения и вымогательства с применением особо опасных методов и подручных средств в виде утюга!

– А ведь ты прав, Петухов! – Полицейский подошел к Виктории и осведомился: – Ну, и как вы все это объясните?

– Вы все неправильно поняли. Я вошла, а он здесь уже лежит связанный, – бодро сообщила Виктория. – Я его хотела освободить, а тут как раз вы пришли…

– Ага, а утюг у вас для чего?

– Утюг? – Виктория удивленно взглянула на утюг, как будто впервые его увидела. – Это я его взяла от испуга… в целях законной самообороны… я думала, что тот, кто с ним такое сделал, все еще находится тут… то есть здесь…

– А кем вообще вам приходится этот гражданин?

– Ну, как бы вам сказать, – Виктория смущенно потупилась, – это мой близкий человек…

– Сожитель, значит!

– Ну, это как-то грубо…

– Вот какая версия событий! – с интересом проговорил полицейский и повернулся к своему напарнику: – Ты ей веришь, Петухов?

– Нет, – тот помотал головой. – А давай мы спросим гражданина… гражданин, вы подтверждаете слова гражданки?

Виктория за спиной полицейского погрозила кулаком.

– Я? Да… нет… – промямлил Стасик, – развяжите меня… только не оставляйте с ней… Она на меня напала, не уходите, не оставляйте меня с ней!

– Ага, боитесь ее, значит! – Полицейский снова взглянул на Викторию. – Что-то у вас не складывается…

В это время из прихожей снова донесся оглушительный грохот, дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина лет сорока в сером в крапинку пальто.

– Это что здесь происходит? – проговорила она, оглядевшись.

– А вы кто такая? – коршуном набросился на нее полицейский Петухов.

– Как – кто? – женщина подбоченилась. – Живу я здесь! Со смены пришла, хочу отдохнуть на собственной жилплощади, а тут не квартира, а центральный рынок!..

– Со смены? – протянул полицейский. – Собственная жилплощадь? А документы у вас имеются?

– А как же! – женщина ткнула в лицо полицейскому паспорт.

Только теперь она заметила на полу связанного Стасика и бросилась к нему:

– Стасик, родненький, кто ж это тебя так?

– Ага! – полицейский Курочкин сверкнул глазами. – А позвольте спросить, кем вам приходится связанный гражданин?

– А вам какое дело? – огрызнулась хозяйка, торопливо развязывая Стасика.

– Тоже, значит, сожитель… – протянул Курочкин. – Интересная картина вырисовывается!

– Что?! – вскинулась вдруг Виктория. – Ты с ней? С этой… чувырлой? – она плюнула в Стасика и бросилась к женщине в пальто с явным намерением вцепиться ей в волосы.

Однако та была начеку и успела ловко засветить Виктории кулаком под глаз.

Дина в упоении наблюдала за происходящим.

– Я понимаю, зрелище увлекательное, – окликнула ее Надежда, – однако нам нужно отсюда смываться, пока им всем не до нас. Под шумок это будет легче сделать…

– Смываться? – переспросила Дина, неохотно отрываясь от щелки. – Но как?

– Пока ты тут развлекалась, я кое-что заметила, – Надежда показала на шкаф возле стены. – По-моему, из-за этого шкафа сюда проникает свет. Помоги-ка мне его отодвинуть…

Вдвоем женщины навалились на шкаф, и он со скрипом сдвинулся с места. К счастью, потасовка в соседней комнате развернулась не на шутку, и никто не услышал звуки, доносящиеся из ванной.

За шкафом, как и подозревала Надежда, оказалось небольшое окно, закрашенное белой масляной краской. Надежда дернула за шпингалет и открыла одну створку.