Очевидно, что "Золотой Век" был свободен от войн по той простой причине, что жившие тогда люди не имели разных взглядов на сотворившее их Божество. Учитывая, что разные племена говорили на различных наречиях, они называли это Божество разными именами, но при этом все были объединены единой верой.
Воспоминания о "Золотом Веке" в целях доказательства истинности Библии используются христианами очень широко. Время мира и гармонии они пытаются связать с Эдемом, где Элохим поселил первую пару людей. Но легенды гласят о мире и гармонии в межплеменных отношениях того времени, а Адам и Ева, как утверждает Библия, были тогда единственными человеческими особями на планете.
Вот как передает эту старинную легенду древнегреческий поэт Гесиод в поэме "Труды и дни": "Недостаток был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный Сами давали собой хлебодарные земли. Они же сколько хотелось, трудились, Спокойно сбирая богатства, Стад обладатели многих, Любезные сердцу блаженных".
По всему видно, что речь в этих легендах вовсе не шла о единственной на Земле супружеской паре. Жителей "Золотого века" мифы называют целым "поколением" (что указывает на множество людей, несомненно, принадлежавших к различным этническим группам) "с спокойной и ясной душою".
К тому же, уже два старших сына библейского Адама вступают в вооруженный конфликт, в результате которого гибнет один из них, а другой, озлобленный против Элохима, бросает свою семью и уходит из дома. Нет, на "Золотой Век", воспоминания о котором сохранились в памяти многих народов мира, это никак не похоже.
Создается ясное впечатление, что Библия намеренно уводит читателя от этой неугодной ей темы. Человеческая цивилизация, в библейской концепции, начинается с убийства. Именно после этого злодеяния Каин "поселился в земле Нод, на восток от Едема. И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего" (Быт.4:16-17).
Значит, раньше "грехопадения", в котором Библия обвиняет Еву, и братоубийственной резни, ничего и не было, утверждает бытописатель. Не было более древних людей, не было их мирной цивилизации, не было даже самой Земли, созданной Элохимом за пять дней до сотворения Адама.
Но народная память в соединении с новейшими открытиями археологии утверждает: это неправда. Нашей планете - миллиарды лет, а человечеству - не один десяток тысячелетий. И если Библия входит здесь в конфликт с очевидностью, то что же тогда остается от ее "богодухновенности"? Получается, что или бог, продиктовавший эти строки, сам находился в заблуждении, или бытописатель неправильно понял и зафиксировал откровение свыше. Христиане не хотят признавать ни того, ни другого, и претыкаются перед противоречием, не умея прояснить этот сложный для них вопрос.
Верить в 6.000-летнюю историю человечества вполне простительно было бы жителю I, V, X, XV, даже XVIII века. Ведь археология как наука возникла и сформировалась только в девятнадцатом веке. Но сейчас, на фоне новых и новых неопровержимых доказательств существования доадамовской цивилизации, продолжать верить в библейскую концепцию творения мира - сродни удивленному вопросу туповатого пилота Зигзага из знаменитого диснеевского мультика: "А разве Деда Мороза не существует?"
Таким образом, мы видим, что Библия изначально является орудием информационной войны. Войны против кого, или чего? Против более древней цивилизации? Почему же авторы Библии усматривали в ней такую опасность? Почему эта книга охватывает своим взглядом именно 6.000 последних лет существования человечества, а более ранний период рассматривает как неведомую "черную дыру" ("Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною" - Быт.1:2)?
Несомненно, из религиозных соображений. Мы уже увидели, что всякого рода конфликтность берет свое начало в разнице миропониманий. Библия пытается утвердить мысль, что то Единое Божество, которому от начала поклонялись первые люди на Земле - это "бог-отец", именуемый на страницах Библии как Элохим, Иегова, Саваоф, - божество мужского рода, создавшее Адама "по образу Божию", а Еву лишь "клонировавшее" из ребра мужчины, которого Элохим поставил господином над собственной Женой.
В таком случае, многое становится понятным. Еврейский Иегова всего лишь узурпировал трон того Божества, которому поклонялись люди более древние, чем библейский Адам, - люди "Золотого Века", не знавшие войн, насилия и разрушений, люди, жившие в обществе всемирной Гармонии. А если учесть акцент на мужском превосходстве, сделанный Иеговой в третьей главе книги "Бытие", то становится очевидным, что это Божество, возрастом намного превосходившее Иегову, является абсолютным антиподом библейского демиурга.
Иегова - бог воинственный (одно из его имен в Библии - Саваоф, что означает "бог воинств"); его антипод, свергнутый им с законного престола - Божество мирное. Иегова - бог мстительный ("Господь есть Бог ревнитель и мститель; мститель Господь и страшен в гневе: мстит Господь врагам Своим и не пощадит противников Своих" - Наум.1:2); его антипод, выброшенный за борт истории Божество милостивое. Иегова - бог разрушительный ("Буду разрушать и поглощать все" - Ис.42:14); его антипод, подлежавший вечному забвению - Божество созидательное.
Иегова - бог мужского рода, "бог-отец". Его антипод - Божество Женского рода, Богиня Мать.
ГЛАВА 3. КУЛЬТ ВЕЛИКОЙ БОГИНИ - ЯЗЫЧЕСКИЙ ПЕРЕЖИТОК?
Пожалуй, не стоит подробно описывать находки археологов, однозначно подтверждающие, что в добиблейские времена человечество поклонялось Единому Божеству Женского рода - Богине Матери, созидающей силе природы, Даятельнице жизни и Приятельнице после смерти. Не стоит также приводить многочисленные цитаты ученых, из которых явственно следует, что доадамовская цивилизация целиком и полностью основывалась на религии Великой Богини и была абсолютно гиноцентричной. Все это, и многое другое уже достаточно широко представлено в книге Госпожи Риан Айслер "Чаша и Клинок", а также в статьях археолога Марии Гимбутас из Калифорнийского университета.
Очевидных подтверждений этому более чем достаточно, и незачем повторяться. Тем более, что данная книга не преследует цели добавить что-то новое к тому, что уже гениально описано этими мудрыми Женщинами. Мы можем лишь принимать Их неопровержимые доказательства как факт - нравится нам это или нет. "Это наша с тобою Земля, это наша с тобой биография". Кто-то, возможно, вздохнет с облегчением, сказав: "Ну, наконец-то, зрим в корень". Кто-то обидится за свои религиозные убеждения, которые никак не вяжутся с правдивой информацией, изложенной в "Чаше и Клинке". Кто-то с возмущением, не желая прислушаться к голосу разума, отбросит эти мысли в сторону. Неважно, ведь истина все равно восторжествует, рано или поздно.
Но здесь хотелось бы коснуться исключительно религиозной стороны поднимаемого вопроса.
В конце концов, мы ведь уже поняли, что именно религиозная платформа определяет общественную жизнь. Разногласие вероисповеданий сталкивает людей между собой, делает их врагами, и следовательно, разрушает общество. Единство веры, напротив, приносит умиротворение и делает общество безопасным для каждого из его членов и для себя самого. Общественный раскол непременно приведет к тому, что враждующие стороны в стремлении уничтожить оппонентов уничтожат и самих себя. Общественное единство, наоборот, послужит превосходным стимулом к созидательной деятельности, при которой неизбежно будет достигнуто всеобщее процветание.
Представители мировых религиозных конфессий, отстаивая свою точку зрения, очень любят употреблять в адрес своих совопросников термин "язычество". Протестанты усматривают пережитки язычества в православных и католических иконах и распятиях. Православные и католики видят элементы язычества в слепом повиновении протестантов своим пасторам. Мусульмане считают проявлением язычества всякого рода священное изображение. Иудеи называют язычеством все, что не принадлежит к иудейству. Вообще, этот термин в среде адептов мировых религий употребляется как особая, "благочестивая" форма ругательства. Помните слова французского короля Генриха III, обращенные к его шуту, которому вздумалось с тайным умыслом преклонить колени перед одним невзрачным парижским домиком: "Эй, ты, язычник! Коли тебе так уж хочется встать на колени, встань хотя бы перед крестом!"
