Юнгер снова вздохнул и уселся на ступеньку. Мур сел рядом. Он слишком замерз, чтобы обижаться на высокомерный тон подвыпившего поэта.

- В прошлом народы воевали между собой, - сказал Юнгер.

- Знаю, - кивнул Мур. От холода у него ныли пальцы. - Когда-то этот город был сожжен Наполеоном.

Юнгер поправил шляпу. Мур обвел взглядом горизонт, изломленный очертаниями причудливых зданий. Тут - ярко освещенная, строго конструктивная пирамида учреждения, устремленная в заоблачную высь (вот они, последние достижения плановой экономики); там - аквариум с черными зеркалами стен, который днем превратится в агентство с опытным, четко и слаженно действующим персоналом; а по ту сторону площади - ее юность, полностью воскрешенная сумраком: блестящие луковицы куполов, нацелившие острия перьев в небо, где среди звезд сверкают опознавательные огни летательных аппаратов.

Мур подул на пальцы и сунул руки в карманы.

- Да, народы воевали между собой, - повторил Юнгер. - Гремела канонада, лилась кровь, гибли люди. Но мы пережили эти времена, и вот, наконец, наступил долгожданный мир. Но заметили мы это далеко не сразу. Мы и сейчас не можем понять, как это получилось. Слишком уж долго, видимо, мы откладывали мир на "потом", забывая о нем, думая совсем о других вещах. Теперь нам не с кем сражаться - все победили, и все пожинают плоды победы. Благо, этих плодов хватает на всех. Их даже больше, чем достаточно, и каждый день появляются новые, все совершеннее, все изысканнее. Кажется, вещи поглощают умы своих создателей...

- Мы все могли бы уйти в лес, - сказал Мур, жалея, что не надел костюм с термостатом на батарейке.

- Мы многое могли бы сделать и, наверное, сделаем. А уйти в леса, по-моему, просто необходимо.

- Но прежде давай вернемся во Дворец, погреемся напоследок.

- Почему бы и нет?

Они встали со ступеньки и побрели обратно.

- И все-таки, зачем ты вступил в Круг? Чтобы умереть от ностальгии?

- Нет, сынок. - Поэт хлопнул Мура по плечу. - В поисках развлечений.

Через час Мур продрог до костей.

- Гм, гм, - произнес голос. - Через несколько минут мы приземлимся на острове Оаху, на аэродроме лабораторного комплекса "Аква Майнинг".

Раздался щелчок, и на колени Муру упал страховочный ремень. Мур застегнулся и попросил:

- Прочтите еще раз последнее стихотворение из "Стамески".

- "Грядущее, не будь нетерпеливым.

Пусть не сегодня, но завтра,

Пусть не сейчас, но потом.

Человек - это млекопитающее,

Которое создает монументы.

И не спрашивай меня, для чего".

Он вспомнил Луну, какой ее описывала Леота. Последние сорок четыре секунды путешествия, ушедшие на высадку, он люто ненавидел Юнгера, даже не зная толком, за что.

Стоя у трапа "Стрелы-9", он следил за приближением маленького человека в тропическом костюме, улыбающегося до ушей. Он машинально пожал протянутую руку.

- Очень рад, - сказал Тенг. - Здесь многое сохранилось с тех далеких дней. Сразу после звонка с Бермуд мы с коллегами собрались и стали думать, что бы вам показать. - Мур сделал вид, будто знает о звонке. - Ведь что ни говори, мало кому удается побеседовать со своим работодателем из далекого прошлого.

Мур улыбнулся и пошел вместе с Тенгом к лабораторному комплексу.

- Да, я любопытен, - признал он. - Мне захотелось посмотреть, во что превратился комплекс. Скажите, сохранились ли мои офис и лаборатория?

- Разумеется, нет.

- А первая тандем-камера? А инжекторы с широкими патрубками?

- Заменены, конечно.

- Так, так. А большие старые насосы?

- Вместо них теперь новые, блестящие.

Мур повеселел. Спину грело солнце, которого он не видел несколько недель (лет), но еще приятней была прохлада в стенах лабораторного комплекса, создаваемая кондиционерами. Окружавшая его техника была компактна и в высшей степени функциональна, обладая, тем не менее, красотой, для которой Юнгер, наверное, сумел бы найти подходящие эпитеты. Мур шел мимо агрегатов, ведя ладонью по их гладким бокам, - рассматривать каждый из них в отдельности у него не было времени. Он похлопывал ладонью по трубам и заглядывал в печи для обжига керамики. Когда Тенг спрашивал его мнения о действии того или иного механизма, он отмалчивался, делая вид, что разжигает трубку.

По подвесной дорожке они прошли через цех, похожий на замок, затем сквозь пустые резервуары, и углубились в коридор со стенами, усеянными множеством мерцающих лампочек. Иногда они встречали техника или инженера. Мур пожимал руки и сразу забывал имена.

Главный технолог был очарован молодостью Мура; ему даже в голову не приходило усомниться, что перед ним - настоящий инженер, знающий свое дело во всех тонкостях. В действительности предсказание Мэри Муллен о том, что профессия Мура рано или поздно выйдет за пределы его воображения, обещало вот-вот сбыться.

Наконец, они вышли в тесный вестибюль, и там Мур не без удовольствия обнаружил свой портрет среди фотографий умерших и ушедших на пенсию предшественников Тенга.

- Как вы думаете, я мог бы сюда вернуться?

В глазах Тенга появилось изумление. Лицо Мура оставалось бесстрастным.

- Ну... я полагаю... кое-что... вы могли бы сделать, - промямлил Тенг.

Мур широко улыбнулся и перевел разговор в другое русло. Его позабавило сочувственное выражение на лице человека, который видел его впервые в жизни. Сочувственное и испуганное.

- Да, картина прогресса всегда вдохновляет, - задумчиво произнес Мур. - Причем настолько, что хочется вернуться к прежней работе. К счастью, мне это ни к чему, я вполне обеспечен. И все же, видя, как разросся комплекс за годы твоего отсутствия, как далеко шагнула разработанная тобой технология, нельзя не испытывать ностальгии. Теперь тут столько зданий, что мне их и за неделю не обойти, и все они заполнены новейшим и надежнейшим оборудованием. Я просто в восторге. А вам нравится здесь работать?

- Да. - Тенг вздохнул. - Насколько вообще работа может нравиться. Скажите, вы летели сюда с намерением переночевать? У нас есть гостиница для сотрудников, там вас с радостью примут. - Он посмотрел на часы-луковицу, висящие у него на груди.

- Благодарю, но мне пора возвращаться. Дела, знаете ли. Я просто хотел укрепить свою веру в прогресс. Спасибо вам за экскурсию, и спасибо вашему веку.