Когда Верховный тролль вошел в зал Главного собрания, марш сменился гимном Тайной республики троллей, и все кто здесь присутствовал, встали, приветствуя и Верховного тролля и гимн своего государства. Гимн звучал ровно три часа, и все три часа тролли стояли, слушали и не двигались с места, На лицах у них было великое блаженство, потому что тролли кроме всего прочего очень любят музыку.

Наконец гимн закончился. Камельбрук тяжело сел на трон, вырубленный в гигантском сталактите, который свисал с потолка пещеры. После этого все остальные тролли заняли свои места. Вперед выскочил Гуингам.

– Великое собрание, по приказу Верховного тролля объявляется открытым! – громко провозгласил он.

Раздались оглушительные аплодисменты. Тролли кричали, свистели, подвывали, гремели погремушками, дудели в дудки и стреляли из хлопушек. Ликованию казалось, не будет конца. Все очень радовались, потому что Главное собрание, высший законодательный орган троллей, не проводилось уже триста лет.

И вот Верховный тролль поднял вверх руку, призывая всех установить тишину. Тут же стало тихо. Слышно было, как стекали по сталактитам и капали вниз холодные капли воды, а внизу под полом пещеры журчали подземные воды реки Трольги. Камельбрук оглядел всех присутствующих долгим и тяжелым взглядом, под которым тролли замерли и задрожали, потому что сразу поняли, что речь пойдет о важных и серьезных вещах, и ничего доброго ждать от Верховного не приходится, И первые же слова Камельбрука подтвердили самые мрачные предположения присутствующих.

– Я пригласил вас, уважаемые господа тролли, чтобы сообщить вам ужасную новость, – сказал он. – Новость, которая повергнет всех вас в шок.

Тролли молчали, Никто не осмеливался спросить, что это за ужасная новость. Никто не хотел рисковать навлечь на себя гнев Верховного непочтительным поведением. Даже самые молодые и безрассудные тролли и те молчали.

– В нашем черном стаде завелась белая овца! – воскликнул Камельбрук зловещим голосом. Он очень любил театральные эффекты и литературные обороты. Но никто не понял столь замысловатое выражение, и на лицах подданных Верховный увидел недоумение и удивление. – Да, да! Наш род опозорен, ибо он породил существо, которое всем своим существованием наносит нам оскорбление и унижение, потому что в нем течет наша благородная кровь. Среди нас оказался диссидент!

– Кто среди нас оказался? – тролли были так удивлены, что даже забыли про почтительность. – Верховный, ты бы говорил по-тролльи, что ты нас путаешь! – Неслись со всех рядов возмущенные возгласы.

Камельбрук смотрел на своих собратьев, и те с изумлением увидели, как из его глаз льются слезы. Неслыханное дело. Снова возникла тишина. Никто не в силах был издать и звука. Верховный тролль снова заговорил:

– Вы удивлены, братья и дети мои? Да, я плачу, и это слезы скорби текут по моему красивому лицу. Я скорблю за мой народ, ибо больше никто уже про него не скажет, что он состоит из самых злобных и коварных существ на земле. Никто не будет нас боятся и трепетать при звуках наших шагов, и человеки больше не будут пугать своих детей нами. Отныне само слово «тролль» потеряло свое былое значение и славу. Оно теперь синоним добра и справедливости, чести и отваги, света и радости.

И так горько причитал Верховный тролль, произнося столь горестную речь, что за ним заплакали и запричитали и все остальные тролли, которые по правде говоря так до конца и не могли понять, в чем же все-таки дело.

– Камельбрук, – вдруг обратился к Верховному черный тролль Задубень, старый политический противник Камельбрука, который издревле мечтал занять его место и считался оппозиционером, – ты известен своим красноречием далеко за пределами Страны Остановленного времени, но порой ты слишком увлекаешься заморскими словечками и философскими оборотами. Да, ты среди нас, простых рядовых троллей, которые привыкли работать от зари до зари и до седьмого пота, являешься интеллигентом, то есть оторвавшимся от масс. Если так и дальше пойдет, то между тобой и нами непременно вырастет стена недопонимания. При всем моем уважении к тебе, я все-таки призываю к более простым формулировками и настойчиво требую, чтобы ты разговаривал с народом на понятном ему языке. Вот из всего, что ты тут наговорил, я понял лишь одно, что среди нас объявился предатель, который вопреки законам троллей совершил хороший поступок. Так ли это? А если так, то, зачем проливать слезы, подавай нам этого негодяя и мы живо с ним разберемся.

Задубеня сразу поддержало все собрание. Тролли утерли слезы, поняли что происходит и страшно разозлились на неизвестного тролля, который выставил их на посмешище, после чего стали требовать, чтобы Верховный все толком объяснил.

Камельбрук поморщился, ему хотелось еще немного поораторствовать, записал на счет Задубеня эту пакость, и неохотно сказал:

– Хорошо, я вам все объясню просто. Среди нас действительно есть предатель, мы взрастили на своей груди змею, – он поймал на себе взгляды троллей и понял, что его опять понесло в сторону, так не долго и перевыборов добиться, и опомнился. – Самое страшное, что он из подрастающего поколения, из тех, на кого мы возлагаем надежды.

– Тролльчонок? – зал просто ахнул. – Детеныш? Предатель?

– Да, тролльчонок, да детеныш. Именно он совершает хорошие поступки и позорит наше племя. Пожалуй, что он уже перешел все границы. Сейчас вас ознакомят с его делом.

Тролли были потрясены.

– И что за семья вырастила это чудовище? – весь зал вопрошал это.

– Это семейство Хоскингсов из Змеиного удела, – удовлетворил всеобщее любопытство Камельбрук. – Кстати введите их. Полюбуйтесь, сограждане на этих троллей, которые не только вырастили предателя, но и выпустили его в мир. Отпустили его из своих рядов и обрекли наш народ на позор.

Под невероятный шум, крики и вопли гвардейцы ввели пятерых связанных троллей, совсем еще молодых, старшему из которых было не более пятисот лет, остальным по триста-четыреста. Тролли выглядели понурыми, испуганными и растрепанными. Видимо им уже крепко досталось от тех, кто их сторожил. Когда же они оказались перед Главным собранием, то в них сразу полетели различные вещи. Несчастные даже не смели уворачиваться от гнилых помидоров, комьев грязи и пакетов с тухлой водой.

– Вот они перед вами, эти ничтожные Хоскингсы! – объявил Камельбрук. – А сейчас я расскажу вам про их вину. Двести лет назад они получили на воспитание в свою семью новорожденного тролля. Детеныш был необычен уже тогда, потому что родился светло-розовым. Старейшины хотели убить его, но передумали и решили дать ему шанс и отправили его на воспитание в семью Хоскингсов, надежный и почтенный дом с давними традициями и строгими правилами. Мы были уверены, что они не подведут и исполнят свою роль на отлично и воспитают достойного тролля. Он должен был прожить у них двести лет, после чего, мы собирались его проэкзаменовать и решить дальнейшую судьбу детеныша. И когда настал намеченный срок, и я приехал в Змеиный удел, то детеныша там не оказалось.

Тролли слушали докладчика с большим вниманием, судьба тролльчонка всех живо заинтересовала. Тролли по сути своей очень сентиментальные существа.

– Они его проиграли! – чуть не со слезами воскликнул надрывным голосом Камельбрук.

Тролли заволновались. Всем известно, что главная страсть всех троллей это азартные игры. И то, что кто-то проиграл детеныша, никого особенно не удивило. В пылу игры тролли могут проиграть что угодно, даже самих себя. Так что после такого известия на Хоскингсов сразу стали смотреть с сочувствием.

– Да, они его проиграли. И кому? Не почтенному старому троллю, не шайке гоблинов или орков, не болотным демонам и не черному колдуну. Нет! Они проиграли его странствующему рыцарю, такому же мальчишке, как и сам проигранный. Кстати его звали Друль. Не правда ли нелепое имя для тролля? Так вот этого бедного Друля они проиграли странствующему рыцарю, а тот вместо того, чтобы продать его цыганам или в бродячий цирк, или хотя бы съесть на худой конец, сделал его своим другом.