- Зачем? Ты принес ей столько зла, ты сделал ее мертвой...
- Неужели в моей душе нет ничего такого, что можно было бы сохранить для будущего?
- Я посмотрю, - согласился волшебник. Он удалился и вскоре вернулся с непонятными бронзовыми инструментами в руках. Он прикладывал к груди и к голове бывшего вождя палочки и трубочки, смотрел на них и хмурился все больше.
- Только одно ты сможешь оставить на Земле после себя: черный ужас. Я не стану этого делать.
Долго еще метался по планете бывший вождь, оставив свое стальное жилье. И набрел наконец на Землю Древних Мастеров. Они умели многое, но не все из них обладали прозорливостью мага. Говорят, что кто-то из них был в то время весьма зол на соседа. И, чтобы досадить ему, выполнил просьбу бывшего вождя, оговорив на всякий случай, что только один день в году сможет показываться ТЕНЬ в разных мирах, поднимаясь из глубокого ущелья с поворотом оси звездного света.
Но бывший вождь пустил и вторую стрелу в грядущие времена; нашел он человека, обозленного достаточно, чтобы воспринять от него все, что выросло в нем за годы жизни. С тех пор бродят по свету люди с черной душой, а раз в году шевелится в глубоком ущелье жуткая тень, способная нестись над миром черным ураганом, сжигать в пепел одних, оставлять другим частичку жизни, чтобы ее взяла Ледяная плесень. Только тех, чья душа так же черна, как ТЕНЬ, не тронет вихрь. Да еще говорят, что от тех, кто не испугается и встанет на пути вихря, остается после смерти маленький тревожный огонек.
Дети, исчезнувшие из долины, разошлись потом по Кольцам Миров, и с них начался таинственный Орден Радуги, приходящий на помощь тем, кто сражается за чистую мечту и сказку, против подлости и грязи...
--------------------------------------------------------------------------
----
- Это что такое?! Кто вам позволил залезать на стол?! - рявкнули от дверей. Ученики посыпались на места, класс наполнился грохотом сдвигаемых стульев. Школа древняя, класс - два пролета между колоннами, сверху - купола, как рупоры. Оттого деревянный перестук мебели раздавался, как салют. Очки завуча по специальным вопросам воспитания сверкали победно, как генеральские угольники после удачи, доставшейся в трудном бою.
- Что-то он сегодня чересчур довольный, - шепнул Даня на ухо Винтику.
- На дверь погляди, - тихонько ответил тот. - Там "черная шляпа" стоит...
- Кен Грамм, Нэль Норра! Что за проблемы вы решаете? - лысина над очками вспыхнула праведным гневом. Темный хохолок сверху затрясся. - Кстати, почему Нэль Норра сегодня без формы? Конечно, вы - сын господина старшего юрисконсульта, но для нас вы все - ученики единой Школы Благонамерения. Должен заметить также Мари Нэль Катто, что прыжки по столу, напоминающие обезьяньи, не идут примерным ученицам. Позволю себе напомнить вам, что завтра - день Грифона, покровителя нашего города...
"Что ему надо? Скорей бы кончал треп... - Винтик видел краем глаза, как побледнел Ласька, человек болезненный и падающий в обморок даже на свежем воздухе. - Г-гад, он что, нарочно издевается?"
- Господин завуч, разрешите Этре Канталю сесть, ему сейчас плохо станет... - Винтик бестрепетно смотрел в блики очковых стекол.
- Что?.. Вы, стало быть, полагаете, что я не думаю о здоровье учеников? Так, Нэль Норра? Кто еще так считает?
- Господин завуч, Инэ сказал не так, - враз побледнел Даня.
- Конечно, Кен Грамм, конечно, вы поступаете весьма благородно, становясь на защиту товарища, но... - Ласька прикрыл глаза, на лбу выступили бисеринки пота.
- Господин завуч, он сейчас в обморок упадет!
- Ты еще и перебиваешь?!.. Ладно, - голос завуча обрел ледяное спокойствие. - Этре Канталь может сесть, а ваш отец, Нэль Норра, сегодня же узнает о недостойном поведении сына.
Завуч отошел к двери: "Зайдите". Что-то там брякнуло, щелкнуло, скрипнули сапоги: "Я слышал фамилии... Нет нужды..."
Это "черная шляпа"... - страх сжал на мгновение, но перед глазами Винтика снова вспыхнули и скатились в пыль красные искры-капельки.
- Ну, как хотите, - разочарованно вздохнул завуч. - Но узнаете ли вы потом...
- А это уже не ваша забота.
Завуч сухо кивнул, отчего хохолок на темени обиженно дернулся, затем повернулся к классу:
- Садитесь. Напоминаю, что все, кому дорога честь школы, обязаны явиться завтра на праздник Дня Грифона. Вас, Нэль Норра и Кен Грамм, это касается в первую очередь, вы должны загладить сегодняшнюю вину. Уроков больше не будет, идите готовиться к празднику.
Завуч растянул губы в бледную улыбку и вышел из класса.
Как камни из жерла вулкана, взлетели вверх портфели и сумки.
- Мою, мою оставьте, ее галантерейщик Этре Рафатль отцу за двадцать пять монет толкнул! - вопил, бегая по классу, всегда аккуратный сын начальника отдела налогов. Драгоценную сумку выбросили во двор, и хозяин с воем кинулся за нею.
Винтик сидел, смотрел в окно. Между домами на площади Обороны синел залив, а дальше, отрезая его от сверкающего морского горизонта, высился белый гребень Крепостного полуострова с ребристым конусом Артиллерийской горки.
- Инэ, - Даня подсел к нему, взглянул тревожно, немного даже испуганно. Тебе нельзя идти завтра...
- А тебе? - Маришка уселась на учительский стол, покачала свалившейся с пятки сандалией.
- Давайте соберемся сами на Горке? Фейерверки и оттуда увидим. Данькин дом рядом, если что, слободские помогут.
- Н-не знаю, - с сомнением протянул Даня.
- Ну и трусь дальше... - буркнул Винтик. Наверное, Даня был прав, но он же не видел, как пробивает худого мальчишку тяжелая, тупая штуцерная пуля.
- Кто трусит?! Просто разумнее всем остаться дома. Тебя твой отец лучше всех защитит.
- А тебя, а Маришку?.. Папа говорит, завтра "черные шляпы" будут хозяевами в городе... - Винтик отчаянно презирал сейчас все страхи - и свои, и Данины.
- Он тебя не отпустит и правильно сделает, - сердито сказал Даня.
- Его завтра дома не будет, мамы тоже...
Загремев ведрами, в класс заглянула уборщица:
- А вы чего сидите? Остальные-то давно разбежались...
В классе было пусто и гулко. Винтик поднялся:
- Пойдем?.. Дань, я к тебе завтра на первом ялике доберусь.
- Ладно, - грустно ответил Даня.
БОЙ
Теперь многое не вспомнить. А если и вспоминается, то смутно, в дымке печальной и жестокой памяти. "Как же там было?" Вадим отвернулся к грубой штукатурке тюремной стены.
Кажется, было так... Солнце... Оно ластилось, казалось таким мягким и пушистым, что сущим преступлением было открывать глаза. Вадим угадывал окружающий мир на слух. Отдаленный звенящий шелест и посвистывание - это ветер и сухая трава в степи, шуршание - маленькие, легкие утренние волны... А это как будто шаги. Легкие шаги по мелкому песку пляжа. Кто-то наклонился над ним. Вадиму стало интересно. Он открыл глаза и подивился светлой беспечности мира.
- Братец Кролик, - тихо сказал он.
- Вот еще, - фыркнула темноволосая, большеглазая-синеглазая личность.
Теперь приходит даже недовольство: ведь черт-те кто мог появиться - от департаментских громил Холт-Харрана до спецгруппы с ракетно-лазерной базы "Громобой" - и, как барана, тебя... А появился он - Аль. В Песчаном лабиринте, где невообразимо чудовищными клиньями в неслышном громе космических катастроф сходятся вселенские Кольца, а по небу летят многомильные белесые пузыри останки погибших миров-систем, обнаружился такой вот человечек лет девяти-десяти, вполне самостоятельный, даже слегка нахальный. Но спрашивать Магистр почему-то постеснялся. Может, оттого, что боялся задеть и лишний раз вызвать боль неловким своим всезнанием. Это в те времена! Сейчас просто смешно от тогдашней самоуверенности.
И не расспросил Магистр, оставил на потом и непонятное судно, шастающее в запретных морях, и то, что не появился этот барк вновь в Лабиринте... А куда сгинул? Тысячи дорог в обычном море, здесь - миллион. А смертей - не меньше. Он, индюк самодовольный, наливался праведным гневом против негодяев, бросивших на необитаемом берегу мальчишку. А те моряки просто знали, что впереди неизбежная гибель...
