Он взял две рыбины и одну протянул Заросшему. Тот отчаянно замотал головой.
- Оалу сказала "нельзя", - хрипло проговорил он. - Оалу мудрая...
- Кати еще мудрей! - звонко воскликнул Нор. - Колючей рыбы много, мы можем остаться, где тепло.
- От тепла болеют, - неуверенно возразил Заросший.
- Тогда почему мы греемся у костра? - нетерпеливо спросил Нор.
Хат ничего не говорил - он доедал последнюю рыбину. В желудке становилось все теплее и теплее, и Хат был счастлив.
Заросший завистливо сглотнул слюну. Украдкой осмотрелся. Рыбы ему уже не осталось.
- Нам не надо идти за холодом, - громко сказала Кати, вставая. Иноплеменник был прав: в тепле больше дичи.
- Что ты говоришь! - испугался Заросший. - Иноплеменники всегда лгут...
- Почему? - удивился Нор.
- Потому что они наши враги, - убежденно ответил Заросший.
- Ты думаешь словами Оалу, - сказала Кати. - А я думаю своими. И ты думай своими.
- С рыбой Оалу ошиблась, - вставил Хат.
- Кати мудрее ее, - повторил Нор.
- Да я что... - смутился Заросший.
В глубине бухты раздался громкий треск. Огромная глыба льда, подточенная водой, отделилась от ледника и, сверкнув хрустальной изнанкой, рухнула. Брызнули осколки.
- Скоро льда совсем не останется, - сказала Кати. - Надо думать, как жить дальше.
- Вот вы с Оалой и думайте, - сказал Хат. - А нам поторопиться надо с починкой и наловить побольше. Сегодня племя будет плясать.
Никто не заметил, как от скалы, прикрытая выступом, бесшумно отделилась чья-то тень. Притаившаяся Оалу все слышала. Но недаром уже столько лет она была главой племени. Если она многого не знала, то одно она усвоила твердо: спорить надо только тогда, когда исход спора заранее предрешен в твою пользу.
Оалу заспешила к пещерам, чтобы опередить Кати. Сделать это было нетрудно, так как Кати сначала помогла мужчинам наловить рыбы. Потом она взяла Нора за руку.
- Пойдем.
День был прекрасен, это был ее день. Когда они отошли поодаль, Кати сказала:
- Ты смелый, Нор. Сегодня день перемен. Сегодня, если ты хочешь, ты станешь моим мужем.
Нор обрадованно и нежно посмотрел на Кати.
Последний обрывок тучи было закрыл солнце, но оно стряхнуло с себя липкие объятия, и яркий, горячий свет залил побережье. В укромном уголке, где росло дерево, было тихо, и Кати с Нором были там счастливы.
- Теперь иди, - сказала наконец Кати. - Племя ждет улова, а мне надо поохотиться на куропаток.
Но на пути ей встретилась Оалу. Женщина ждала ее, всматриваясь с высокой скалы.
- Кати? - окликнула она. - Мы ждем тебя в пещере совета, чтобы слышать твое слово.
- Мое слово? - удивилась Кати. Раньше ее никогда не приглашали в пещеру совета.
- Надо принять важное решение, - медленно и веско проговорила Оалу. Ее цепкие глаза внимательно смотрели на девушку. - Ты уже достаточно мудра, чтобы подать хороший совет. Я так считаю.
Услышанное польстило Кати. Хотя она больше и не верила в непогрешимость Оалу, в ее памяти жили благородные воспоминания о том времени, когда ей думалось, что именно недоступная другим мудрость Оалу оберегает племя от всех и всяческих бед. Кати почтительно наклонила голову. Оалу чуть-чуть усмехнулась.
- Пошли.
Когда-то Оалу была сильней всех женщин племени. Даже сейчас, на склоне лет, в ее походке была величавость, а под кожей рук перекатывались мускулы.
Пещера, где изредка совещались старейшины, располагалась в стороне от жилья, чтобы гомон и крики ребятишек не мешали раздумьям. Войдя, Кати увидела двух обычных советчиц Оалу. Те не шевельнулись при виде девушки, только Косматая бросила на нее быстрый взгляд.
В пещере было промозгло и холодно, хотя посреди уложенных кругом камней тлели угли, а в стороне лежал обломок драгоценного плавника, которым в любую минуту можно было оживить огонь.
- Вот мы и прибыли, - сказала Оалу, усаживаясь на плоский камень и знаком приглашая Кати сесть напротив. - Сначала буду говорить я.
Она помедлила. Потом вскинула голову. Глаза ее застыли и потемнели, словно там, в никому не ведомой дали, куда она смотрела, ей открылось нечто, никому более не доступное. Голос, когда она открыла рот, зазвучал глухо.
- Лед тает... Рыба уходит! Зверь меняет повадки. Голод подкрадывается к нашим пещерам! Тепло размягчает мускулы, сырость несет болезни. Страшные беды я вижу впереди! Что делать нам? Мы родились во льдах, наши предки жили во льдах и предки наших предков. Лед - наша кормилица и мать, а если мать уходит, то ребенок следует за ней. Таков высший закон. Иначе гибель. Гибель! Я сказала.
Советчицы тяжко молчали. Их темные лица были бесстрастны, как камни.
Потом они разом наклонили головы.
Невольно Кати захотелось сделать то же самое.
Усилием воли она стряхнула оцепенение.
- Я не понимаю, - робко выдавила она. - Я...
- Это потому, что ты молода, - сурово сказала Косматая.
- Молода, - эхом откликнулась вторая советчица, жилистая и худая, как рыбья кость.
- Говори, - неожиданно разрешила Оалу уже обычным своим голосом.
Кати посмотрела на нее с благодарностью.
- Может быть, я и вправду молода, - начала она неуверенно, - но я не вижу причин для ухода. Исчезла одна рыба, появилась другая...
- Которую есть нельзя, - вставила Косматая.
- Которую я съела и которая не причинила мне вреда.
- Ты ослушалась Оалу?!
- Но я хотела спасти племя от голода...
- Без совета старших? - Косматая возмущенно взметнула кулак, но сдержалась и не ударила. - Дурной и пагубный пример, - прошипела она, тяжело дыша. - Если каждый начнет пробовать, что съедобно, а что нет, племя отравится еще до новой луны! Как ты, Оалу, могла пригласить ее на совет?
- Твоя правда, - сокрушенно покачала головой Оалу. - Я предупреждала всех, что незнакомая рыба может оказаться ядовитой, что пробовать ее надо тем, у кого много опыта, а до этого следует наложить запрет. Легкомысленно поступила Кати, легкомысленно!
- Почему же тогда запрет держался столько лун? - недоуменно спросила Кати.
- Чтобы избежать риска. Белая рыба могла вернуться? Могла. Значит, надо было ждать. Это разумно. А твой поступок неразумен. Поняла?
Кати была сбита с толку. Она ничего не понимала. Она же хотела сделать как лучше! И ей помнилось, что Оалу тогда ничем не оговаривала свой запрет... А сейчас оговорила. Почему сейчас, а не тогда?
Оалу ласково коснулась плеча Кати.
- Я прощаю тебя, потому что у тебя были хорошие намерения. Вернемся к делу. Как я понимаю, возражений против ухода нет. Остается выбрать путь. Я думаю, надо идти левым краем моря...
- Но теперь у нас рыбы вдоволь! - опять не сдержалась Кати. - Зачем нам холод?
Советчицы угрожающе заворчали. Оалу вновь укоризненно посмотрела на девушку.
- Да, Кати, я ошиблась. Ты молода, слишком молода... Но я отвечу тебе. Пока было холодно, ничего не менялось, и мы точно знали, что можно, а что нельзя, что хорошо, а что плохо. Знали, откуда ждать бед, и они не застигали нас врасплох. А теперь мы этого не знаем. Что может быть хуже? Одна рыба сменила другую, кто поручится, что не будет новых перемен? И что новая рыба не отравит племя?
- Прости, о мудрейшая, но иноплеменник, пришедший к нам из тепла, говорил, что дичи там вдоволь и что они не голодают...
Глаза Оалу вспыхнули.
- А-а, вот в чем дело! - медленно и зловеще протянула она. - Ты поверила нашим врагам. Понятно. Я нарочно не сказала о самом главном. О том, что иноплеменники ждут не дождутся, чтобы нас захватило тепло. Тогда они придут посуху и убьют нас! Ты, слепая, доверилась лживым словам! Ты влюбилась в иноплеменника, теперь я поняла, где корень твоего упорства!
- Нет! - воскликнула Кати. - Нет! Я не потому! Что хорошего в холоде? Мы голодаем каждую зиму! Мы умираем от голода каждую зиму! Откуда тебе известны замыслы иноплеменников? Ты была у них и слушала их тайные речи? Нет! Если иноплеменник врал, то почему в море стало так много рыбы, почему птицы прилетают гуще, почему на берегу начали расти деревья для наших костров? Солнце веселит кровь, солнце прогоняет болезни, а солнце все жарче и жарче! Чем, Оалу, тебе так любезен холод? Чем?
