Олег подошел ко мне вплотную.
- Составь компанию. Надо смотаться в Юрмалу и доставить сюда одного деятеля, а он по слухам очень беспокойный. Подстрахуешь?
Это как в анекдоте:"Обманул контролера - купил билет и не поехал". Но что делать? Можно наплевать на собственные дела, но отказать в помощи коллеге это последнее свинство.
- Конечно, подстрахую! - ответил я с трудно уловимым разочарованием.
Однако, Олег уловил.
- По дороге подлечимся, не волнуйся!
Мы сели в оперативный жигуленок, и наш водитель Антон не забыл как всегда с ненавистью напомнить:"Не хлопайте дверцами"! Он был спокойным малым во всем, что не касалось момента захлопывания дверей в жигулях. Каждый нерасчетливый удар дверью приводил его в бешенство, а происходило это с опасной для его здоровья частотой. Когда-нибудь, думал я, все это закончится тем, что он расшибет кому-нибудь череп монтировкой и захлопывал дверцу с осторожностью, осознавая, что это может спасти мне однажды жизнь.
Стояла мокрая ненастная балтийская осень. Но в Юрмале было красиво! Есть такие места, которые всегда привлекательны. Как люди, которые не стареют независимо от возраста и кажется умирают молодыми.
- Тормозни здесь, Антон! - приказал Олег, когда мы поравнялись с неприметным кафе, окруженном печальными соснами.
- Подожди! Мы скоро! - Олег приструнивал нахрапистого шофера.
Водила обидчиво молчал, но команду выполнил беспрекословно. Вообще-то он привык к другому обращению и тому способствовал его крутой нрав, никто не решался его одергивать, хоть он и был обыкновенным шофером. В таких случаях, когда по пути забегали выпить кофейку, Антона всегда приглашали с собой.
- Ничего! Пусть знает свое место, - шепнул мне Олег уже на улице и улыбнулся.
В кафе было пусто. Из-за стойки бара на нас с надеждой смотрела накрашенная девица.
- По сто? - предложил я.
- Нет, по двести! Я угощаю!
- Олег! Сегодня моя очередь!
- Успокойся, Андрей! Этот день мой! Потом поймешь... Так что - не путай колоду!
- У тебя что? День рождения?
- День смерти! А это позначительней, чем день рождения! Торжественней! - и рассмеялся.
- Ну, тогда - другое дело! - рассмеялся и я.
Выпили по половинке, игнорируя культуру пития и заели крохотными канапе.
- Мы покурим, - Олег не спрашивал барменшу, а ставил в известность.
- Курите!
- Ты Новельскую помнишь?
- А как же? Конечно!
- Я из-за нее в девятом классе ненавидел тебя!
- Серьезно? А я и не знал.
- На одном вечере еле сдержался, чтоб не наброситься на тебя! Остановило лишь то, что ты боксер и все равно набил бы мне морду! Из-за этого бессилия я возненавидел тебя еще больше!
- Ну и дела! - искренне подивился я.
- А когда она тебя бортанула, я был самым счастливым человеком!
- Да, ладно, брось ты! Чего вспоминать... Детство все это! Ты не встречал ее, кстати, в последнее время?
- Нет!
- А я встречал. В тетку из очереди за яйцами она превратилась! От былого ничего! Так-то!
- Иногда, мне кажется, что я люблю ее до сих пор! - хрипловато произнес Олег и глаза его заблестели, - А ты говоришь - детство...
Я недоуменно посмотрел на Олега. Столько лет прошло... Он что - шутит? Нет, не похоже! Видно, и впрямь Новельская будоражила его необыкновенно...
- Поехали, - решительно сказал Олег, допивая весь остаток коньяка.
- Поехали! - последовал я его примеру.
Антон не смотрел в нашу сторону.
- Куда? - спросил зло.
- "Юрас Перле".
"Юрас Перле" в то время был самым престижным рестораном на всем побережье.
- Я что, по кабакам Вас сегодня возить буду? - взбунтовался водила.
- Ты делай, что тебе говорят и помалкивай! Там наш клиент работает. Ясно?
Антон примолк и нервно газанул.
- Заруливай на эту стоянку! - командовал Олег.
Стоянка почти примыкала к пустынному пляжу с потемневшим песком. Антон выключил зажигание и до нас донесся тревожный шум прибоя.
- Вы посидите немного, а я пройдусь. До воды и обратно. Тогда и пойдем этого охломона брать.
- Пройдись, - сказал я. Мне честно говоря и выходить-то не хотелось. Порывы ветра дергали машину.
Олег вышел и его плащ сразу затрепетал как флаг на древке.
- Не обиделся? - заглянул он в салон.
- За что? - не понял я.
- Ну, за мое признание!
- Да, ты чего, сбрендил?
- Не бери в голову! Шучу! - и он сильно хлопнул дверцей.
- Вот, сволочь! - выкрикнул Антон. Он был в ярости. Я бы не удивился, если б он выскочил с монтировкой теперь.
Олег шел медленно, оставляя отчетливые следы на отсыревшем песке. Его одинокая фигура нарушала гармонию природы, не вписывалась в ее ритм и матовую однотонность моря и неба, соединив их в одно целое, в котором не было привычной линии горизонта. И в этой цельности он был лишним.
Потом он остановился и развернулся в нашу сторону. Расстояние не позволяло уже различать выражения глаз, но движение его руки мы оба заметили. Она скользнула под мышку.
- Бля! - прошептал Антон.
Я оцепенело вглядывался в силуэт, надеясь на обман зрения. А Олег уже приставил пистолет к груди в области сердца. Мы оказались в роли беспомощных наблюдателей.
Звук выстрела почти не был слышен, и в ту же секунду Олег опрокинулся на спину, выронив оружие.
Стояла мокрая ненастная балтийская осень. Но в Юрмале было красиво! Есть такие места, которые всегда привлекательны. Как люди, которые не стареют независимо от возраста и кажется умирают молодыми.
Олег умер молодым. Как и положено - провели служебное расследование. Меня допрашивали ежедневно и с таким пристрастием словно подозревали в убийстве коллеги. Конечно, на самом деле никто и не подозревал, но есть люди, чье искусственное рвение (не от ума) может создавать ложное впечатление. Почему-то там, где присваивают звания и назначают на должности, людей этой породы неизмеримо больше, чем, скажем, на заводе.
У меня не то, чтоб установилось плохое настроение, а просто исчезло само понятие о настроении. Гори все синим пламенем...
Последние полгода я жил один, если не считать случайных девиц, объявляющихся в моей квартирке кстати и не кстати. Я путал их имена, груди и смазливые мордашки.
Благополучная семейная жизнь для мента также невообразима как жена для монастырского затворника. У того от святости, у мента - от отсутствия всего святого. Потому никогда впоследствии мне не приходило в голову искать причины развода в характере или привычках моей бывшей жены. Это удел сопливых, ошибочно полагающих, что они обладают мужскими признаками. Честность, конечно, ничего не стоит... Как огрызок яблока на тротуаре. И тот, кто решается на нее должен осознавать последствия и быть готовым к тому, что к нему будут и относиться также как к огрызку яблока на тротуаре - то есть пинать, отбрасывать в сторону и втаптывать в грязь. Штука в том, что мне на это наплевать.
Я снимал однокомнатную квартирку, ходил на работу, менял девчонок и все чаще забегал в винно-водочный магазин.
Самое главное - это не переставать задавать самому себе вопросы. Пока ты способен на это, у тебя есть шанс жить дальше. За единственным исключением если на вопрос о смысле жизни ты нашел однозначно отрицательный ответ. Пару раз, не скрою, я приближался к такому выводу. Мешала другая мысль - нет смысла в той жизни, которую ты ведешь. Но кто знает - может он появится, если изменить жизнь? Что было бы, если б Олег вместо того, чтоб принять предложение о новой должности, подал рапорт об увольнении и ушел в нормальный мир, в естественную человеческую среду? Наверно, он почувствовал бы себя как ненароком пойманная рыбка, отпущенная на волю, в живую воду.
Честность, конечно, ничего не стоит... Как огрызок яблока на тротуаре. Но, клянусь, несмотря ни на что эта валюта имела цену в треугольнике. Несмотря ни на что...
- Присаживайся, Андрей! Давай сюда! Бери пиво! - три бутылки одновременно с разных сторон повисли в воздухе как фигурки парашютистов в зеленых комбинезонах.
