Мартин Сутер
Семь рассказов из книги "Бизнес-класс"
Перевод с немецкого и вступление Е.КОЛЕСОВА
"Новые швейцарцы" Мартина Сутера
Швейцарский писатель Мартин Сутер (р. 1948) - профессиональный бизнесмен. Получив экономическое образование, он успел попробовать себя и добиться успеха и в роли служащего, и в роли предпринимателя. И, в общем-то, он не первый из людей, хорошо знающих мир бизнеса, кто решился описать его в литературе.
Однако этот мир, описываемый в классических романах Драйзера и Голсуорси, в современных детективах и газетных репортажах, всегда серьезен, если не сказать трагичен. Может быть, именно поэтому в общественном сознании преобладает к нему скорее отрицательное отношение. Тем более что в нашей стране оно даже культивировалось.
Чувству юмора здесь места не оставалось, если не считать анекдотов про "новых русских", где смех вызывают главным образом грубость и необразованность героев, а не комизм ситуации. Между тем "новые швейцарцы" - народ высокообразованный (иначе их не примут в этот мир). Да и не такие уж они "новые", ведь в Швейцарии бизнес часто передается по наследству, а честность деловых отношений возведена в культ.
Примером тому служат публикуемые ниже рассказы Мартина Сутера. Дело даже не в том, что ни один из почти восьмидесяти (!) сюжетов сборника не строится на обмане делового партнера - это первое, но и последнее отличие швейцарской сферы бизнеса от нашей. Юмор этих рассказов не "бизнес-специфичен": смех вызывают не бизнесмены в нелепых ситуациях, а наши собственные воспоминания о тех же ситуациях, когда в них попадали мы, кем бы мы ни были, вот только развертываются эти ситуации в, казалось бы, совершенно не предназначенном для этого мире строгих костюмов, атташе-кейсов и дорогих ресторанов (брехтовское "очуждение").
Рассказы Сутера потому и находят отклик у русского читателя, что все его сюжеты узнаваемы. Кроме того, автор напоминает читателям (и литераторам), что нельзя слишком серьезно воспринимать правила того мира, в котором живешь. Чувство юмора терять никогда нельзя, и только в этом случае wird alles, was so grob und wichtig erscheint, einmal nichtig und klein, как пел в семидесятые годы популярный немецкий бард Удо Юргенс.
И наконец, эти рассказы Мартина Сутера, наследника многовековой швейцарской традиции, могут послужить (я надеюсь) к осознанию "новыми русскими" необходимости не только перенимать профессиональный опыт западных коллег, но и сохранять в себе чувство юмора, без которого справиться с теми же, привычными всем нам житейскими ситуациями, часто бывает невозможно.
И последнее. Швейцарцы по отношению к немцам бывшего рейха (Германия, Австрия) - южане. У них свой темперамент, свои обычаи и свой неповторимый язык. Передать этот колорит на другом языке очень сложно. Поэтому если читатель найдет в моих переводах "одессизмы" или неологизмы, то это - лишь ultima ratio переводчика, желавшего по возможности более адекватно передать стиль автора.
Кюдерли и его телефон
Вилли Кюдерли не из тех, на кого, когда он входит, сразу устремляются все взоры. Скорее наоборот: Вилли Кюдерли может войти, пробыть тут какое-то время и выйти, и никто этого даже не заметит. И так было всегда. В школе Кюдерли мог тянуть руку сколько угодно - учителя его не замечали. Многие одноклассники дорого бы дали за такое умение быть незаметным, а его оно мучило: уроки-то он всегда учил на совесть.
При этом внешность у Кюдерли вполне нормальная, без изъянов. Нельзя сказать, чтобы он был слишком худой или слишком мал ростом. Просто он почему-то всегда бывает незаметен до невидимости.
Если Кюдерли входит в раскачивающуюся дверь вслед за кем-то, то обычно получает по носу, потому что шедший впереди его не заметил. Явившись на совещание первым, он всегда слышит от второго: "Смотри-ка, еще никого нет". И, сколько бы раз он ни называл свою фамилию (не какую-нибудь расхожую, а Кю-дер-ли!), к нему всякий раз обращаются: "Герр... э-э?"
Карьере это, конечно, не способствует. Сколько раз его обгоняли люди, меньше знающие, меньше умеющие и менее опытные только потому, что для начальства они видимы.
Кюдерли пытался с этим бороться - бабочка вместо галстука, диссертация, подтяжки, как у Ларри Кинга, супермодные очки, прическа, трубка, "бьюик" 1952 года, коллекция редких вин, любовница-негритянка, - однако аксессуары всякий раз перевешивали, и личность Кюдерли терялась за ними еще более.
Лишь мобильник принес ему некоторое облегчение.
Некоторое время Кюдерли сомневался, стоит ли ему покупать его. С одной стороны, он знал, что в кругу высшего менеджмента мобильный телефон служит хоть и не обязательным, но желательным символом статуса. С другой же - ему было ясно, что один мобильник человека еще менеджером не делает.
Кюдерли понимал также, что для приверженцев свободы личности мобильный телефон означает жалкую зависимость от окружающей среды, способной в любой момент предъявить индивиду свои требования. Так сказать, клеймо, сразу выдающее раба, а не хозяина.
Однако для Кюдерли эти социополитические недостатки мобильного телефона с лихвой окупались его достоинствами как средства общения. Не с теми, кому или кто звонит, а с теми, кто при этом присутствует.
И Кюдерли очень скоро убедился, что ту скромную известность, которую он приобрел в узком кругу сотрудников своего отдела, с помощью мобильника можно распространить на весь мир божий. Вот, например, он едет в битком набитой электричке (купив мобильник, он стал делать это регулярно). Сосед напротив положил ногу на ногу, как будто его, Кюдерли, здесь и не сидело, а другой кладет свой чемодан буквально ему на голову, - и тут раздается повелительный писк мобильника. Он достает его из кармана, и все кругом замирают.
"Кюдерли слушает", - говорит он в трубку громко и отчетливо, сразу избавляясь от своей анонимности в этой жалкой толпе. И, прежде чем соседи успеют обменяться усмешками и навсегда забудут о Кюдерли, он проговорит в телефон несколько весомых фраз, чтобы доказать: перед вами человек не простой, его слово кое-что значит. Он называет в трубку несколько имен, чтобы соседи поняли: под неброской внешностью этого человека кроется ого-го. И несколько цифр, означающих, что не всегда побеждает тот, кто ездит на автомобиле, а не на электричке.
