- Да, да, ты - автор безумной Берты! Об этом все знают! - Я радовался как ребенок, что попал в яблочко.

- Все? Что знают все? - Онегов был ошарашен.

- Так ты здесь прячешься?

- Я сам... обрек себя на добровольное изгнание...- старик еще что-то бормотал, но я его не слушал.

- Ну и шуму ты наделал в свое время, на всю галактику, Шапочка! Вошел во все учебники!

Старик молчал. Он сидел, обхватив голову руками: - Неужели они меня так запомнили?

- А-га!

- Конечно. Совет лишил меня координаторства. Но я сам настоял, чтобы заседание было публичным, чтобы узнали все. Тогда во всех газетах писали: "Порог Онегова, Четвертый порог!" Неужели не помнят?

- О пороге не помнят, а о безумной Берте - все! - Я подошел и фамильярно обнял старика за плечи.- Что же ты, старина! Значит, "буршей" стрелять нельзя, а безумную Берту выпускать на линии можно?

Он поднял на меня страдающий взгляд: - А может, они специально замалчивают?

Тем временем я разглядел, что он там про меня нацарапал. Бумажку рано было забирать, а вот удостоверение я взял. Он не отреагировал.

Я его успокоил: - Специально, все они - такие!

- Тогда все снова повторится.

- И пускай... А о чем, собственно, речь?

- О порогах,- старик пребывал некоторое время в столбняке,- которые останавливают нас в космосе...

- А у тебя - размах! Может быть, поделишься?

- Пространственный и временной ты, наверное, в школе проходил. А о технологическом слышал?

- В общих чертах.

- Заключается он в том, что, хотя создать сверхсложную систему мы и можем, но обеспечить ее надежную работу - нет, потому что, скажем, из ста тысяч деталей одна-две обязательно будут находиться в состоянии потенциальной аварийности. Если мы их находим и ремонтируем, то ломаются другие одна-две и т. д.

- Ну это известно. И выход здесь в самодиагностировании.

- Верно. Но система диагностирования оказывается не менее сложной. Как наш мозг, который по количеству связей превосходит тело, которым управляет.

- Что же дальше?

- Возникла идея, не моя, заметь, диагностировать по частям. Работа мозга направлена не столько на диагностику, сколько на саморемонт. А в организме всегда есть избыток связей, вот они и используются для "ремонта"...

- Что-то сложно.

- Ничего не сложно. В машине избытка связей нет, саморемонт не нужен, поэтому нужда в едином электронном мозге отпадает. Нужно, чтобы каждая часть станции "чувствовала себя сама" и сообщала нам это самочувствие через небольшой датчик. Это упрощает дело. Правда, полагали вначале, что датчиков будет два-три и техники будут носить их с собой при ежедневном осмотре. Потом пришлось расположить датчики стационарно, на каждом блоке, их оказалось гораздо больше, и сделать их пришлось мощнее, в виде электромагнитных излучателей. По сути дела, это были просто "болевые точки" станции, чувствительные нервы без единого центра, без мозга...

- И ради чего все это?

- Простота, экономия, эффективность...

- Само по себе это еще не так уж плохо. В чем же Порог Онегова?

- Суть Четвертого Порога в том, что за любой технологией стоят люди. И, если в обще-стве что-то неблагополучно, то обычный технологический порог повышается. Скажем, уже не две, а четыре из ста тысяч деталей находятся в постоянном аварийном состоянии. Техника зависит от людей, она начинает чаще ломаться - вот и все!

- Ага, понимаю. Саботаж!

- Если бы! Тогда все было бы просто. Дело в том, что сам работающий этого не осознает, а проверяющий - тем более. Но современная техника так сложна, что требует и квалификации, и аккуратности, но сверх этого еще чучь чуть, что можно назвать страстью или нравственностью труда. Да, нравственность тут важнее исего. Но чем ее измерить?

- Ну а ты здесь при чем?

- Меня обвинили в жестких методах управления, в форсировании событий...

- Вот уж не ожидал от тебя, Красная Шапочка! И как же ты испортил этот... социальный климат?

- Я руководил проектом "Берта-кормилица", созданием первой орбитальной продуктовой фабрики. Дело уже дошло до сборки. Но тут ученые затеяли полемику, и работы приостановились. Тогда я в приказном порядке разместил датчики по всем блокам фабрики. А они хотели единый координационный центр, мозг, что невероятно затягивало сроки. И это - при утвержденном проекте! Тогда я лишил некоторых самых ретивых средств передвижения...

-- Старина... да ты диктатор! Средств передвижения - это ты их запер в каталажку? Ха-ха! Уважаю!

- Когда включили станцию в автоматический режим, вначале все шло нормально. Разожгли "ядерную", вывели на орбиту... а потом началось! Датчики сигнализировали одну поломку за другой, но техники пока справлялись. Потом, когда сигнализировало уже несколько датчиков одновременно, сила их излучения оказалась такой, что вести ремонт приходилось в скафандрах. Вовремя станцию не заглушили, я упустил момент. Самоблокировка не сработала - не знаю почему... Одна поломка вызывала другую, они пошли лавиной. А датчики перешли на широкий диапазон излучения, вплоть до рентгеновского, и персонал, спасаясь, бежал со станции. Она вышла из повиновения... Что ты смеешься?

- Извини, старик, но это и впрямь смешно,- сказал я, вытирая слезы, что выступили у меня от смеха.- Ну представь, ты сделал вещь, плохо ее сделал. Но она лежит у тебя под кроватью и молчит. Все в порядке, о твоей глупости не знает никто. Но ты подарил ей голос. Вот она лежит и вопит: "Это он меня сделал?! Это он во всем виноват!" Ну разве не смешно?

- Я о себе не думал! Я действовал прямо, сжег корабли. Пусть кричит, думаю, но я справлюсь. Но не справился... Она вырвалась на трассы, сорвала все рейсы, двигалась беспорядочно и кричала от боли на всех диапазонах. Понимаешь, каково мне было слушать, как кричит от боли мой ребенок, и видеть, как он мечется, не находя себе места. А я ничем, ну ничем не мог ему помочь! - Старик сидел, обхватив голову руками.- Я и сейчас слышу этот вой на всех диапазонах...

- Ну ладно, старина,- я подошел, взял недописанный акт, сунул его в карман.- Не расстраивайся, бывает. Кто же виноват?

- Я виноват. Только я!

- А что стало с Бертой?

- Она бросилась на звезду и сгорела. Полагаю, покончила с собой. Я думал, что, по крайней мере, послужу пугалом, что хоть кто-нибудь запомнит Порог Онегова... Неужели и в самом деле ты ни разу не слышал о социальнотехнологическом пороге?

- Сказать по правде, нет, старина. Все говорят; "Сумасшедшая Берта, сумасшедшая Берта...", а почему сумасшедшая?

- Так значит, все зря! Они молчат об этом. И все это будет повторяться снова и снова...

- Не бери в голову! Я вижу, Красная Шапочка, тебе так же тесно в этом мире, как и мне, Степному Волку! Я пойду, пожалуй. Прощай.

Старик сидел, уставившись в изображение "буршей", и не отвечал.

- Прощай, старина!

Старик молчал, а мне пришло в голову, что я, пожалуй, зря обошелся с ним так круто...

Но, в конце концов, кто-то там тянет с вердиктом, кто-то там замалчивает какой-то порог - это высокая политика!

- Мне-то что до этого? Мне, Степному Волку, у которого ни кола ни двора, а лишь избитые лапы, да чутье.

ЯЗОН И СТИМУЛЯТОР

Юноша сошел на платформу и огляделся.

На здании вокзала блестела надпись; "Новые Дельфы". Выше ее, в голубой дымке, высился лес сверкавших на солнце башен города ученых. В воздухе висели тысячи винтокрылов, стоял гул двигателей. Он чувствовал радостное волнение: вот она - панорама технического прогресса. Здесь он будет жить, этот город чудес ему предстоит завоевать.

Он отказался от услуг автогида и вышел на привокзальную площадь. Ему захотелось немного побродить по улицам, он был уверен, что ноги сами приведут его в нужное место.

Юноша углубился в каменный лабиринт, где ветер сметал пыль с белых ступеней и громко отдавался рокот проносившихся винтокрылов.

Он проходил между колоннами храмов наук, вдыхая прохладу фонтанов, любовался статуями и думал о том, что ему повезло: он будет служить величайшему изобретению человеческого гения.