- Когда у вас свет дадут? - спросил Александр.
- Да уж около года руки не доходят.
- Сейчас стемнеет. При свечах страшновато, однако, - произнес Александр.
- В кладовке керосинка есть. Хочешь принесу?
- Принеси.
Хомут вышел в сени. Загремел чем-то. Выругался. Раздался грохот падающего тела.
- Понаставили всякой всячины, - послышался не совсем довольный крик Хомута. Наконец, вернулся с керосинкой и пластмассовым бочонком. Долго возился, соображая, как туда заливают керосин. Сумерки плавно переходили в темноту. Александр зажег свечу. Подумав, зажег еще одну. Керосинка все же загорелась. И Хомут поставил ее на печку. В комнате стало светлей.
- Свечи потушить или оставить? - спросил Хомут.
- Потуши. А то играют на стенах, словно в склепе сидишь. Слушай! А что, если и на самом деле упыри существуют? Что тогда?
- Тогда они сегодня придут и нас съедят, - съязвил Хомут.
- Ты твердо уверен, что нет?
- Как тебе сказать, - Хомут задумался, и добавил:
- Днем да. Ночью не очень.
- А ты ночью никогда не слышал звона в ушах?
- Нет. И мозги не закручивало. И мама в детстве с крыши не роняла. Тебе не кажется, что из дупла за нами кто-то наблюдает? - добавил он с улыбкой.
-Я не знаю. Но куда бы я ни поворачивал взгляд, ловлю себя на том, что смотрю в дупло, - ответил Александр серьезно.
- Ты с этим сочинением скоро чокнутым станешь. И я в психи запишусь, добавил Хомут, уже более серьезно.
Протяжно скрипнул журавель. Ребята вздрогнули.
- Опять запел, - сказал Хомут, подавляя испуг.
- Колода обвалилась, а он поет. Родители узнают, что колодец развалился - никакая буря не поможет. И ведь не виноват, а за всю жизнь не докажешь, что он сам жить расхотел, и я здесь непричем. Был рядом - значит виноват.
- Зря ты так. Многие же свидетели видели.
- Это для меня ты свидетель, а они скажут: "Друг всегда заступится и будет выгораживать". Или вообще подумают: "Совместно развалили!"
- Успокойся. С кем не бывает! - попытался ободрить его Александр.
Лес в окне стал едва различим. Ночь опустилась на землю. Луна слабо освещала кроны деревьев. Что-то с грохотом стукнулось об крышу.
- Голубь, наверное, - произнес Хомут. Протяжно прокричала выпь. Что-то или кто-то пробежало у ограды. Звякнул громоотвод. - И в самом деле, поверишь в привидения.
- Хомут, ты никогда не задумывался? Почему охотники гонят волка, потом дуб с огромным дуплом в огне и, наконец, чистый девственный лес?
- Не знаю, наверное, так получилось. Довел ты меня! Я уже сам верю сейчас дверь откроется и войдет упырь.
За дверью раздался стук. Хомут чуть не откусил палец, которым ковырялся в зубах.
- Ребята, можно войти? - женский голос разрядил обстановку.
Хомут открыл дверь в сени, взяв лампу в руки.
- Войдите! - пригласил он неуверенно. Дверь открылась и вошла женщина, у которой они были. Она тяжело дышала, будто за ней гнались.
- Вот возьмите. - Она протянула распятие и бутылочку с водой. Хотите - верьте, хотите - нет. Но я подумала, что совершу грех, если оставлю вас здесь на растерзанье без защиты. - Она приложила бутылочку и крест к груди Хомута, зажала их его рукой. - Повесьте крест в комнате, где будете спать. А углы обрызгайте святой водой. Ну, я побежала. До двенадцати успею, еще время есть. И она вышла, захлопнув за собой дверь.
- Чумная какая-то, - произнес Хомут. Поставил лампу на печку и стал разглядывать предметы.
- Чумная не чумная, но она совершила подвиг! Веря в упырей - пошла нас спасать. - Александр взял распятие. - Давай повесим на дверь.
- Зачем?
- Чтоб дурные мысли ночью в голову не лезли.
- Ладно, давай. Только ты посвети мне, пока я буду гвоздь с молотком искать.
Александр взял лампу, и они вышли. Хомут боязливо вошел в сени, схватил банку с гвоздями и молоток и вынырнул как из воды. Прибив гвоздь к двери и укрепив крест, они сели на диван.
- Воду брызгать будешь? - спросил Хомут без всякой иронии. Александр поднялся и побрызгал во все углы.
- Идиотизм какой-то, - пробормотал Хомут смелее. Александр посмотрел ему в глаза. Тому стало не по себе. И отчетливо произнес:
- Я верю в упырей.
Если бы он сказал в этот момент: "Я упырь". Хомут бы ему поверил.
- Давай спать, - произнес Хомут, пряча глаза. -Завтра на первом метеоре уедем отсюда.
Они легли на кровать вдвоем. Александр положил бутылочку под подушку. Потушили свет. Хомут вскоре заснул. Александру не спалось. Луна бросала слабые лучи. И резьба, неравномерно освещенная, оживала, создавая зловещую панораму.
Вдруг у калитки раздался какой-то звук. Потом послышались чьи-то торопливые шаги. Внешняя дверь тихо, словно от ветра, скрипнула. Слегка напряглась трехступенчатая лестница. Как будто кто-то решил подняться, а потом, передумав, спустился обратно. "Пришел или кажется?" Жалобно крикнула сова. Александр взял бутылочку и осторожно подошел к двери. Всем телом, всей душой он почувствовал - за дверью кто-то есть. Страх поразил тело. Он ясно видел широкие плечи, большую голову на маленькой шее. Словно тень от человека. И вдруг он почувствовал, как новая волна страха вошла в него. Тень стала поворачиваться. Два зеленых фонаря смотрели ему прямо в лицо. Четыре кинжала хищно торчали из открытого рта. Подсознание, независимо от его воли, заметило - крест, который он прибил на дверь, не прозрачен. Руки судорожно открыли бутылку и стали брызгать в него. Вода, попадая на дверь, растекалась, делая ее не прозрачной, подобно ветровому стеклу, на которое попала грязная вода из-под колеса впереди идущей машины. От напряжения, разбрызгивая воду не только на дверь, Александр опустошил бутылочку. И по инерции продолжил трясти ее уже пустую. Он заметил это и остановился. Святая вода, подобно обычной грязной жидкости, стекала, и дверь вновь начинала становиться прозрачной. По мере вырисовывания силуэта, сердце Александра почему-то все сильнее и сильнее начинало стучать в висках, а дыхание становилось все тише.
XXI.
Проснувшись, и резко посмотрев на часы, Александр подумал: "Сон или на самом деле? Так можно и свихнуться". Солнце светило в окно. "А может это все мне показалось? А я дурью маюсь. Рассказать Татьяне? На смех подымет".
- Вставай, бродяга, - ткнул он в бок Олега. - Работать пора, а ты дрыхнешь как старая карга.
- Сколько времени? - проворчал, не открывая глаз, Хомут.
- Семь часов.
- Куда так рано? Первый отсюда уходит в десять двадцать.
- Помыться, побриться.
- Ты мойся, брейся, - произнес Хомут, переворачиваясь на бок. - А я еще часок посплю.
Александр закрыл глаза. Когда открыл, было уже без десяти десять.
- Вставай быстрей, - он вскочил и запрыгал над брюками, - уже десять.
Хомут резко сел на кровати.
- Ты же говорил семь?!
- Семь-семь, - передразнил Александр. - Семь было три часа назад.
Они быстро собрались и побежали на метеор. Птицы весело щебетали. Где-то яростно тарахтел дятел. "И не болит же у него голова", - подумал Александр. Прямо перед ребятами, слегка колыша траву, шмыгнул уж. Спускаться по прибрежной стене оврага, прорытого великой рекой и отшлифованного осенними дождями и весенними паводками, было немного страшновато. Круто уходящие вниз глиняные ступеньки подозрительно сыпались, ноги непроизвольно подкашивались на каждом шагу. Ощущение, не из приятных, улетучивалось с каждым шагом. На пристани, представляющей из себя грубый настил, ожидали двое. Старик в видавшем виды пиджаке, фуражке, темных брюках, с маленьким заплечным рюкзаком. И спортивного вида парень в широких, напоминающих связку из двух бананов-брюках, в черной майке с короткими рукавами, подчеркивающей внушительные мышцы, и маленькой золотой цепочкой на шее. У пристани река проявила свой своенравный характер, образовав причудливой формы залив, в котором колыхались на привязи несколько прогулочных катамаранов-велосипедов, вероятно, принадлежащих какой-нибудь из многочисленных, раскиданных, где непопадя, летних баз отдыха. В отместку за это стена карьера глубоко врезалась в реку, мешая с пристани разглядеть приближение метеора. Вся стена утеса, словно просверленная, была усеяна норами из птичьих гнезд, делая их недоступными для незваных гостей. Вынырнув из-за утеса, показался метеор. Сбросил скорость, и нос вяло упал в воду. Пришвартовался. Из метеора вышел всего один человек. Взяв пассажиров и оглушив сиреной, корабль весело вышел на фарватер.
