— Как… как ты могла?! Зачем!

— Правда, прелесть? — ласково откликнулась барышня и сделала широкий обобщающий жест: — А то у тебя было так уныло, так скучно.

— Не смей… — он задохнулся, вдруг поняв, что у него нет слов, чтобы выразить все переполняющее его возмущение и негодование: — Слушай, ты! Никогда, никогда не дотрагивайся до моего корабля! Я вышвырну тебя в первом же порту, слышишь?

Она слышала, но, похоже, его угрозы на нее не действовали. Нат здорово потешалась про себя, глядя на его перекошенное лицо. Какой милый, наивный мальчик. Легкая добыча, даже скучно. Она сделала вид, что обиделась:

— Я так старалась тебе услужить, а ты… — большие желтовато-зеленые глаза подозрительно заблестели, голос задрожал: — Ты такой злой, а я хотела тебя обрадовать… Ты же сам отказался от моего корабля, от «Цветка», а теперь не даешь даже немного оживить обстановку…

— Немного!? — прорычал Смод, впрочем, начиная сбавлять обороты. В ее словах была доля правды: если бы он согласился на ее посудину, ей не нужно было бы торчать на борту. Только на кой ляд ему это ничтожество рядом с его совершенным кораблем?

Девушка продолжала:

— Давай, выкидывай меня. Но на каком основании? Потому что женщина сменила обои? Или подушилась? Может, мне не мыться и не чистить зубы? Тебе нравится, когда воняет изо рта?

Нет, женская логика непостижима, но неотразима, как радиация. Он уже начал себя ощущать чудовищем перед невинным, незаслуженно оскорбленным ангелом. Бедняжка же не виновата, что начисто лишена вкуса, цветового зрения и обоняния!

— В конце концов, должна же я была заняться чем-то полезным, пока ты шлялся по рентийским кабакам и путался с портовыми шлюхами.

Это уже слишком! Она еще считает его бездельником!

— Я нигде не шлялся. И ни с кем не путался.

— Неужели? — она ловила его на крючок, будь он в более уравновешенном состоянии, сразу понял бы это. Но не сейчас.

— Я, между прочим, собирал информацию…

— Не уверена, что на Рентии можно было найти что-то новое про Гшамм.

— А я уверен. И нашел.

— И что же это?

Она смотрела так душевно, так проникновенно и, главное, перестала реветь. В конце концов, пусть знает, что тут такого? И техномаг выложил ей все свои находки на блюдечке с голубой каемочкой.

Только лежа у себя в каюте, после авральной уборки жилого отсека, произведенной в четыре руки (он не смог бы заснуть в комнате с желто-зелеными стенами), Лерни, наконец, все осознал. Она раскрутила его как мальца, на два хода. Класс, высший класс, действительно, не ниже А-1. Но дважды он такого не допустит. Главное — не давать ей провоцировать его на эмоциях, это ее поле. Он будет сух, деловит и начнет сыпать сложными техническими терминами. Логика, аналитика — вот его сила, вот где ей с ним не тягаться. «Да, это способ ее нейтрализовать», — успокоенно подумал Смод. По коридору послышались мягкие шаги. Техномаг было вскочил, но затем вспомнил вчерашнее и снова улегся. Реставрация всего жилого блока в прежнем виде и клятвенное обещание НИКОГДА не пользоваться духами на борту вернули ему душевное равновесие. Он сам разрешил ей поболтать с подругами по дальней связи. В конце концов, он же не зверь, а какая дамочка может прожить без трепа?

Звонок Нат застал меня в палеомузее, где я пыталась восстановить облик птицеформ, вымерших более четырех миллиардов лет назад на далекой планете. Это было утомительным занятием, и я была рада отвлечься:

— Ну как у тебя дела с Лерни? — сразу поинтересовалась я. Помнится, в моем случае, мне захотелось пристукнуть его через пять минут после личного знакомства,

— Чудесно. Он такой забавный, просто прелесть, — Светлые глаза Нат были совершенно искренними.

— Да? Ты уверена?

— Конечно, — она поведала про свою комбинацию, и я только восхитилась про себя. Да, тщательная работа, ничего не скажешь. Надо же, специально выяснить из его досье насчет особенностей психотипа: все цвета, формы и оттенки, которые вызывают у него наибольшее раздражение, но, вместе с тем, понижают его концентрацию. Я почувствовала себя отомщенной за собственные унижения. Наконец-то мистер Смод получил то, что заслуживает, хладнокровного и безжалостного манипулятора, который заставит его плясать под свою дудку. Он еще прочувствует все розы этого рая.

— Видишь ли, дорогая, практически все женоненавистники либо импотенты, либо скрытые подкаблучники, которые боятся попасть туда, куда определила сама природа, Это не более чем защитная реакция. Лерни — не импотент и натурал, что очевидно. И он не самый трудный случай, скорее наоборот.

— Он не сможет нас подслушать?

— Нет, я позаботилась об этом. Он, конечно, технический гений, но есть такие простые, удобные приборчики-глушители…

— Знаю, знаю. Потом, он слишком самолюбив, чтобы подслушивать. А как у тебя с заданием?

— Тяжело, — вздохнула Нат. — Лерни ищет слабые места в их вооружении и системах связи, но не можем же мы в самом деле просто напасть на тысячи боевых кораблей в одиночку? А я думаю о другом. Один мой друг на Рентии дал мне полную текущую сводку их социальной структуры. Мне интересно, что можно сделать с Шенгуфом и его верхушкой.

— Друг на Рентии? Но ты никогда…

— Не было случая. А тут такой повод вспомнить старое знакомство.

— Ну и кто же он?

— Ерунда. Местный министр иностранных дел,

— О! Ты не мелочишься. А Лерни в курсе?

— Зачем? Он думает, что я все время просидела на «Глории», чтобы испортить ему возвращение, он же не знает, как я умею быстро работать, если понадобится. Так вот, Шенгуф. Умная тварь и очень жестокая. Знаешь, какое главное его достижение?

— Межзвездный флот.

— Нет, это пустяки. Он так устроился, что каждый из его слуг боится за его жизнь больше, чем за собственную, Готов на все, чтобы любимейший повелитель просуществовал подольше. Учитывая его деяния в прошлом и настоящем, устранить его не составило бы труда, причем руками его же приближенных. Но стандартные схемы, боюсь, не сработают.

— Мало времени?

— Нет, просто сложная ситуация. Шенгуф гораздо более трудный случай, чем мистер Смод. И у меня к тебе есть еще просьба, если можно.

— Конечно, Нат.

— Нужно проверить, на каких еще планетах и в каком временном порядке встречаются языки и фонемы, родственные тем, что встречаются на Деу.

— Ищешь давние связи?

— Ищу. С этим миром тоже не все понятно. Ты же знаешь, там есть скрытая спутниковая защита.

— Что?

— Я тоже не знала, это меня просветил мой министр. Так вот, никто не знает когда, зачем и почему эта защита была построена, а главное — кем.

— Ну вот это Лерни точно должен знать. Он бы успокоился насчет вторжения.

— Наоборот. Если СИНЛАР нас послал остановить нашествие с Гшамм, то либо эта защита недостаточна, либо во всем этом деле есть еще какой-то фокус.

— Да, дело непростое.

Глаза Нат были необычно серьезными и задумчивыми:

— Очень непростое, Кен.

Лерни просыпался с тяжелой головой, ночью его преследовали кошмары. Слишком долго вчера он просматривал стереозаписи атакующих крейсеров Гшамм, а потом еще и эта дурацкая история по возвращении на борт. Как всегда, во сне плохие предчувствия только усиливались. В его видениях гигантские, тяжелые боевые корабли разносили бортовыми залпами в космическую пыль его хрупкую, почему-то лишившуюся защитного поля и ходовой тяги «Глорию». А равнодушное небо, усеянное бесчисленными звездами, застилала кроваво-красная пелена. На этом зловещем фоне возник уродливый, насекомоподобный монстр с головой его напарницы. Нат! Т-4 очнулся в холодном поту и вскочил. Неужели она натворила еще что-нибудь, пока он спал?! Он добежал до центрального пульта, не побывав в душе, в одних трусах (благо на «Глории» всегда тепло), быстро проверил бортовую хронику и успокоился. Если верить датчикам, дама поднялась часа два назад, приняла ванну, покушала и с тех пор безвылазно сидит в просмотровом зальчике жилой части корабля. Небось крутит мелодрамы, решил техномаг и совершенно переключился. Чем бы душечка ни тешилась, лишь бы не путалась под ногами. Он наспех привел себя в порядок, позавтракал и прилип к экранам… через пять бортовых часов он наконец признал, что надо дать глазам и мозгу отдохнуть от бесконечного мелькания технических схем и характеристик. Сделав дежурную гимнастику, Смод таки решил заглянуть к напарнице. Как ни странно, она все еще находилась там же.