Дмитрий Биленкин

Адский модерн

Степан Порфирьевич Демин - мужчина лет пятидесяти с тусклым взглядом и мышиной сединой в волосах - был изрядной сволочью. Неудивительно, что в один прекрасный день к нему явился дьявол. Адский чиновник был в отличном немнущемся костюме из синтетики, белой нейлоновой рубашке с серебристым галстуком-плетенкой. В когтистых лапах он держал элегантный портфель "атташе", а в клыках у него дымилась заграничная сигарета "Кэмел". - Вами совершено ровно тридцать три подлости, - любезно сообщил он Демину. - Ввиду этого мы уполномочены забрать вашу душу. - Позвольте? - возмутился Демин. - Насколько мне известно, лимит подлости... - Совершенно верно. Но не далее как месяц назад адское управление срезало лимит ровно вдвое. - Но это же беззаконие! Произвол! - И снова вы совершенно правы: беззаконие. Во многих частях света беззаконие нынче в моде. Фашистские перевороты, попрание конституции, всякие там хунты... Да что говорить! Ад старается идти в ногу с прогрессом вообще и со злодейством в частности. - Могли бы предупредить... - Ну что вы! Тогда это уже не было бы чистым произволом. Понимаете? Дьявол ласково улыбнулся и сел, поигрывая хвостом. Демин удрученно кивнул, но внезапно его осенила какая-то мысль. - Ваш документик, пожалуйста. Дьявол небрежно швырнул на стол свое удостоверение личности. Демин надел очки, пощупал корочки, сверил дьявольское рыло с изображением на фотографии, колупнул ногтем адскую печать и со вздохом вернул удостоверение. - Теперь я хотел бы ознакомиться с правилами изъятия души, - сказал он, тяжело глядя сквозь очки. - Не беспокойтесь, они несложны. Во-первых... - Не надо. У вас должна быть инструкция. Дьявол кисло сморщился. - Проклятая бюрократия! - пробормотал он. - Ведь наукой доказано, что... - Наука наукой, а бумага бумагой, - назидательно проговорил Демин. Почему я должен верить вам на слово? Не в моих это правилах. Надеюсь, и не в адских тоже. Дьявол смиренно наклонил голову и извлек из портфеля увесистый том, на переплете которого пылало огненное слово: "Инструкция". Степан Порфирьевич углубился в изучение. Посапывая от удовольствия, он время от времени вопросительно вскидывал брови, благоговейно шевелил губами и тщательнейшим образом вникал в текст. Его обычно тусклые глаза сверкали, будто спрыснутые живой водой. Скучающему дьяволу все это надоело, и он, бесцеремонно развалившись в кресле, включил телевизор, где транслировался хоккей с шайбой. Хоккей его так увлек, что он закурил две сигареты "Кэмел" сразу и увеличил звук до предела. - Вы мне мешаете, - скрипуче заметил Демин. - И великолепно, - не поворачивая головы, отозвался дьявол. Трудности создаются затем, чтобы их преодолевать. Вы согласны? Демин покосился на азартно подрагивающий хвост дьявола испепеляющим взглядом, но снова погрузился в чтение. - Да-а, - сказал он наконец, - толково составлено. А я-то думал, что договор надо писать кровью. - Устаревшее, крайне негигиеничное правило! - фыркнул дьявол. - Вот вам бланк, заполняйте, и дело с концом. Он даже не потрудился оторваться от телевизора - там истекали последние минуты матча, а исход был все еще сомнителен. Нужный бланк сам выпорхнул из портфеля и лег перед Деминым. Тот осторожно взял его кончиками пальцев, придвинул чернильницу и неразборчивым канцелярским почерком заполнил графы. Едва он поставил число и подпись, как из портфеля выскользнула большая круглая печать и с грохотом прихлопнула документ. Запахло чем-то адским. - Мне как, уже собираться? - осведомился Демин. - Помолчите! - рявкнул дьявол, бурно аплодируя решающей шайбе. Выключив телевизор, он с просветлевшим рылом обернулся к своей жертве. - Ну что, заполнили? Великолепно. Так, так, все по форме... Люблю иметь дело с образованными грешниками. - Острием ногтя он размашисто поставил визу. - Сейчас мигом слетаю в ад, зарегистрирую договор и... Да вы не расстраивайтесь, старина! Все вы потерянное поколение, как сказал Хемингуэй. Всем вам жариться на сковородке... простите, в инфракрасной духовке. Се ля ви! Он помахал договором, захлопнув портфель и со словами: "Не беспокойтесь, муки у нас организованы по последнему слову психоанализа!" - испарился. Минуту спустя он возник снова. - Вот что, старина, - сказал он небрежно. - Договорчик придется переписать. - Это еще почему? - встрепенулся Демин. - Вы заполнили бланк чернилами. Нельзя чернилами, да к тому же еще фиолетовыми. Только шариковой ручкой, а еще лучше - фломастером. Наш ад, повторяю, неукоснительно следует прогрессу вообще и прогрессу канцелярской техники в частности. Перепишите. - Не буду, - твердо сказал Демин. - То есть как это не будете? - А вот так. Не Хэмингуэем надо было увлекаться или там еще другим каким модерном, а следить за правильным ходом делопроизводства. - Но, но, - неуверенно проговорил дьявол. - Лимит вашей подлости исчерпан, и потому... - И потому, молодой человек, договор, однажды завизированный уполномоченным преисподней, в случае установления впоследствии несоответствия его с утвержденным образцом, чему причиной было коварство душеотдатчика, подлежит пересоставлению лишь с согласия последнего. Если же такового согласия не будет, то душеотдатчик вступает с адом в новые взаимотношения, регламентированные параграфом "Вельзевул-117", из которого следует, что данный душеотдатчик проходит уже не по разряду "сволочей", а по разряду "гнусных гадин", которому соответствует удвоенный лимит подлогнусностей. Такова адская инструкция, с которой вам не мешало бы ознакомиться получше. Рога и копыта дьявола побледнели. - Но это же формалистика... - прошептал он. - За несоблюдение которой вы получите выговор. Так что сгиньте с моих глаз немедленно. Инструкцией заклинаю... Раз... - Послушайте! - завопил дьявол, скверно воняя серой. - Ваша подлость взяла, но на будущее... Откуда, откуда вы взяли чернила?! Их же теперь не сыщешь даже за бессмертие души... - А я, молодой человек, некоторым образом - хе-хе! - консерватор. Так-то оно, знаете ли, надежней.