А тут вот Гнуч брался навернуть Савке верхушек. И парнишки горловили, что так и будет. Потому Гнуч на-один со лба пивнуху закурочил, а кто в такую играет - перебора не будет. А то, что у Гнуча все же трубочка осталась, да и на танцульку его вместе с Филькой лохом протиснули - в расчет не принималось.
- Матка, - грит Гнуч, - лопатошник и четыре черваша захомутала. Она, - грит, - сволочь завсегда так, когда после дела я. Хошь не спи, - грит.
И вот, значит, сразу, как прихряли - гамаз бузить начал. Перво-наперво сказано было, чтоб на представлении все ходили взад-назад и кашляли. Это для Клявы, он попа представлял. Потом, значит, для писку, шмар за жемчужину щипать. Потом, значит, чтоб танцовать по-новому, хошь и не велено было. А Гнуч взялся и соловья пустить на Кляву.
Так и было. Только Гнуч не свистнул. Позабыл он. Уж больно у Клявы с Ваской лучше всех выходило. "Вот бы я так!" - сказал себе Гнуч, и даже зазнобило его будто, до чего хорошо было бы. Только и Фильке не сказал про это:
- Векша, - грит, - за мной, вышибала здешняя, завклуб, следил за мной, потому и не свистнул.
И закосился было, да загорбился для страху, как и делаш должен. Но и не знамо почему не получилось это у него... Не по-настоящему получилось, а как точно неохота было.
--------------
- Клява! И с Ваской! Савка Клява! Где Гнуч?.. Гнуча даешь!
Это гамаз забухтил, когда Савка со своей шмарой в залу вкатился. И зараз будто тихо стало. Парнишки - по углам которые. Горбатятся, косятся - страшно. Другие танцовать не стали, шмары сами с собой начали и не особо по-новому, а со скукой.
Клява же как глянул по нашим - ему и говорить не надо - бузит братва. Тут, который другой был, в отделение бы он позвонил, али сам слинял бы, потому ясно - в резку брать будут, а Клява, говорю, делаш. Только сказал скосо Васке про чего-то и сел с ней, как ничего нету, - у выключателя.
Потому знал Клява, что гамаз, что собака; струсишь - обязательно за штаны хватит, али облает, а не трусь - и не тронет. Да и сознательность эта, от дисциплины была в нем.
- Милюки не дело. Только ожгут ребят. Тут подход нужен, и милюки не крайность.
- А я попробую, нет ли кого в работу взять.
- Опять одиночку.
- А ты зазови всех. Кабы каждая комсомолка брала на себя одного этакого - все бы они вывелись.
- И почему ты, Васка, за парнишек берешься?
- А потому, что за девчонок ихних вам надо браться. Понял? Только меньше любовь крутить...
Тут Клява даже рот растопырил, до чего огорошила его Васка словами этими. Уж больно в самый цвет было сказано. Уж так сказано, что ежеля думать очень, то и чепуха будто, а сразу принять - то самая правда и есть. Только не время было разбираться. Дворняжка в открытую к выключателю подбирался. Волгарь же так и заходил.
- Ну, - сказал он про Гнуча, - ежели барахлил только - измутохаю!
И вот обсели, значит, Кляву всем гамазом; Гнуч с Волгарем наперед, а Фильке сказали, чтоб Васку подколоть:
- Намажь Дырявой али другой шмаре по басам. Стукни которой ни есть.
А Васка комсомолка ведь и значит за баб - на "дуру" полезет ежели тронешь. Да, Клява, говорю, стерва парнишка: такого не сделовишь на-плешь. И только что Филька навернул Дырявой, Васка - скок было на Фильку, а Савка - хвать Васку, назад ее и бухтит, чтобы все слыхали:
- Постой, Васка. Кабы по-настоящему тронули девчонку, она бы соплей и всех-то их разом пришибла бы. А тут просто братва с аршина треплется.
До чего тут взъело шпану! Которые вскочили, гляди схлеснутся... А никто ничего. Только жиганье опять своих шмар захомутало, и начали по-новому танцовать с дрыганьем, да со свистом.
А Гнуча и неразбери - поймешь чего он: зекает на Васку, рубаху застегнул и кепку в карман затырил. А парнишкам говорит:
- Чичас Васку на вальц позову... А там уж знаю чего.
И опять весь на Васку. А тут и Васка взглянула как раз на Гнуча, да этак, что и не расскажешь как, заулыбалась ему и хошь верь-не-верь чуть-чуть язык ему высунула.
Так и полыхнуло жаром на Гнуча. Позови вот тыщи задрыг наших и у всех клеши ему - не надо сказал бы, ежели Васка еще так ему. Да... эх-ха... не случится уж больше этого... эх-ха...
А Клява опять, как ничего нету, бухтит Васке:
- Гляди, гляди! - ну и жиганство! Примерно говоря, ежели кто чужой сюда бы прихрял... ну который отродясь не видывал бы этакого жиганства? подох бы с хохоту! "Чего они тут делают такое?" - подумал бы он. "Сидят в углу какие-то дяди и в трубы дудят. А посередь залы другие дяди; одни в одной юбке да две ноги, а другие на обе ноги по юбке натянули и вот скачут, да ловят друг дружку. Вот пымались, значит, склещились и ну лягаться, и ну торкаться, и ну ногами брыкаться. А рожи! - умрешь, до чего глупые. Но вот расцепились, отскочили друг от друга и ну ковырять пол, и ну дрыгаться, и ну спотыкаться. Поковырялись, подрыгались и опять хвать друг за дружку и ну мяться и ну опять все сначала. А в углу наяривают. Рожи! - Не иначе человека сожрать хотят от свирепости.
- Ха-ха-ха! - закатилась Васка. И Гнуча будто позвала глазом.
- Ха-ха-ха! - и Гнуч за ней загорловил с совестью, до чего смешно выходило у Савки.
- А ты на этих-то посмотри, на этих-то! - это Васка опять стала.
- На шпану? - подкусил Клява.
- На ребят-то этих! Клеши-то распустили! А рубахи-то гляди! А этот дураковатый и прореху... (это на Волгаря, а он тут). - Ну и петухи! А ведь думают, - фасон, фартачи, бояться всех их должны, ха, ха, ха... Атаманы! Даже пивную, говорят, один взломал, - вот до чего молодец он. Ну и грозные! Все девчонки глядят, да влюбляются, до чего они грозные. Тьфу!
Тут Гнуча точно в глаз ткнуло, до чего взаправду Васка сказала. Ну точь-в-точь весь гамаз так и знает про себя. А особенно когда про пивнуху... Застыдился тут Гнуч - хоть и не жить бы сейчас. Озлился на шпану так бы и врезал всем, до чего они показались сразу другие задрыгистые.
--------------
Только вскокнул тут Волгарь, поддернул штаны и бухтит Гнучу со срезью, да со скрипом в горле:
- А ты видал оторву одну такую? Жиган один с фронта подобрал? Лярва! Шкварки так и валятся. Так вот она тут, гляни, да не подавись блевотиной. Я бы эту оторву и за черваш не...
И вот тут случилось такое, что и в мечте ни у кого не было.
Сорвался Гнуч, развернулся:
- Сойди! - и... хррясь Волгарю в зуб - что треснуло.
Хватился Волгарь за лицо, весь как змей стал:
- Ты так?.. - и на Гнуча, а гамаз на Васку с Клявой.
Да только - скок Гнуч к Васке: - "Сойди!" - аж зазвенело и блесь на всех шабаром. - Удохает!
Волгарь взад, гамаз - вкруг, горловят. Сенька Дворняжка: "Даешь!" - и к выключателю. Клява его - с катушек, и тоже как чорт ждет любого, шмары в писк и для взаправды парнишек оттягают. Все забегали, музыка перестала.
А Гнуч - пружиной весь, дрожит, Васку загородил; вот, скокнет с шабаром на всякого, ежели станут.
Братва и делать не знает чего. Волгаря в угол: "Сойди, сойди" - бухтят, притихла, да на Гнуча говорят, чтоб с шабаром сошел - ничего теперь не будет. Все хорошо, говорят, будет.
А Гнуч ни в какую. "Первого, грит, враз сниму! Меня не сделовишь, грит! Не трошь, грит, луччи!"
Подошла тогда Васка к нему и хоть бы чего сказала, отняла шабар, в карман его и смотрит на Гнуча. Видит, что с Гнучем делается что-то; слова не сможет сказать, губы вспрыгивают, скрипит зубами, - вот-вот что-нибудь произойдет с ним.
- Перестань! Идем! Пойдем! Ну, перестань! - и в другую комнату его повела. А Гнуч ей-еле может.
- Лепили они... Не брал пивнухи... Трехнулись, стрались ведь... Клеш тут...
- Н-ну-ну! И перестань! И наплевать на все! Знаю, что не будешь больше, - вкручивала ему Васка. - Мы лучше танцовать будем. Я давно хотела, да клеши у всех, а я не люблю. А у тебя трубочка, и значит пойдем, если возьмешь... Возьмешь?
- Возьму... Ну, давай...
