- Твой отец сотню раз заявлял, что понимает их душевную боль.
- Именно. Заявлял, но разве его обещания хоть слегка изменили положение дел? Нет, и это бездействие дома Айтвернов вызывает у сената еще большую ярость. Меня потребовали к ответу. Спрашивали, сколько еще мы будем кормить Иберлен пустыми надеждами, тем временем все крепче стискивая поводок на их шеях. Мануфактурщики были в ярости, а лорды их поддержали. Главным злом же они видели нас, Айтвернов. Войдя в доверие к королю, собрав вблизи его дворца совет волшебников, пестуя магию, мы, дескать, тем самым забрали себе всю власть. Сделали тоже самое, что стремился некогда сделать Повелитель Бурь - только посулами и подкупом, не огнем и железом. Я думал, кто-то и вовсе крикнет, что пора развешать проклятых эльфов на осине, как в прежние дни.
- Но ты отболтался.
- Разумеется. Наговорил какой-то ерунды. Обещал выступить перед Конклавом. Заступиться за интересы обычных, - Патрик хмыкнул, - не наделенных искусством магии смертных. Обычная чушь.
- Ленард сказал, за такую речь полагается награждать званием первого министра.
- Ленард преувеличивает. К тому же, я чародей, а если чародей станет в нашей стране еще и первым министром, все лорды закудахтают, что Тарнарих превращается в Таэрверн. Не обижайся, Остин, но после того, что выкинул твой отец, отношение к нам только ухудшилось.
Остин сделал паузу. Размешал ложечкой шоколадный десерт. Неторопливо, с неожиданным для себя изяществом, отправил порцию в рот.
- Мой отец, - сказал Фэринтайн осторожно, - говорит, что твой отец не совсем прав. Я к Совету еще не допущен, но дома слышу, как ты понимаешь, всякое. Мой отец полагает, что заигрывать с ними - неправильно.
- Заигрывать? - Патрик чуть прищурился. Пил он не закусывая, и присутствие на столе десерта игнорировал.
- Возможно, я подобрал неверное слово. Но посуди сам. Что делает твой отец? Он ужом выкручивается, лишь бы придтись по душе сенаторам и купцам. Он говорит: "мы, маги, лишь слуги королевства, защитники против северной тьмы". А еще обещает им всем электричество и водопровод. Звучит прекрасно, но не слугу они в нем видят. Они видят двуличного сеньора, который задабривает своих крепостных красивыми посулами и объедками с господского стола. Пока они запрягают в свои кареты лошадей, а мы летаем по небу на металлических птицах, о каком служении может идти речь? Разумеется, они хотят равенства. Хотят наших технологий. Хотят иметь собственных ученых. Хотят иметь открытый университет. Вот только когда они это получат, мы им будем уже не нужны.
- Даже все университеты мира не подарят им магии, Остин.
- Не подарят. Но так ли она им нужна? Не на магии основано могущество Конклава. У наших эльфийских предков была магия, однако они сидели в своих полых холмах и не казали из них носа наружу, пока Антрахт правил миром. Миром владеют лучевые пушки и тектонические бомбы, геликоптеры и шагоходы, а не магия. Технологии позволяли солнецеликим управлять Землей. Конклав разграбил несколько уцелевших от Антрахта складов, и потому все Срединные земли смотрят нам в рот. Но что мы можем без этих игрушек? Ты, Патрик, или я, или наши отцы?
Патрик помолчал.
- Ты знаешь, магия не мой конек, - сказал он наконец.
- Вот именно. Но тебя учили телекинетическому удару. Как всех нас. Если надо, мы можем сбить с ног четверых противников. Или переломать кости одному. Отец может сжечь пару негодяев огнем, если те на него нападут, или сделать так, чтоб кровь в их жилах замерзла, или сердце остановилось. Ты тоже можешь, если постараешься, хотя наверно с большим трудом, чем он. Слишком много сидишь в своем сенатском кресле, и слишком мало занимаешься в Башне. Но это предел наших возможностей, Патрик. Поставь против нас десять стрелков с лучеметами - и нам конец. И пока люди с ружьями служат в наших Домах, мы диктуем миру законы. Отдадим это оружие миру - нас не станет. Скорее всего, от нас просто избавятся. Зачем колдуны, если есть наука? Одного чародея нужно учить годами. Простому солдату дал в руки разрядник, и никакое колдовство не поможет.
- Так говорит твой отец?
- И не только так, но и так тоже. Да я и сам могу кое-что подумать. Рассуди сам, что предлагает нам сделать твой лорд Ричард Айтверн - передать людям единственное преимущество, которое нас от них отличает. Что нам делать потом? Бежать к родственникам, за Каскадные горы? Не думаю, что мы сильно там нужны.
Патрик открыл глаза, которые до того с минуту держал закрытыми. Посмотрел на Остина внимательно:
- А как бы поступил ты, имей ты возможность решать?
Молодой Фэринтайн смешался:
- Вот уж не знаю. Языком болтать все горазды, сам понимаешь. Отец говорит, довольно показать шавкам из сената и гильдии их место. Он вроде и прав, да что-то мне кажется, уже поздно махать руками. Здесь разве что, как выражались Древние, ковровое бомбометание поможет. Но я не думаю, что такое количество бомб у нас есть. Да если к стенам Башни подойдет обезумевшая толпа, наши пушки и треть ее не выкосят, я полагаю! У нас нету своих заводов, Патрик, чтоб сделать все эти вещи, у нас нету инженеров и не хватит рабочих. За триста лет все, что мы успели - выкопать из земли те сокровища, что Антрахт нам оставил, и научиться ими пользоваться. Мы играем чужим наследием. Станки и турбины - все, что мы начали производить сами. Нам не собрать лучевого ружья или новый орнитоптер. Для этого нам нужны люди, много людей. - Фэринтайн усмехнулся. - Это замкнутый круг, Патрик, как ты понимаешь. Оружия, которым мы располагаем, не хватит, чтоб удержать власть - а новое оружие не собрать без тех, кто желает нас власти лишить. Тебе не кажется, что работа Конклава немножечко зашла в тупик?
- И как и все, ты не видишь решений.
- Не вижу. Извини. Видел бы - не с тобой тут сидел, а возглавлял Совет.
- Что ж, - Патрик усмехнулся. - Я подумаю над этой проблемой. Если что-то придет в голову - сообщу. Ну а пока, мой друг, не желаете ли вы малость отвлечься от столь важных государственных дел? У меня есть два билета в "Молнию", на первую в этом сезоне постановку "Арендии". Модная мартхадская комедия, полагаю, она развлечет вас лучше, чем бренные писания престарелого Бренсона. Сегодня играет и поет Марта Алехто, и мне была обещана встреча с нею за кулисами, после пятого акта.
- Соблазняешь меня знакомством с популярной певичкой?
- Мне скучно сидеть в зале без товарища.
- Там будет весь бомонд.
- Будет, - Патрик чуть помедлил, - включая половину сената, а также их сыновей и жен. Полагаю нам, проклятым эльфам, в эти дни разумнее держаться вместе.
- Только не говорите, уважаемый потомок Драконьих Владык, будто вы боитесь, что без моей защиты вас там закидают гнилыми овощами.
- Дело не в этом, - Айтверн поморщился. - Ты наследник второго, если не первого, дома в Эринланде. После моей вчерашней речи мне будет прагматично выйти в свет в компании столь значимой персоны. Это покажет здешним наглецам, какие позиции я занимаю, и заставит их задуматься, что их ждет, если будут перечить мне или моему отцу.
- Будь здесь мой отец, - Остин одобрительно цокнул, - он бы сказал, что ты встал на верный путь.
- Для меня, безусловно, важно мнение твоего отца, но куда меньше, чем свое собственное, - Патрик очаровательно улыбнулся и встал. Держался он ровно, несмотря на то, что расправился с бутылкой вина менее чем за час. Лишь глаза у него чуть нездорово блестели, а щеки раскраснелись.
В свою очередь вставая из-за стола, Остин подумал, что не так уж хорошо знает этого человека, на самом-то деле. Несмотря на все их пока недолгое приятельство. В Тарнарихе Остин Фэринтайн находился чуть менее трех месяцев. Сюда он приехал по распоряжению отца. Лорд Финниан заявил, что пора его сыновьям "выбраться из таэрвернской затхлой берлоги" и приобщиться к высшему свету Срединных земель, собравшемуся здесь, вблизи Башни Ренессанса. Герцог Фэринтайн поручил Ленарду и Остину завести как можно больше полезных знакомств среди местной аристократии. Конечно, знакомство с Патриком Айтверном нельзя было не назвать полезным. Сын герцога Ричарда Айтверна, он являлся наследником одного из самых влиятельных иберленских семейств. Конечно, те же герцоги Эрдеры или Тарвелы тоже пользовались определенным влиянием, заседая в местном парламенте - но именно Айтверны владели силой магии, будучи первым и самым могущественным из иберленских Домов Крови, как назывались семьи, наследующие дар колдовства.
