– Нам определенно следует использовать обезьян, – сказал Джон Полчек, когда лента кончилась и экран потемнел.

– Для начала нужно по меньшей мере пять или шесть особей, потом еще больше.

– Не торопитесь с выводами, – сказала Анна Полчек. – Откуда взялись эти животные? И куда они направлялись, проходя по пляжу? Очевидно, они живут не на этом пляже.

– Возможно, они мигрируют. Сейчас на планете время сезонных изменений, – сказал метеоролог. – В северном полушарии наступает зима.

– А кроме того, мы не знаем, чем питаются эти обезьяны, – продолжала миссис Полчек, – и вообще, можно ли ими управлять.

– Мы можем определить это, – сказал доктор Холмен. – Судя по их зубам, они по крайней мере изредка едят мясо. Вы согласны?

– Да.

– Ну, так можно использовать волкота или несколько волкотов при необходимости чтобы добывать для них пищу.

– Или изготавливать пищу прямо здесь, – сказала биохимик, молодая блондинка. – Мы можем производить белки и другие компоненты пищи для них в лабораториях, надо только знать химический состав их природной пищи.

– Я не уверен, что мы сможем настолько хорошо управлять ими, что они станут есть искусственную пищу, – сказал Берни Карбо.

Дискуссия продолжалась. Внимание Джеффа рассеивалось, он сосредоточивался только на мгновения, когда речь заходила о волкотах.

Прошло несколько часов, прежде чем ученые наконец договорились высадить на поверхность планеты специальную группу людей, которые должны обездвижить несколько обезьян и волкотов, чтобы вживить в их мозг зонды. Одновременно было решено начать подготовку новой группы подростков к управлению животными.

– Включая девочек, – настаивала Анна Полчек. – Здесь не должно быть никакой дискриминации.

Отец Джеффа поджал было губы, но затем ответил:

– Пожалуй, вы правы.

Вместо того чтобы пойти домой или поужинать в кафетерии, Джефф направился в лабораторию контактов.

Аманда сидела в маленькой комнатке напротив лаборатории и жевала сандвич.

– Привет, – сказала она, когда он ворвался в кабинет. – Совещание кончилось?

– Да.

– А где Берни?

– Не знаю. Может быть, остался ужинать, – Джефф сунул руку в карман. Фотоаппарат был на месте.

– А ты-то ужинал? – спросила Аманда.

– Нет, э-э… я… – Он не находил слов.

– Держи. – Аманда протянула ему половину своего сандвича.

– Бери стул и садись. Без еды нельзя. Ты думаешь, полное брюхо нужно только твоему большому коту?

Джефф взял стул и покорно сел рядом с Амандой. Чувствуя себя окончательно смущенным, взял предложенную половину сандвича. Он сидел так близко к ней, до него доносился даже запах ее духов, и вся эта затея с фотоаппаратом вдруг показалась ему совершенно немыслимой. Как попросить ее? Что сказать?

– Ты почему не ешь? Тебе не нравится, как я готовлю? – Аманда засмеялась.

– Я… – Джефф вдруг соскользнул со стула. – Мне… мне бы попить чего-нибудь. Я… я сейчас.

Аманда удивленно взглянула на него. Джефф повернулся и выскочил из кабинета. Стараясь идти медленно, он проделал путь по зеленым аллеям до самого кафетерия. К тому времени, когда он вернулся, доктор Карбо был уже в лаборатории и о чем-то напряженно говорил с Амандой.

Половинка сандвича все еще лежала на столе. Джефф сел и заставил себя съесть его. На вкус он был деревянный. Джефф выпил синтетическое молоко, принесенное им из кафетерия. И все это время Карбо и Аманда оставались в лаборатории и, не обращая на него никакого внимания, продолжали свой серьезный разговор.

Покончив с едой, Джефф встал и направился в лабораторию. Когда дверь за ним захлопнулась, доктор Карбо повернулся к нему.

– А, вот и ты. Похоже, нам придется хорошенько потрудиться.

– Да, – только и сказал Джефф.

Потрудиться пришлось здорово.

Дни переходили в недели, недели – в месяцы. И почти все свое время бодрствования Джефф проводил в лаборатории на ложе, пребывая в теле Крауна, в его мозге. Каждый божий день с утра до ночи он был Крауном. Он был им, когда Краун только просыпался, и оставался им, когда Краун укладывался спать.

Джефф проделывал все это почти автоматически. Он вставал задолго до того, как начинала просыпаться «Деревня», ел, делал зарядку и отправлялся в лабораторию. Аманда была там постоянно, Берни Карбо же большую часть времени отсутствовал. Когда рабочий день кончался, Джефф вместе с Амандой шел домой, снова занимался гимнастикой, ужинал и ложился спать.

И чем однообразнее был его распорядок дня в «Деревне», тем меньше он ощущал свою жизнь на корабле как реальность. Реальной для него стала жизнь Крауна в том мире, который назывался Песней Ветров.

Джефф не мог объяснить, откуда он взял это название. Быть может, оно возникло как-то на закате дня, когда Краун стоял на гребне холма, с которого был виден берег океана. С этого места, если смотреть прямо на воду, человеческий лагерь не был виден. Видны были лишь волнистая линия холмов, обрамленная зеленью, и яркий песок, и океан. Волны набегали на берег, гонимые ветром, и деревья пели под его порывами. Песня Ветров. Черные тучи проносились по небу. Деревья раскачивались, клонились под ветром. Волны с грохотом накатывались на песок.

Песня Ветров.

– Джефф, я начинаю готовиться к контакту! – сказала как-то вечером Лаура. Она на минутку перед сном забежала к нему.

– Хорошо, – без всякого энтузиазма откликнулся Джефф.

Но она была так возбуждена, что не заметила его равнодушия.

– Теперь мы будем работать вместе! Теперь я увижу, что собой представляет эта планета… так же, как ты.

Он вымученно улыбнулся. Она продолжала болтать, и Джеффу пришлось сказать ей:

– У меня довольно напряженный распорядок дня, Лаура, и я вымотался окончательно. Извини, но мне пора ложиться.

– О, – воскликнула она несколько удивленно. – Конечно же! И мне, наверное, тоже нужно спать. У меня, вероятно, будет такое же расписание, как и у тебя, верно?

Он кивнул и по возможности вежливо выпроводил ее за дверь.

«Деревня» направила на планету несколько экспедиций, чтобы вживить в мозг обезьян и волкотов радиодатчики.

В первой группе двое исследователей погибли, когда они начали вводить зонд волкоту, который не был достаточно крепко усыплен. Зверь проснулся и разорвал людей на куски, прежде чем кто-либо успел вмешаться. Пришлось убить его из лазерных пистолетов.

Краун видел, как все это произошло. Но сделать он ничего не мог. Сначала люди перепугались, потом их охватил охотничий азарт, и они в тот день убили трех волкотов, просто взяли и убили. Краун потихоньку убрался из лагеря и держался от него подальше до тех пор, пока люди в странно пахнущих надутых костюмах не скрылись благополучно в своем огнедышащем корабле. Тогда Краун вышел на пляж и проследил за их отлетом. Когда корабль уже исчезал в облачном небе, Краун прорычал ему вслед.

– Какие отвратительные злобные твари! – сказал один из уцелевших доктору Холмену. Он был приглашен к Холменам на обед. Лоб его закрывала напыленная повязка: он разбил голову о внутреннюю поверхность гермошлема, спасаясь от рассвирепевшего волкота, который убил его друзей.

Джефф выждал несколько минут, потом извинился и, не дожидаясь конца трапезы, ушел к себе.

Отец не обратил на этот случай никакого внимания. Однако мать Джеффа стала следить за ним внимательнее.

Все новые и новые экспедиции отправлялись на поверхность планеты. Появлялись новые раненые и убитые.

Один из биологов неосторожно наступил на тонкий чувствительный отросток, выслеживая небольшую семью обезьян в лесу к северу от лагеря на побережье. Прежде чем он успел расчистить путь, усеянные шипами ветви растения в десятке мест пропороли его скафандр. И хотя ядовитые соки растения до него по добрались, насыщенный метаном воздух Песни Ветров сильно обжег ему легкие. Друзья сумели доставить его в «Деревню» еще живым, но медики только и смогли, что погрузить его в глубокий анабиоз, пока из кусочка его собственных тканей не будут выращены новые легкие.