— Конечно, обойдемся, — пристально на нее глядя, ответил Филип.

Довезя новоиспеченных друзей до дома и открыв ключом дверь, Джордан поспешила исчезнуть. Ни к какой соседке она, естественно, не пошла. Новой мебелью на их улице не обзавелся в последнее время никто. Во всяком случае, Джордан ни о чем подобном не слышала, да и не интересовалась такого рода новостями.

Выйдя за калитку, она зашагала вверх по улице, почти не видя ничего и никого вокруг. У нее горели щеки, путались мысли и слегка кружилась голова.

Поброжу часок-другой, думала она, слушая стук своего сердца. За это время Филип наверняка успеет рассмотреть все игрушки Кэти и уйти. Жаль, конечно, что Кэти придется побыть одной, но она у меня девочка понятливая и самостоятельная. Натворить ничего не натворит и не загрустит, найдет себе занятие. Вернусь, постараюсь все ей объяснить. Придумаю что-нибудь… похожее на правду. Так лучше всего. Тогда не будет обид и недосказанности…

Ой, как же все запуталось! Живешь себе тихо-смирно, ни о чем не догадываясь, вдруг встречаешься с человеком из прошлого, и все переворачивается вверх дном. На голову сыплются проблемы — по сути, пустячные, но ты придаешь им столько значения, что диву даешься. В душе творится бог знает что, перед родной дочерью то и дело выставляешь себя полной идиоткой.

Все, хватит! К черту переживания, к черту разные глупости! Пусть Филип полюбуется на кукол и идет себе своей дорогой. Пока он несвободен, не должен у нас с Кэти показываться. Надо бы как-нибудь растолковать это малышке. Она поймет, должна понять. Несмотря на всю свою странную к Филипу привязанность…

Свинцовая туча, набежавшая со стороны океана, давно обещала пролиться дождем. Джордан обратила на нее внимание, лишь когда заморосило, но назад не повернула, продолжила путь. Приняв решение держаться от Филипа подальше, она как будто немного успокоилась и не заметила, как в который уже раз погрузилась в сладостные воспоминания…

Синяя озерная вода, берег, покрытый сочной лохматой травой. На загорелой спине Филипа, уже раздавшейся вверху вширь, множество блестящих капель. Он сидит к ней вполоборота, согнув ноги в коленях, и увлеченно о чем-то рассказывает. Она внимательно его слушает, но в какую-то минуту ее взгляд останавливается на его губах, и мысль устремляется совсем в другую сторону…

Опять я за свое! — мысленно одернула себя Джордан. Как будто больше не о чем думать! Его губы, его рассказы! Кстати, теперь у него немного другой рот. Плотнее сжат, по-мужски, не по-юношески. И плечи пошире, а шея не тонкая и длинная, а плотная, крепкая… Боже! И когда я успела рассмотреть его шею? Мне до нее не должно быть никакого дела!

Она шла и шла вперед, В растерянности остановилась, только когда противная водяная пыль, незаметно перешедшая в дождь, превратилась в итоге в настоящий ливень. Джордан съежилась от холода и взглянула на часы. Как быстро летит время!

Кэти? — испуганно подумала она, бегом пускаясь в обратный путь. Как она там? Наверное, смотрит в окно и дрожит от страха. Боже! Со своей дурацкой любовью я совсем лишаюсь рассудка! Забыла даже о самом ценном в жизни. О единственной дочери!

Джордан влетела в дом точно с намерением вынести из огня ребенка. И остановилась на пороге как вкопанная, увидев на стуле в прихожей пиджак Филипа.

Забыл? — мелькнула в голове мысль. Или…

В доме было подозрительно тихо. Слышался лишь шум дождя за окнами, шажков Кэти, которая непременно выбежала бы навстречу, сверху не раздавалось.

Убрав с лица прилипшие пряди мокрых волос, Джордан осторожно, будто боясь кого-то разбудить, поднялась на второй этаж и заглянула в детскую. Картина, открывшаяся ее взору, заставила ее застыть в умилении.

Кэти, облаченная в розовую пижаму, безмятежно спала, прижимая к себе куклу. Вторую ее ручку держал, сидя на стуле у кроватки, Филип. Его восхищенно-мечтательный взгляд был прикован к детскому личику, губы еле заметно двигались — он как будто что-то нашептывал.

Под ногой Джордан скрипнула половица, и Филип повернул голову. В его глазах отразилось смущение, и на миг он стал таким, каким Джордан знавала его в родном Вермонте.

— Спит? — еле неслышно спросила она.

Филип кивнул, расплываясь в улыбке.

— Не могу убрать руку. Боюсь разбудить, — одними губами ответил он.

Джордан пересекла комнату, аккуратно и умело разжала крошечные пальчики и, почти не касаясь ее нежной кожи, провела рукой по щечке.

— Уснула крепко, — прошептала она. — Разбудить ее теперь не так-то просто.

— Принцесса, — невольно вырвалось у Филипа. — Маленькая красавица.

Джордан всегда радовало, когда ее дочерью восторгались, особенно столь искренне и любимые люди. С улыбкой на губах она поправила подушку Кэти, задвинула шторы, на которых красовались оранжевые медвежата и желтые зайцы, окинула свое сокровище еще одним долгим взглядом и махнула рукой в сторону коридора.

— Пойдем.

Они тихонько вышли, закрыли за собой дверь, спустились вниз и вошли в кухню. То, чего так боялась Джордан, неминуемо должно было случиться. Ее и Филипа Хедуэя, как она ни просила судьбу оградить ее от этого искушения, ждал вечер вдвоем в кухне, с горячим кофе.

— Ты вся мокрая! — внезапно воскликнул Филип, очнувшись от мечтательного полузабытья, в котором пребывал, проведя два с лишним часа в детской. — Сейчас же высуши волосы феном и переоденься!

— Командуешь? — наполовину шутя, наполовину всерьез спросила Джордан. — С какой это стати?

Он сдвинул брови и произнес строго.

— Джордан, со здоровьем не шутят. Скорее сделай все, что я говорю, а я пока приготовлю кофе.

Странно, но ей вдруг даже захотелось ему подчиниться. Поведя для виду плечом, она тут же направилась в спальню. А когда спустя четверть часа вернулась, кухню уже заполнял дивный аромат.

— Ты нашел и кофеварку, и кофе, — констатировала она, усаживаясь за стол, на котором уже стояли две наполненные кружки. — Молодец.

— Любой дурак нашел бы, — ответил Филип, как показалось Джордан, не очень-то дружелюбно. Она взглянула на него. Точно. Он выглядел мрачным, явно за что-то на нее злясь. — Кофеварка стоит на виду, пакет с кофе лежит там, где его хранят все нормальные люди, в буфете, — пробурчал Филип.

— Если уж на то пошло, нормальных среди нас почти нет, — возразила она, сама не понимая зачем. — У каждого человека свои странности, каждый чуточку чокнутый. Разве не так?

— Почему ты обманула меня, Джордан? — не желая развивать эту тему и стремясь перейти к главному, спросил Филип.

От неожиданности молодая женщина засмеялась.

— Обманула? Ты о чем?

— Ни к какой соседке ты не ходила, — хмуро произнес Филип. — Или она живет под открытым небом и не боится, что ее новую мебель вмиг уничтожит ливень.

Джордан сделалось ужасно стыдно. Она закусила губу и потупилась.

— Пей кофе, — немного смягчаясь, велел Филип, — пока не остыл. Тебе сейчас необходимо согреться, а то, не дай бог, заболеешь.

Джордан послушно взяла кружку и, не поднимая глаз, принялась маленькими глоточками пить кофе. Все складывалось просто ужасно. Что мог теперь подумать о ней Филип? Что она не хотела видеть его в своем доме, поэтому и сбежала? Следовало как-то выйти из неловкого положения. Наверное, проверенным способом: сказать правду. Выпив половину кофе, она поставила кружку на стол и уже приготовилась было все объяснить, как почувствовала, что еще не собралась с мужеством.

— Я в самом деле тебя обманула, — выдохнула она, отваживаясь взглянуть Филипу в глаза. — Почему — расскажу чуть позже, ладно?

Он сжал ее холодные руки в своих и посмотрел на нее так проникновенно, что у Джордан зашлось сердце.

— Умоляю тебя, никогда мне больше не лги, — горячо прошептал он. — А то я окончательно потеряю веру в людей, в женщин… Ты мой идеал, понимаешь? То, с чем ассоциируется все самое светлое и чистое. Ты и с сегодняшнего дня малышка Кэти.