Николай Дмитриевич Телешов

Белая цапля

I

Далеко на севере, среди студеного моря, на одиноком острове раскинулось королевство, погруженное чуть не круглый год в холодные сумерки и туманы. Зима была здесь длинная, а лето короткое. Дикие скалы лишь ненадолго бывали покрыты седыми мхами, а затем опять их заносило снегом.

Мало тут было зелени и цветов, но люди, жившие в королевстве, любили свою родину, свое суровое море, любили и ценили всякую жизнь, всякую былинку, а бледные цветы их полей радовали их больше, чем радуют роскошные цветники избалованных жителей юга. Поэтому, когда наступала весна и солнце ласково пригревало землю, король устраивал пышный народный праздник, к которому все готовились еще с осени и которого с нетерпением дожидались целую долгую зиму.

Обыкновенно к этому празднику съезжались в гости чужеземные принцы. Все любили старого короля за ум и редкую доброту, всем хотелось научиться у него заботам о людях, которым, несмотря на стужу и долгую зиму, жилось легко и хорошо в королевстве.

У короля была красавица дочь, принцесса Изольда. Такая же добрая, как отец, она всегда помогала больным и несчастным, и король одобрял в ней эти стремления. Он говорил ей, что настоящее счастие только и есть в милосердии, а если мы будем жестоки, то и нам самим изменит наше счастье.

Быстро пролетело веселое лето... Угрюмо и пустынно стало холодное море. Серое, точно сталь, оно тяжело колышется под напором ледяного ветра; взбушует, взревет и снова затихнет, то скрежещет плавучими льдами, то завоет, то вдруг замолчит. Но бушует ли оно, молчит ли - нет в него веры: оно одинаково сурово и неприветливо. Солнце уже не проглядывает сквозь серые тучи, над голыми скалами вновь ползут тяжелые туманы... Все приумолкло. Наступила долгая, томительная зима.

Всякий день принцесса Изольда, задумавшись, подходила к окну дворца, к тому высокому большому окну, из которого был виден замерзший, покрытый снегом берег, а за ним далекою серою полосою виднелось море, сливавшееся с небом, таким же серым и неприветливым.

Подолгу простаивала здесь Изольда, вспоминая недавнее лето. Где те цветы, которые вплетала она в свои волосы? Где свежая зелень, ясные, теплые ночи, веселые песни?.. Все унесла зима. Ничего не осталось.

- О чем ты грустишь, моя милая дочь? - спрашивал король, видя Изольду печальной и задумчивой возле окна. - Что ты глядишь все на море?

- Наше море свирепо, - отвечала Изольда. - Много кораблей поглотило оно, и я боюсь за тех, кто поздно уезжает от нас. Я боюсь за принца Сагира.

- Не бойся, дитя мое, - ласково успокаивал король. - Принц Сагир успел уже миновать опасности. Он плывет теперь на своем корабле, приближаясь к родине. О, как прекрасна его родина, если б ты знала!

И король начинал рассказывать о прелестях южного моря, о родине принца Сагира - и тем разгонял печальные мысли Изольды.

- Теперь уже недолго. Пройдет зима, наступит весенний праздник, и принц Сагир вернется к нам. Он привезет тебе всего, чем богата его родина: и плодов, и камней, и металлов, и мы отпразднуем вашу свадьбу так, чтоб ни одно существо в моем королевстве не забыло этого дня: всем милости - от мала и до велика!

Однажды, когда стояла морозная, лунная ночь, Изольда подошла к окну полюбоваться снежной пустыней. Ночь была так ясна, что видно было все, точно днем, а мороз был такой сильный, что стекло покрылось от него нежным и тонким узором, похожим на тончайшие ветви, на звезды и стрелы.

Изольда залюбовалась.

"В день моей свадьбы, - весело подумала она, - я надену наряд такой же, как моя милая родина: белое платье - как снег, серый плащ - как море, а на голову надену убор из тонких стрелок - как узоры мороза, и чтоб сверкали они и искрились, как снежинки при лунном свете!"

На другой день Изольда приказала готовить, какой замыслила, свадебный наряд. Придворная швея взялась сделать платье, похожее на снег; мастер взялся приготовить плащ стального цвета - моря; но никто не знал, как сделать убор для головы, который походил бы на стрелки мороза.

Разослали гонцов по всему королевству, обещая награду тому, кто исполнит этот убор, но никто не являлся. Никто не мог выдумать такого убора.

Наконец пришел к Изольде старик, много и долго странствовавший по свету, и сказал, что может сделать убор, только на это необходимо много времени.

- Далеко на юге, на берегу одной большой реки, - говорил старик, - живут белые цапли. Их очень много в том краю, потому что их никто не убивает, так как мясо их не годится в пищу, и они живут свободно. Каждую весну у них вырастает на голове белый хохолок, высокий и пышный, с нежными, чудесными волокнами, тонкими, как паутина. В этой стране скоро наступит весна. Нужно торопиться, и если сейчас же поехать туда, то как раз застанешь весну...

- Так поезжай! - воскликнула Изольда, глядя на старика разгоревшимися от восторга глазами.

- И если достать хохолок и на нем укрепить мелкие алмазы, то получится именно то, о чем мечтает принцесса. Наша весна наступит еще не скоро. За это время можно съездить и возвратиться как раз к твоей свадьбе.

- Но как же достать хохолок? - спросила Изольда, радостная и сияющая.

- Для этого нужно, - ответил старик, таинственно наклоняясь к принцессе, одну только цаплю... убить.

- Убить?..

Принцесса опустила руки и грустно покачала головой.

- Нет, - тихо возразила она, - не надо мне такого наряда.

Старик поклонился и вышел.

Всю ночь не спалось Изольде. Она знала, как огорчился бы отец, если б она согласилась. Но как, должно быть, красив и блестящ будет этот убор!..

"Белые цапли... - думала Изольда, вспоминая слова старика. - Мясо их не годится в пищу... их не убивает никто... Их много..."

И если достать хохолок и укрепить на нем алмазы, то будет именно то, о чем она мечтает...

И ей представлялись будущая весна, принц Сагир, белоснежное платье с серым плащом и искры морозных волокон...

"Только одну... - продолжала думать Изольда, - только одну убить..."

И мало-помалу убить одну птицу, хотя и ради прихоти, стало казаться ей не таким уж страшным делом, как вначале: ведь все равно птица умрет - немного раньше или немного позднее... Зато как хорош будет ее свадебный убор! Как будет доволен принц Сагир. Как будет прелестна в этом наряде сама Изольда!

Так думала принцесса, соблазняясь все более мыслью о наряде. Долго мучилась она над этим вопросом и наконец решилась. Наутро призвала старика и приказала собираться в путь.

Приближалась уже весна.

Вся страна готовилась к празднику, на этот раз небывалому. Король в честь дочери-невесты расточал милости, и все были радостны; только Изольда одна оставалась задумчивой, невеселой.

Уже давно раскаялась она, давно сожалела о том, что поддалась минутному соблазну. Но сделать было уже нельзя ничего, и она старалась меньше думать об этом.

Зазеленела весенняя трава, весело зашумело море, стали съезжаться принцы, а старик все еще не возвращался. Изольда была даже рада этому и, глядя на свой венчальный наряд, начинала уже придумывать, чем заменить головной убор.

Приехал с блестящею свитой и дорогими подарками принц Сагир. Уже назначен был день свадьбы и народного праздника и все было готово к великому торжеству.

Накануне вечером пришел в гавань корабль из далеких стран, а через несколько времени явился во дворец и старик. Поклонившись принцессе, он молча подал ей золоченый ящик. Изольда открыла его и вскрикнула от изумления и восторга.

На темном бархатном дне ящика лежали развернутые веером тончайшие белые веточки, нежные как пух и белые как снег, а среди них сверкали и искрились чуть видимые алмазы. Лучшего подобия морозного узора невозможно было представить. Это и было то самое, о чем могла лишь мечтать Изольда.