Вскоре слева и несколько на отшибе показались два длинных навеса, крытых черепицей. Под каждым - в два ряда дощатые, на вкопанных в землю стойках, торговые столы. Станичный базар, обнесенный штакетным забором. Свернули к нему, направляясь ко входу на территорию.
- Пойдешь через рынок? - спросила она.
- Так ближе. Что-то седни, несмотря на будний день, народу здесь многовато... Всегда, что ли, так?
- Понятия не имею. Видела рынок всего один раз и то днем, когда проезжали с домашним скарбом мимо; тогда тут никого не было.
- Да и я вчерась никого не видел. Не хватало многих штакетин, а вот эти въездные ворота были вообще проломлены и настежь. В честь чего его так отремонтировали? - удивился Андрей.
- А видишь вон плакат - "Ярмарка", - показала Марта.
Перед входом на территорию рынка у большого щита толпилось несколько женщин и подростков. В написанном от руки крупными буквами приглашении посетить ярмарку говорилось, что по случаю очередных выдающихся успехов "непобедимой германской армии" населению на территории рынка будут продаваться дешево, за советские рубли, такие товары, как керосин, спички, мыло и другой дефицит.
- Жаль, не за что, а то взять бы спичек, - пожалел Андрей. - С кресалами мороки много.
- Кресало - это огниво, что ли? - уточнила Марта. - В следующий раз, как придешь - напомни: у нас еще десятка два коробков, если не больше.
- Спасибо, напомню. Ты дальше не ходи, дедушка ждет, - подал он руку перед входом на территорию.
- Проведу до выхода, ладно? - попросила провожатая.
Прошли за ограду. Похоже, о предстоящей ярмарке станичники были извещены заранее: на столах лежало немало всякой сельской всячины - от овощей до мелкой живности. Продавцы и покупатели - старухи, молодайки, подростки. Много народу у ларей, кучкуются в ожидании обещанного дефицита.
Впрочем, наших героев все это абсолютно не интересовало. Неспеша дошли они до противоположного края. У выхода Андрей снова напомнил:
- Все. Возвращайся. Пока!
- Когда ждать еще?
- Не раньше, как через неделю: делов пока - навалом.
- Привет от меня всем-всем!
До выхода оставалось каких-то два шага, когда у калиточного проема возник мужик угрюмого вида, объявив:
- Тута ходу нэма!
- Это еще почему? - возмутился Андрей.
- По качану. Кажу - выход с того боку. Провалюй! - грубо втолкнул обратно.
- Видала? - вернулся он к Марте. - Только что выпустил двух бабок, а меня - ни в какую. Говорит, выход с той стороны. Что бы это значило?
- Неужели готовится облава? ... - упавшим голосом прошептала она, побледнев так, что обозначились веснушки.
- Да ты не боись! Не выпустят и там, перелезем через забор.
Поспешили на выход. Уже издали заметили: и тут дежурит полицай. Просто, заходя, в тот раз не обратили на него внимания. Стали наблюдать. Бритый, одет прилично, выглядит добряком. Вот только глаза - так по сторонам и стреляют. Женщина с хозяйственной кошелкой вышла беспрепятственно. Без задержки вошло двое пацанов: один коренастый, лицо в крупных оспинах, второй помельче, в линялой рубахе, коротких штанах, с облупленным носом. А вот девчонку лет тринадцати, хотевшую выйти за калитку, остановил.
- Ты почему ж уходишь, не дождавшись, ай спички в доме не нужны? спросил участливо, с улыбкой.
- Шпычкы-то нужни, та грош нэмае...
- У немцев большой праздник, поэтому детворе будут отпускать бесплатно, - понизив голос, пообещал бритый "по секрету".
- А чи вы нэ обманюетэ? - усомнилась было та.
- Конешно, кто без грошей, тем дадут меньше - по коробку спичек и брусочку мыла, но и за то спасибо. Иди вон к тому ларьку, займи очередь, а то может и не хватить!
Поверив лжи полицая, девчонка вернулась.
- У меня отпали всякие сомнения, - сказал Андрей. - Нужно драпать, пока не поздно!
Южная сторона забора примыкала к лужайке, по-местному именуемой подыной. Сквозь штакетины видны увядающие лопухи, будяки, невысокий пыльный кустарник. Оглядевшись, не следит ли кто внутри базара, приблизились к забору. Присев, Андрей скомандовал:
- Залазь мне на плечи; - когда она, держась за штакетины, взобралась, выпрямился. - Заводи ногу на ту сторону... цепляйся носком за рейку... теперь другую... прыгай!
Перемахнул сам - Марта сидела с болезненной гримасой, держась за щиколотку правой ноги.
- Никак вывихнула? . .
- Похоже на то... больно - не могу...
- От же ек-карный бабай! - "выругался" он впервые с тех пор, как пообещал "не буду". - Идти не сможешь? Давай попробуем. Хватайся мне за шею.
Он наклонился, помог ей подняться. Но даже незначительная нагрузка на больную ногу вызвала столь резкую боль, что пострадавшая громко застонала.
- Надо бы сперва вправить вывих... Тебе не приходилось?
- Было дело... Довольно неприятная штука. Но - потерпи, раз так.
Снял туфлю, взялся за ступню обеими руками, резко дернул. Марта вскрикнула, и через минуту из-за куста вынырнул полицай. В незаметно подкравшемся Андрей узнал... своего соседа.
- 3драсьте, дядя Пантелей! - впервые столь вежливо поздоровался он. Как вы тут оказались?
В душе презирая его как предателя, он при встречах держался лояльно: здоровался и с ним, и с Мархвой Калистративной. Несколько обрадовался, что "попался" именно сосед: может, поспособствует уйти от облавщиков.
- Я-то тут по дилу, - холодно буркнул сосед, - а якого биса вы по заборах шастаетэ?
- Шли вот с нею на хутор, зашли на ярмарку, - пояснил он, забыв перестроиться на его диалект. - Стали выходить, а нас не пускают. Ну, мы и решили через забор. Да только она неудачно спрыгнула... кажись, сломала ногу. Это ж Марта, вы должны ее знать: ее мама работает секретаршей у самого коменданта, - добавил для верности.
- Шо, зовсим поламала, шой ходыть нэ може?
- Ну, может, и не "зовсим", но сильно подвернула.
- Ось тут нэдалэчко стоить якась машина, я попросю шохвера, вин одвэзэ вас на хутир.
- Ей теперь не до хутора... Хай посидит с часик, пока боль утихнет, и я отведу ее до дому, - предложил он свой выход из положения, но полицай повысил голос: - Шо сказано, тэ й робы! Поможи ий дойты до машины.
При их появлении с кузова крытого брезентом грузовика спрыгнул рыжий чубатый верзила.
- Ось, прыймы. Та нэ здумай отпустыть! - приказал Пантелей. - Може, це як раз ти, шо нашкодылы.
Верзила кивнул понимающе, легко пересадил обоих через задний борт в кузов, запрыгнул сам.
- Дять, за что нас схватили? - обратился к нему Андрей. - Мы никакого преступления не сделали! И вобще, что происходит?
- А то, шо якись пацаны - понял, нет? - напали ночью на стан... на комендатуру то ись. Охрана на минуту отлучилась, а они тем временем выпустили из каталажки - понял, нет? - аж двох арестованных бандитов. Вот их и хочут теперь заловить - понял, нет?
- Мы к этому никакого отношения не имеем. Я - вчера только с хутора, никого тут не знаю, кроме вот ее. А она - дочь секретарши здешнего коменданта. Как его звать, не знаешь? - спросил у Марты.
- Господин Безе. Вы должны его знать, если бывали в комендатуре. Отпустите нас или сообщите ему или маме - он даст такое распоряжение. А мама еще и отблагодарит. Пожалуйста, прошу вас!
- Отпустить, сообщить. . - вслух прикидывал рыжий. - Надо бы, конешно, но - слыхали приказ главного?
Послышался свисток вроде милицейского, затем громкая немецкая речь. Заработал мотор, грузовик тронулся с места. Марта - они сидели на откидной скамье рядом - шепнула на ухо:
- Приказано подать машину ко входу на рынок. Сейчас начнется...
- Вы шо там шепочетесь? А ну марш аж до кабинки - понял, нет?
Ничего, однако, не "началось ". Остановились у ворот. Тут уже поджидала большая толпа подростков, в основном мальчишек, и с ними тот, бритый и прилично одетый полицай.
- Откинь борт и помоги ребятишкам подняться наверх, - приказал он рыжему, но не строго - с улыбочкой на лице.
