Остин только и смог, что усмехнуться в ответ.

Украшенная фонтаном площадь перед "Молнией" уже полнилась собравшимся на популярный спектакль народом. От украшенных гербами карет рябило в глазах, лорды и леди в роскошных костюмах и платьях, окруженные гвардейцами и лакеями, выбирались из экипажей, чтоб присоединиться к собравшемуся здесь блистательному обществу. Сверкали драгоценные камни на дорогих нарядах, опускались и взлетали веера, темнели, скрывая лица некоторых предпочитающих сохранить инкогнито особ, причудливые маски. При виде Патрика многие из явившихся в театр лордов менялись в лице, будто увидев кого-то, кого увидеть здесь и сейчас отнюдь не желали. Молодой Айтверн лишь усмехался. Учтиво целовал тонкие руки дамам, кланялся кавалерам. Его манеры оставались в высшей степени безукоризненными, лицо - приветливым, взгляд - ровным.

- Леди Деран? Какая чудесная встреча, вам идут лиловый и сиреневый, придерживайтесь этих цветов и дальше, они будто скрадывают ваш степенный уже возраст. Лорд Рокстон? Чудесная трость, и волчья голова вырезана изумительно, уверен, все ваши враги трясутся от страха - вернее, чем от мечей ваших воинов. Лорд Пэтчер? Вы уже почти не хромаете и не трясетесь после той подагры, не иначе, выписанный из Мартхада лекарь знает свое дело весьма хорошо? - от каждого отпускаемого Патрика комплимента веяло насмешкой, подчас неприкрытой. Насколько Остин Фэринтайн привык считать себя наглецом, сейчас его спутник будто вознамерился его перещеголять.

"Патрик все же зол после вчерашних дебатов, - понял эринландец. - И зол настолько, что уже не имеет сил это скрывать. Если кто-то из присутствующих окажется достаточно смел, чтоб вызвать чародея Конклава на дуэль - щенок будет этому только рад". Фэринтайн порадовался, что сам явился в театр при мече - будет одолжить Патрику, если того все же вызовут на бой, а то носимый молодым Айтверном кинжал выглядел слишком уж несерьезно.

Поднявшись по ведущим в вестибюль "Молнии" широким ступеням, отпуская один за другим оскорбительные комплименты встречающимся по пути благородным дворянам, сын лорда Ричарда едва все же не сбился с шага, когда путь ему преградил прямо в дверях высокий сухопарый старик, держащий ладонь на рукояти кавалерийского клинка.

- Герцог Тарвел, - голос Патрика остался невозмутимо любезным, однако определенное напряжение в нем чувствовалось, - вот уж не ждал обнаружить в вас поклонника драматургии.

- Я, возможно, и не любитель всех этих фривольных сценок, - сообщил Железный Лорд Стеренхорда, один из самых влиятельных дворян Иберлена, сухо, - но раз уж к ним питают склонность мои друзья и соратники, было б неразумно не посмотреть, что за модное зрелище затмило им разум.

- Разумно, - Патрик изысканно поклонился, - кто не идет в ногу с новым веком, тот неизбежно будет им похоронен.

Джеральд Тарвел посмотрел на Айтверна внимательно и строго:

- Вы сторонник двусмысленных трюизмов, как о вас и говорят, юный сэр.

- Всего лишь слежу за языком, дабы тот не заржавел, - тон Патрика сделался слегка натянут. - Это ведь тоже в своем роде клинок, сэр.

- Возможно, - голос герцога Тарвела был холоднее, чем льды на вершинах Каскадных гор, - однако осмелюсь себе заметить, сударь, в мои молодые годы благородные господа предпочитали пользоваться настоящими мечами - теми, что висят у пояса, а не теми, что болтаются между зубов. При вас же я не вижу ни меча, ни сабли - только лишь дагу. Вы ей, небось, баранину режете на банкетах?

- Я вообще ношу с собой эту железку только приличия ради, - Патрик неожиданно расслабился, словно ощутил себя наконец в привычной себе стихии. - Вы уж простите великодушно, герцог Тарвел, сознаю, вам непросто будет принять подобное. Однако век меча и секиры минул - и минул, я надеюсь, безвозвратно. В дни вашей молодости судьбы мира решали сталь и огонь, требюшет и атака рыцарской конницы. Теперь миром правят хартии и альянсы, перо и чернила, соглашения и договоры. В этих делах я такой же умелый генерал, как вы были в своих. Вот только ваше время прошло, а мое - настает.

- Вы хорохоритесь, Айтверн.

- Нет. Это вы и ваши клевреты норовите меня запугать, а я отвечаю вам - запугать не выйдет. Полноте, сударь. Мне ли не знать приемы, какими ваша клика по старинной привычке пользуется? Что будет дальше, на пару моих гвардейцев в переулке нежданно нападут разбойники или свалится кирпич? Я вас умоляю, обойдемся без такой чепухи, - голос Патрика сделался тихим и свистящим, как змеиный шепот. - Я знаю, кто вы, а вы знаете, кто я. Довольно мне сказать одно только слово - и королевские инспектора явятся в ваш домен, разбирая, сколько податей вы не уплатили за прошлый и позапрошлый год, сколько судебных решений ваши бейлифы вынесли в обход государственных законов, сколько золота и серебра ваши приказчики не отдали в казну. Не заставляйте меня переходить от угроз к действиям, герцог.

Джеральд Тарвел смотрел на Патрика молча, наверно, с минуту. Тяжело вздыхал, топорща седые усы. Сжимал сильной рукой костяной эфес. Остин аж затаил дыхание, наблюдая, чем кончится перепалка. О Тарвеле он знал, что тот является одним из главных сенатских лоббистов Гильдии фабрикантов и Гильдии свободной торговли - и также едва ли не главным противником всевластия Конклава. Все последние десять дет Джеральд Тарвел неуклонно старался воспрепятствовать инициативам Ричарда Айтверна, а потом и его сына - и сторонников у него в этом деле нашлось немало. Промышленный переворот, начатый силами Конклава, и вовсе вызывал у Тарвела оскомину напополам с зубной болью. Он называл эту затею предательством интересов королевства, апеллируя к убыткам всех свободных мануфактурщиков и занимающихся мелкой торговлей джентри, которые неизбежно разорятся, если развертываемая сейчас в предместьях столицы сеть заводов станет массовой и охватит все королевство.

Наглость, с которой Патрик держался, Фэринтайна удивила. Он не знал, в самом ли деле молодой Айтверн вхож к королю Грегору настолько, чтоб иметь возможность уверенно разбрасываться подобными угрозами - но держался сын лорда Ричарда уверенно, будто и не сомневался в весомости своих слов.

Наконец герцог Тарвел тяжело сказал:

- Я полагал, вы станете мне грозить своим богопротивным колдовством.

- Полноте, - ответил Патрик беспечно. - Грозить вам оружием, которого нет у вас, но которое есть у меня? Это было бы недостойно, а я все-таки, как и вы, рыцарь. К тому же, желай я применить чары, мне пришлось бы вас убить, а разве кто-то из нас желает чьей-то смерти, лорд Джеральд? Вы не присылали мне вызова на дуэль, да и я вам тоже не присылал. И к чему было бы лишать Стеренхорд столь достойного и уважаемого своими вассалами сеньора? Нет, позвольте, касаться в разговоре магии было бы омерзительно некрасиво. Вы - верный слуга нашего пресветлого короля и я его также верный слуга. У нас бывают разногласия, но это не повод опускаться до угроз смертоубийства, тем более смертоубийства при помощи инструмента такого низменного, как колдовство. Я ваши слова понял - и надеюсь, вы поняли мои.

Тарвел еще помолчал - секунд десять примерно.

- Это был интересный разговор, сударь, - сказал он наконец. - Возможно, нам стоит продолжить его - за бутылкой астарийского, в моем поместье. Если ваши дела, сударь, позволят вам выделить для вздорного ворчливого старика один-единственный свободный вечер.

- Без сомнения, позволят. Я был бы последним глупцом, осмелившись пренебречь приглашением в гости от такого уважаемого человека, как вы. Что скажете о следующем вторнике? Я буду в этот день свободен, да и вы, насколько знаю, не планируете никаких встреч.

- Вполне, - Тарвел кивнул. - Вполне. Я буду рад поговорить с вами по душам, юноша. Возможно, - он чуть помедлил, - возможно это окажется несколько более увлекательно, чем мои прошлые беседы с вашим высокочтимым батюшкой. Сейчас же позвольте откланяться. Хотя я и не поклонник фривольных сценок, для меня уже приготовлена ложа, и мои люди там заждались.