Противник в то время не предпринимал каких-либо значительных наступательных действий, ограничиваясь ведением разведки и частыми артиллерийскими налетами.
На противоположном берегу реки вместе с немецкими войсками оборону занимали венгерские части. Нам было известно, что основная масса венгерских солдат, освободившаяся от угара хортистской пропаганды, настроена против участия в войне на стороне немецко-фашистской армии.
Как-то раз к командному пункту 2-го батальона подошли три венгерских солдата. Шел густой снег, и они просто заблудились. Наткнувшись на наш КП, они без боя охотно сдались в плен.
На допросе венгры не скрывали своей радости по поводу того, что хотя и случайно, но им удалось уйти от немцев. Пленные сообщили, что гитлеровцы им больше не верят, что в каждой венгерской роте находится немецкий фельдфебель и что венгерские части действуют теперь не самостоятельно, а в составе немецких соединений. Один из пленных даже утверждал, что его ротный командир перешел бы к нам со всей ротой. Но он не делает этого из-за установленных нами минных полей, на которых погибло уже много саперов. Но если бы рота знала, где безопасный проход, она охотно бы целиком сдалась в плен. И пленный вызвался возвратиться назад и привести всю роту. Венгр говорил это так искренне, что начальник штаба батальона Квапил решил отпустить его.
Венгерский солдат действительно возвратился и привел всю роту вместе с командиром.
Период сравнительного затишья на нашем участке фронта мы использовали для подготовки командных кадров, главным образом для обучения непосредственно в полосе обороны корпуса прибывавшего пополнения. Ежедневно из госпиталей возвращались поправившиеся после ранения воины, приходили и партизаны, которые к тому времени прошли солидную школу борьбы с оккупантами и научились бить ненавистного врага. Кроме того, каждый день с освобожденной территории к нам прибывали сотни добровольцев-словаков. Несмотря на многочисленные интриги Ингра, Пики, Гасала и других, постепенно удалось пополнить части корпуса. Численный состав их хотя и медленно, но все же рос.
В это время корпус был выведен из состава войск 38-й армии, с которой мы прошли через Карпатские горы, и передан в подчинение 1-й гвардейской армии, которой командовал товарищ А. А. Гречко, ныне Маршал Советского Союза.
18 декабря 1944 года в штаб корпуса поступил приказ: сосредоточить артиллерию корпуса в районе юго-восточнее Ясло для поддержки войск 38-й армии. Армия готовилась к участию в крупном зимнем наступлении 1-го Украинского фронта. В приказе особенно подчеркивалось, что перемещение чехословацкой артиллерии должно быть скрытным. Это было важно по двум соображениям: во-первых, чтобы скрыть от противника готовящееся наступление советских войск; во-вторых, чтобы врагу не было известно о перемещении артиллерии с нашего участка фронта.
Но как сделать, чтобы противник не узнал, что корпус на некоторое время останется без артиллерии? Ведь, кроме нескольких противотанковых пушек и одной 122-мм гаубицы, у нас на обе бригады оставалось всего несколько минометов. На совещании в штабе было решено - для введения противника в заблуждение оборудовать ложные артиллерийские позиции.
Перед нашими саперами встала сложная задача - изготовить большое количество макетов артиллерийских орудий и танков. Подобное мероприятие они еще не проводили. И все же с этой нелегкой задачей наши саперы справились. Прежде всего они немедленно приступили к изготовлению макетов и сделали их так искусно, что на расстоянии макеты действительно трудно было отличить от настоящих танков и орудий. Только один саперный батальон корпуса (командир батальона штабс-капитан Ильм) в сравнительно короткий срок изготовил 130 макетов орудий и 50 макетов танков.
Макеты мы расставили с таким расчетом, что, если бы немцы начали обстрел ложных позиций, они не причинили бы нам значительного вреда. Эти макеты должны были не только убедить противника, что наша оборона насыщена достаточным количеством артиллерии и танков. Мы хотели, чтобы на том берегу сложилось впечатление, будто у нас идет непрерывное сосредоточение войск, подготовка к новому наступлению. Для этого наши саперы применяли и другие способы. Как-то раз они пустили по течению реки опилки. Это должно было убедить гитлеровцев в том, что, готовясь к наступлению, мы собираемся навести через реку мост.
После переброски в район Ясло всех пяти артиллерийских полков основная задача оставшихся артиллеристов заключалась в том, чтобы создать у противника впечатление, что на ложных огневых позициях находятся настоящие орудия. И эта задача была нелегкая. Например, в 3-й бригада, оборонявшейся на фронте протяженностью свыше 13 километров, осталось лишь шесть 76-мм орудии, одна 122-мм гаубица и один 120-мм миномет. Так лее примерно обстояло дело и в 1-й бригаде. Используя имеющиеся орудия и минометы как кочующие, наши артиллеристы успешно справились с задачей. Частой сменой огневых позиций мы вводили противника в заблуждение относительно действительного количества артиллерии в полосе нашего корпуса, и это причинило гитлеровцам много беспокойства. Так, после переброски артиллерии 1-й бригады в район Ясло противник выпустил по обороне бригады в 15 раз больше снарядов и мин, чем в то время, когда там находилась вся артиллерия.
Для введения врага в заблуждение в ночное время из глубины наших боевых порядков к переднему краю передвигались автомашины лишь с частично затемненными фарами. Возвращались же они, соблюдая светомаскировку. Так же мы использовали имевшиеся у нас несколько танков; ночью они с шумом подходили к переднему краю, имитируя большое скопление танков. Мероприятия, проводимые с целью ввести противника в заблуждение, занимали все наше внимание вплоть до 17 января 1945 года. Наш замысел вполне удался, и прежде всего благодаря находчивости и изобретательности саперов, артиллеристов и танкистов. Разумеется, свою долю, и немалую, вложили в это и пехотинцы, особенно наши отважные и неутомимые разведчики.
Имитация подготовки наступления дала свои результаты: противник не заметил переброски нашей артиллерии с Ондавы в район Ясло. Мало того, 1-й Чехословацкий армейский корпус, несмотря на то что был ослаблен из-за отсутствия артиллерии, вынудил введенного в заблуждение противника перебросить из-под Ясло горно-стрелковую дивизию для усиления своей обороны на реке Ондаве.
В остальном дни проходили без каких-либо примечательных событий. Людям, уже привыкшим к жестким законам войны, и прежде всего тем, кто воевал не первый год, казалось, что фронт, проходивший вдоль Ондавы от Стропкова через Свидник на Гуту Полянскую, будто застыл. Разумеется, это только казалось.
На Ондаве - в окопах, в блиндажах, на наблюдательных пунктах и на огневых позициях - воины нашего корпуса впервые за войну встречали рождество на родной земле, на земле Республики. Уже всем было ясно, что это последнее военное рождество, что в следующем году рождественский праздник будет веселее. Впрочем, об этом мы говорили на фронте каждый год: еще один - и будем дома, среди своих, в тепле родного очага, с праздничным пуншем, с рождественским карпом на столе и иными вкусными яствами.
Это последнее военное рождество в окопах на берегу реки Ондавы, этот последний фронтовой рождественский праздник проходил в непривычной тишине. Однако произошел случай, который мог окончиться весьма печально, и о нем стоит рассказать.
Последнее рождество на фронте. Настроение приподнятое. Разве только в землянках и окопах нет свежесрубленных елок или хотя бы хвойных лапок, увитых бумажными украшениями. На сочельник подморозило и выпал обильный снег. На фронте спокойно. Все свидетельствовало о том, что противник не собирается вести в праздник какие-либо активные боевые действия.
"Да и почему бы им не отметить рождество?" - думали наши ребята. Они были убеждены, что на другом берегу реки немцы будут украшать рождественские елки, петь свою "Heilige Nacht" и на праздник оставят нас в покое. Поэтому не удивительно, что в некоторых ротах появились напитки "для поднятия настроения", а в основном "для сугреву".
