Вскоре при поддержке нескольких танков враг атаковал позиции 5-го батальона. Капитан Моравец направил на угрожаемый участок взвод противотанковых орудий и пулеметную роту. Опытные артиллеристы надпоручика Юранека открыли по танкам огонь прямой наводкой. Они остановили немецкие танки, а затем заставили их отойти. Не принесла врагу успеха и другая его контратака.

В первом поединке 5-й батальон устоял. Он не отступил и отбил две контратаки противника. Конечно, потери, которые он понес во Вроцанке в результате вражеского артиллерийского и минометного обстрела, были немалые.

Перед полуднем огонь противника снова усилился. На командном пункте батальона разорвалась вражеская мина. Капитан Моравец был тяжело ранен в голову, а незадолго до этого мы потеряли его заместителя капитана Пашека. Батальон остался без командира и его заместителя.

- Принимаю командование батальоном на себя, - сообщил начальнику штаба батальона командир пулеметной роты подпоручик Килиан. Он направился на левый фланг батальона, где создалось особенно тяжелое положение. Молодой коммунист возглавил батальон без колебаний.

С целью улучшения позиций поредевший 3-й батальон под командованием Килиана дважды атаковал противника, но безуспешно. В свою очередь гитлеровцы после артиллерийского налета предприняли контратаку крупными силами. Обстановка, и без того сложная, осложнилась еще больше.

Вражеские цепи уже совсем близко. Килиан, которому не раз приходилось смотреть смерти в лицо, и лежащие рядом с ним солдаты готовы открыть огонь по врагу. Отступать некуда, и они решили биться до последнего вздоха. Но вдруг на гитлеровцев обрушился шквал артиллерийского огня. Вслед за этим слева появились советские пехотинцы. С громовым "ура" они отбросили врага.

События этого дня подтвердили, что пробиться через Карпаты на родину не так-то легко. Противник начал подтягивать резервы. Его сопротивление усиливалось. Частые контратаки гитлеровцев и массированный огонь их шестиствольных минометов крайне затрудняли наши действия.

Большинство воинов 3-й бригады впервые принимало участие в боевых действиях; этот бой явился для них серьезным испытанием. Оказавшись под ураганным огнем артиллерии и минометов врага, они заметно приуныли. А между тем надо было продвигаться вперед, надо было отомстить за павших товарищей. Следует отметить, что все командиры и работники аппарата просвещения великолепно справились со своими задачами.

В полосе наступления 1-й бригады противник предпринял не одну контратаку, но каждый раз отступал со значительными потерями. Не помогла гитлеровцам и только что прибывшая отборная 75-я дивизия, введенная в бой с ходу.

Около 16.00 наш 1-й батальон, взаимодействуя со 2-м батальоном, атаковал противника в деревне Бубрка. Атака была поддержана артиллерией бригады и несколькими танками. Это был напряженный бой. Нам удалось выбить противника из деревни и продвинуться до опушки леса южнее Бубрки. Но, несмотря на все усилия, в тот день мы продвинулись не более чем на два километра, успех весьма незначительный. Фашистам удалось вовремя сосредоточить на нашем участке крупные силы. Конечно, результаты боя нас не удовлетворили. Не были ими довольны и командующий 38-й армией и его заместитель, которые весь день находились неподалеку от моего командного пункта и наблюдали за ходом боя.

Я все более убеждался в необходимости перегруппировки сил с целью намести по врагу внезапный удар там, где он этого не ждал. Посовещавшись со своими офицерами, я решил перегруппировать силы и сосредоточить основные усилия правее, на направлении Кобыляны, Палацувка, высота 534. Но без разрешения командира корпуса делать это мы не имели права.

- Здравствуйте, товарищ генерал, - приветствовал меня заместитель командующего 38-й армией, пришедший на КП бригады.

Мы пожали друг другу руки. Заместитель командующего поделился со мной своими соображениями о ходе боя. По глазам советского генерала и по выражению его нахмуренного лица я заметил, что он весьма озабочен.

- Как вы оцениваете создавшуюся обстановку? - спросил заместитель командующего.

Я ответил откровенно, так, как думал.

- Какое бы вы приняли решение на месте командира корпуса? Изложите свои соображения.

Я недавно обсуждал сложившуюся обстановку со своими офицерами и поэтому тотчас доложил советскому генералу наши выводы: не атаковать противника главными силами корпуса, то есть 1-й бригадой с приданными ей средствами, в направлении Махнувка, Дукля, а сосредоточить ее усилия на направлении Кобыляны, Палацувка, высота 534; на рассвете при поддержке артиллерии и танков внезапным ударом прорвать вторую полосу обороны противника и к вечеру достичь высоты 534; 3-й бригаде поставить задачу - наступать на прежнем направлении 1-й бригады: Махнувка, Дукля.

Я старался как можно лучше обосновать преимущества этого плана. Советский генерал поблагодарил меня, но своего мнения не высказал, предупредив, что несколько позже зайдет еще раз.

Под вечер напряжение боя не ослабевало. Наши части атаковали вражеские позиции - противник отвечал бешеным огнем и контратаками.

Скоро совсем стемнело. И тут снова пришел советский генерал. Он сообщил мне, что командование 38-й армии согласилось с моим планом. Мне предлагалось осуществить свои предложения на практике и в течение ночи перегруппировать силы с тем, чтобы на рассвете начать наступление с нанесением главного удара направлении Кобыляны, Палацувка, высота 534. Советский генерал сообщил, что приказ командира корпуса мы получим в ближайшее время.

Я созвал подчиненных командиров, кратко ознакомил их с обстановкой и с замыслом предстоящего боя. Все согласились со мной. Офицерам было ясно, что нецелесообразно продолжать атаки там, где враг сильно укрепился и оказывает упорное сопротивление. Бесплодные атаки стоили многих человеческих жизней. По этому вопросу не могло быть двух мнений.

Ночью 1-я бригада быстро передвинулась вправо. Нам дополнительно придали советские гаубичный и минометный полки. Пехотным батальонам и батальону автоматчиков были приданы по батарее 76-мм орудий. Получилась довольно-таки внушительная сила. Теперь если бы сам черт оказался на нашем пути, мы одолели бы и его!

Утром на третий день боев 3-я бригада снова атаковала, но успеха не добилась. Наступление 1-й бригады задерживалось. Прежде всего требовалось как следует разведать оборону противника и подтянуть артиллерию. К этому времени огневые позиции успели занять лишь несколько батарей, остальные только подходили. Наступление без артиллерийской поддержки не принесло бы пользы. Такая поспешность не оправдывалась. Наступление должно развиваться стремительно с первой и до последней минуты, а это возможно только при согласованном взаимодействии всех родов войск, то есть пехоты, артиллерии и танков. Этому нас научили предыдущие бои, и особенно первые два дня боев в горах - жестокий урок, дорого оплаченный кровью воинов.

Неожиданно я получил по радио приказ передать командование 1-й бригадой моему заместителю и немедленно прибыть на командный пункт 38-й армии. "Что случилось?" - спрашивал я себя. Особой радости от этого вызова я не испытывал. А главное, вызывали в момент, когда бригада была готова начать наступление. Но приказ есть приказ. Я передал командование начальнику штаба Новаку и отправился на командный пункт армии. По пути туда я встретился с начальником политуправления 1-го Украинского фронта генералом С. С. Шатиловым и с начальником отдела просвещения 1-го Чехословацкого корпуса доктором Прохазкой.

- Меня вызывают на командный пункт армии, - сказал я им.

- Мы об этом знаем и ждем вас, чтобы проводить туда.

- Жаль, - продолжал я, - что меня вызвали как раз перед началом боя. Хотелось принять в нем участие.

- Если вы все основательно подготовили и обеспечили, то не беспокойтесь об успехе, он будет, - подбодрили меня товарищи.

Мы разговорились о предстоящих боях. Начальник политуправления сообщил, что маршал Конев озабочен результатами первых двух дней наступления нашего корпуса и что ответственным за все неудачи считает только одного человека командира корпуса генерала Яна Кратохвила.