Филип схватил ее за руку, обрывая.

— Джордан здесь ни при чем, — процедил он сквозь зубы. — Ее оставь в покое, слышишь?

Паула гневно сверкнула глазами и истерично рассмеялась.

— Ни при чем? Рассказывай сказки кому угодно, только не мне! Я не такая дура!

— Это не сказки! — повысил голос Филип. — Твоими вечными придирками и недовольством я давно сыт по горло!

— О разводе, однако, заговорил только сегодня, когда встретил бывшую любовницу! Не удивлюсь, если узнаю, что и после нашей свадьбы ты время от времени с ней развлекался! Такие, как она, на все способны!

— Замолчи! — Филип опять ударил по столику кулаком. И на этот ваза, подпрыгнув, упала-таки на бок, но не полетела на пол, а покатившись, удержавшись на самом краю. — И не суди людей по себе!

— По себе? — Паула вскочила с дивана, выбрасывая вперед руки, словно вознамерившись вцепиться мужу в горло. — Значит, ты считаешь, что и я, как эта дрянь, могу закрутить интрижку с чужим мужем?

Филип хорошенько бы ей врезал, если бы она была мужчиной. На женщин же он никогда не поднимал руку. Не изменил железному правилу и сейчас. Однако прекратить неприятную сцену следовало, и немедленно. А для этого надо было уйти. В этом доме его больше ничто не удерживало.

Не ответив ей, он поднялся в свой кабинет, взял документы и необходимые вещи, заглянул в спальню, где наспех уложил в сумку умывальные принадлежности, кое-что из одежды и уже через несколько минут вновь спустился вниз. Паула стояла в прихожей, прислонившись к стене спиной и скрестив на груди руки. На вид спокойная, задумчиво-печальная. Как будто что-то переосмыслившая.

Посмотрев на нее, Филип подумал: неужели в ней возобладал разум? Не тут-то было! Лицо жены вдруг вновь исказил гнев.

— Я не согласна на развод, так и знай! — выкрикнула она, немного наклоняясь вперед.

— Тем хуже, — невозмутимо ответил Филип. — Значит, процесс затянется. Я своего решения не изменю.

Он спокойно спустился с лестницы и зашагал к двери. Паула сорвалась с места, подлетела к нему и вцепилась в рукав его пиджака мертвой хваткой.

— Я никуда тебя не отпущу, так и знай! Ты мой муж и обязан быть всегда рядом, заботиться обо мне, хранить мне верность! Ты несешь за меня ответственность!

Спорить не имело смысла. Что-то доказывать, объяснять, о чем-то просить — тем более. Паула была не в себе, все равно ничего не услышала бы. Впрочем, об ответственности она правильно сказала: оставлять ее одну на ночь глядя в столь жутком состоянии было опасно.

Опустив на пол сумку, Филип достал из кармана телефон и набрал номер тещи. Паула была у родителей единственным обожаемым ребенком. Если она нуждалась в помощи, и мать, и отец были готовы примчаться к ней хоть на край света даже посреди ночи.

— Дом Расселов, — послышался в трубке мелодичный голос.

— Каролина, привет, это Филип.

— Мамочка! — завопила Паула, не выпуская из рук рукав мужнина пиджака.

— В чем дело? — вскричала Каролина испуганно.

— Я ухожу от Паулы, — произнес Филип категоричным тоном. — Мы разводимся. Она приняла мои слова в штыки, плачет, почти бьется в истерике. Приезжай, побудь с ней или забери к себе. Я боюсь оставлять ее одну в таком взвинченном состоянии.

— Что произошло? — дрожащим голосом спросила Каролина. — Я ничего не понимаю!

— Мама! Мамочка! — простонала Паула нарочито громко.

— Филип, что с ней? — Каролина явно была в ужасе.

— Приезжай, увидишь, — сказал Филип, начиная терять терпение. Чтобы привести в чувство обеих женщин, следовало действовать по-мужски решительно, и он произнес: — У тебя ровно двадцать минут. Если не появишься, я уйду и Паула останется одна. Время пошло.

— Выезжаю немедленно! — крикнула Каролина, и связь оборвалась.

Разумеется, он не ушел бы, не дождавшись ее. Но если бы стал что-то объяснять, то непременно тоже оказался бы во власти эмоций и не добился того, чего желал…

Каролина влетела в дом через четверть часа. Ее дочь за это время успела еще трижды разрыдаться, раз десять воззвать к совести мужа и чуть не оторвала рукав от его пиджака.

— Девочка моя! Господи! — Каролина бросилась к дочери и принялась покрывать ее заплаканное лицо поцелуями. — Какой кошмар… Что вы не поделили, Филип? — обратилась она к зятю.

Тот наконец высвободил руку и поднял с пола сумку.

— Паула все сама тебе объяснит. Я скажу одно: мы разводимся. Я так больше не могу.

— Но почему? — растерянно спросила Каролина.

Паула в присутствии матери повела себя совсем уж недопустимым образом: сползла на пол и в голос зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Наша жизнь превратилась в сущий кошмар. Дальше тянуть некуда. — Филип решительно шагнул к двери.

— У него… любовница, мама, — выдавила из себя сквозь слезы Паула. — Он морочил… мне все это время… голову… Развлекался с подругой… Луизы…

— Баттеруорт? — Каролина ахнула.

— Если бы ты знала, как мне плохо, мамочка!.. Если бы видела, что тут сегодня было!..

— Сегодня? В годовщину вашей свадьбы?

Филип не счел нужным вносить в разговор поправки и доказывать свою невиновность. За Паулу теперь можно было не беспокоиться — в мире не существовало человека, способного позаботиться о ней лучше и самоотверженнее, чем родная мать. Ни разу не оглянувшись, он вышел из дома, вывел из гаража машину и, чувствуя себя человеком, наконец-то покончившим с крайне тяжелым делом, поехал прочь.

Филип не сомневался, что поступил верно, пока не оказался в гостиничном номере наедине со своими мыслями.

Может, все же стоило потерпеть до завтра? Подождать, пока Паула придет в себя? Объясниться с ней помягче, тщательнее подбирая слова? В конце концов мы прожили бок о бок целых пять лет… И я, как ни крути, в самом деле за нее в ответе…

Сваливать вину за свои промахи на чужие плечи было не в характере Филипа. К решению любой проблемы он подходил со всей серьезностью, особенно к проблеме, касающейся не только его одного. Он откинулся на спинку кровати и снова задумался, а действительно ли их отношения с Паулой зашли в тупик…

Да. Сомнений быть не могло. Надежда иссякла, всякое подобие чувств к Пауле навеки угасло. Конечно, в чем-то был виноват и он. Но от бесконечных угрызений совести и попыток себя переделать ему только делалось все тяжелее, проку же в них не было никакого.

А жить хотелось совсем по-другому. Радуясь, дорожа каждым мгновением. И чувствуя рядом веселую, мудрую, понимающую женщину. Верную, преданную подругу. Он закрыл глаза и невольно представил Джордан Майлз. От желания вновь ее увидеть у него помутилось в голове. И, почти не отдавая себе отчет в том, что делает, он достал телефон и набрал номер Луизы Баттеруорт.

Та ответила не сразу, и минута ожидания показалась Филипу вечностью.

— Слушаю, — послышался наконец в трубке бодрый женский голос.

— Луиза, еще раз привет. Это Филип.

— Филип? — переспросила Луиза несколько настороженно. — Как дела?

— Нормально. То есть… даже не знаю…

— Откуда ты звонишь? Из дома? Как там Паула? — задала Луиза несколько вопросов подряд.

— Паула чувствует себя неважно, особенно после того, как я заявил ей, что нам надо развестись. Я в гостинице, ушел сразу же, как явилась Каролина. Я сам ее позвал.

Луиза долго молчала, потом нерешительно спросила:

— Надеюсь, это не из-за Джордан ты вдруг надумал развестись с женой?

Филип печально засмеялся.

— Нет, не из-за нее. Я принял твердое решение, когда еще понятия не имел, что она появится у нас в доме.

Его собеседница вздохнула на другом конце провода.

— Верю. Если честно, я давно подозревала, что у вас с Паулой не все гладко. Слишком уж вы разные… Наверное, ты правильно сделал.

— Спасибо за поддержку, — с чувством произнес Филип. — А насчет Джордан… — Он запнулся, придя в сильное волнение. — Послушай, надеюсь, ты понимаешь, что Паула все истолковала неправильно. У нас с Джордан все было не так, ..