Он катил по тряской мостовой, а патрули Гражданской гвардии лениво поглядывали вслед. Проскочив пост на Морском шоссе, он сообразил, что Нэль Стагге заметил его, оценил все и сейчас не препятствует ему сдохнуть под пулями стражников. Обточенные ногами, копытами, колесами, булыжники мостовой лоснились в ярком свете, грузовик темной, отчетливой мишенью подкатывался прямо под стены форта, но стражники не открывали огня. "Законник Виталь!.. Новый анекдот. Хотя он сейчас, видимо, в Соколином". А между мыслями, кроме мыслей, плыли перед глазами ребячьи лица...

Вадим сигналил с минуту, пока раскрылись тяжелые ворота базы Морской охраны. Его разглядывали поверх прицелов со смотровой вышки, пришлось высунуть голову из кабины, только после этого двинулись, заскрипев, синие облупленные створки.

Встретил Бенни, злой, опухший, то ли от выпивки, то ли от недосыпа. В руках - тяжелый самозарядный штуцер.

- Что? - кривя губы, кивнул на него Вадим. - Вооружились и готовы по мере сил...

- Заткнись, - обрезал Бенни.

Пустой горячий плац базы, никого... Еще не начат бой, а порохом воняет горько и беспощадно. Мальчики, как вы там, на Соколином?..

- Приготовили, что могли, но если займемся Дворцом сами, поддержки искать негде. Борис занят собственной властью...

"Да о чем он?.. А... Восстание... И король - дурак, значит, не простит".

- Не надо... Не надо пока десанта. Борис додумался объявить войну всем сразу. Значит, будет союз против города. А король, подозреваю, без того в сговоре с Виталем. Тем легче им будет теперь... Держите город.

- Ага, мы сами то же решили... - обрадовался Бенни.

"А может, приказать, чтоб не дрались? Тогда погибнет меньше... А потом?" спросил вдруг удивительно холодный и трезвый голос. Он был внутри, но существовал как-то помимо бешеного, рвущего сердце страха и боли. "Вообще, что ты предлагаешь этим людям? Или ты и в правду вечный чужак? Ведь ты не знаешь даже, получится ли у тебя с Черным Оружием".

- С броненосцев подняли воздушный шар! - крикнули от вышки.

"Значит, будут стрелять. Скоро, сейчас".

Бенни это тоже понял.

- Корректировщиков подняли, - угрюмо отметил он. Вадим обвел прощальным взглядом белые казармы, мастерские, катера, пришвартованные к пирсам. Казармы из строительного камня светились золотисто-белым в прямых, как выпад, солнечных лучах, катера серебристыми тенями покачивались на небесно-синей воде у пирсов, что-то звякало в мастерских. Плавной дугой вытягивалась до верфей набережная. "Утюги" броненосцев, всей тяжестью улегшиеся в заливе, пошевеливали стволами башенных орудий, целясь именно туда, в белые, розовые, голубоватые кружева домов, и висела над ними грязно-серая колбаса аэростата.

"Возвращаться, видно, не придется... Ребят бы вытащить..."

Отсюда брать людей не стоило. Полбазы не возьмешь, а двое или один, там большой разницы не будет. Да и должен остаться здесь кто-нибудь, кому веришь до конца...

- Бенни, если выйдет совсем худо, прорывайтесь на Крепостной и морем на юг, до Ста Кораблей. Там Вольный флот...

- А ты?

- В Соколиный.

Бенни согласно кивнул, потом вдруг поджал губы:

- Я так и думал. Только Вольный флот - это ж пираты?

- Нет, - вздохнул Вадим, - я знал многих капитанов Звездной эскадры раньше, чем попал сюда... Знаешь, я тебе записку оставлю. С нею отправишь человека к Бассасу. И будь я проклят, если Бородач не выполнит мою просьбу.

Вот так, теперь - не забыть про Аля, про его отца... Сообщить капитану о его сыне... Связь Вольным флотом: когда и в каком месте нужен их корабль прежде всего... А поверят? Должны все-таки помнить Холт-Харран... Или и ты как Бассас: "Не верю..."

Конец разговорам, скорей, потому что подгоняет, не давая дышать, ребячья беда... Машину - сменить. Во дворец на армейской колымаге не въедешь! Длинный красно-белый кабриолет начальника Морской охраны - что надо. Прощайте, в кровавое время исчезнуть не трудно, вы славные люди, мне трудно уходить сейчас... Останьтесь живыми. Пусть снова станет добрым ваш город, чудесный и белый... Машина легка на ходу. Красно-белая тень скользит по окружной дороге. Никому она не нужна, потому что уже гремит могучим раскатом залп королевских броненосцев. "Я не хочу... Стойте, сволочи!!!" Магистр облизнул пересохшие губы, побелели впившиеся в руль пальцы.

...Миша, я никому не поверил бы, что ты умер, я должен был держать тебя, раненого, на руках. Но я видел, как ты лежал в своей Ратуше, неумелый грим ненужным гипсом бугрился на лице...

Миша, я вытащу ребят и постараюсь не сдохнуть, и постараюсь, чтобы над твоей землей не маячила проклятая тень... А там - как выйдет... Мальчишки, не плачьте, не умирайте, дождитесь...

И било в виски глухими ударами пульса, и гремели позади пушки.

СОКОЛИНЫЙ ДВОРЕЦ

Рядом тоненько подвывали. Винтик протянул руку: плечо, тощенькое совсем, как птичье. Там, в темноте, дернулись, ойкнули, зато нытье прекратилось.

- Ну вот, - покровительственно сказал он, - а то кроме темноты еще и сырость, разведутся мокрицы и тараканы.

- Ой, уж, - сказали рядом, вроде чуть повеселее, даже слегка нахально.

На самом-то деле впору заорать, от горя и бессилия. И до сих пор болела спина. Пнул сопровождающий, когда ловили на двадцать пятой миле. Винтику удалось протиснуться между неплотным краем брезента и кузовом. На перевале, у поста дорожного патруля, грузовики встали. Он проскочил в дыру, приземлился на задницу и, вздрагивая в ночной горной свежести, отправился вдоль колонн искать Даню с Маришкой. Поймали. Тогда он откровенно плакал, хотя, кажется, не ревел, только передергивало всего. А ненависть к "черным шляпам", перехватившая горло, задубела, как постоянная и сильная, но тупая боль. Это здорово помогало.

...Их выстроили у замшелой стены, тридцать мальчишек, вытащенных с праздника, несчастных, получивших свою порцию пинков и хлестких подзатыльников.

- Руки за спину, - вдоль стены прохаживался человек в сером дорогом костюме, со стеком, похожим на школьную указку. - Переодеть.

Стражники кинулись сдирать с ребят одежду. Винтик кого-то укусил, кому-то ловко стукнул головой в нос. Стражники не обращали внимания... Человек со стеком опять прошелся, ощупав каждого холодными рыбьими глазами, и сказал: "Годятся".

Занимался серый ненужный рассвет. Он мог не стараться. Стыло, пусто, одиноко им было. Так, что жить не хотелось. Каменная стена кругом и навечно.

Человек со стеком был, видно, не новичок в таких делах. Он улыбнулся, широко и старательно раздвигая губы, даже в глазах обнаружилось что-то человеческое.

- Дежурный! - крикнул он в глубину низкой галереи. - Форму на тридцать человек! Кстати, меня следует называть "господин воспитатель", - добавил "Стек".

Появился высокий мальчишка лет пятнадцати. Юнггвардия! Сумрачно блеснул на берете летящий сокол. Вспыхнуло недавнее утро, и снова хлестнуло по ушам тем подлым выстрелом. "Ладно! - яростно ударила мысль. - Еще не все!" Винтик выпрямился и стоял, в упор рассматривая господина воспитателя. Не дрогнув, принял из рук дежурного черную куртку и шорты, алый берет. Стражники куда-то исчезли.

- Их собственный хлам в каптерку, а потом сжечь... Одеваться! - повернулся воспитатель к продрогшим в утренней сырости мальчишкам. Оказалось великовато, а так неплохо, даже удобно.

- Все, господа. С правами и обязанностями Юнггвардии вас познакомят позже. Вне строя и занятий меня зовут Аксэ Кен Домен. - Будто жутковатая рыбья маска спала с его лица, оно обмякло и подобрело. - Дежурный проводит вас до столовой, и - спать.

Сил у Винтика не хватило даже на удивление, усталость покрывала все серой дымкой. В полусне шагая за дежурным, он слышал еще, как тот разговаривает с Кен Доменом.

- Чего они все, как стукнутые?..

- Они здесь не по своей воле... Стража затеяла очередную гнусность, а его величество от большого ума согласился в ней участвовать... Этим еще повезло. Знаешь бараки за мысом?