- Дубинки к бою! - проревел сержант, - Шон, крепко держи этого типа!

- Слушаюсь, - ответил Шон.

- Встаньте вокруг него, ребята, и бейте все, что подойдет близко!

Голосов нападающих слышно не было, только быстрый топот ног, свист палок, ловко попадавших в большие тела или стукавшихся друг о друга, да учащенное дыхание множества людей; четверо же полицейских производили немало шума, с яростным энтузиазмом отчаянно отбиваясь со всех сторон и проклиная темноту и своих противников.

- Осади! - крикнул вдруг Шон. - Осади, а то тыкву разобью! Кто-то тянет у меня арестованного, а я уронил дубинку!

Полицейские работали дубинками настолько резво, что их противники исчезли так же быстро и таинственно, как появились. Две минуты яростной, бесцельной драки, и вокруг снова было молчание ночи, без единого звука, за исключением тихого скрипа ветвей, шелеста листвы и лепета ветра над дорогой.

- Пошли, ребята, - сказал сержант. - Надо выбраться отсюда как можно быстрее.

Кто-нибудь ранен?

- Я схватил одного из врагов, - сказал Шон, тяжело дыша.

- Что ты схватил? - переспросил сержант.

- Я схватил одного из них, и он выворачивается, как угорь на сковородке.

- Держи же его как следует, - обрадовался сержант.

- Слушаюсь, - ответил Шон. - На ощупь он маленький. Если кто-нибудь из вас подержит арестованного, я ухвачу этого получше. Ну и народ тут, головорезы просто, верно?

Другой полицейский взял за руку Философа, а Шон обеими руками ухватил своего пленника.

- Тихо ты, тебе говорят! - сказал он. - А то сейчас стукну, честное слово.

Ё-мое, на ощупь это как будто мальчишка!

- Мальчишка? - переспросил сержант.

- Ну да, он мне до пояса не достает.

- Должно быть, тот щенок из дома, что спустил на нас собак - который зверей любит. Ну, парень, и что ты хотел этим сказать? Ты ведь за это в кутузку пойдешь, малой! Кто с тобой был? Отвечай! - И сержант нагнулся к пленнику.

- Подними голову, сынок, и отвечай сержанту! - сказал Шон. - Ой! вскрикнул он, и тут же дернулся вперед. - Держу, держу, - проговорил он, - - чуть не вырвался. Это никакой не мальчишка, сержант - у него усы!

- Что такое? - переспросил сержант.

- Я взял его за подбородок, а там усы! Я чуть его не выпустил от удивления, честное слово.

- Попробуй еще раз, - сказал сержант потише. - Ты ошибаешься.

- Не буду я его трогать, - сказал Шон. - Мягкие такие усы, как у козла.

Хотите, сами потрогайте, сержант, а мне что-то не хочется.

- Возьми его вот здесь, - сказал сержант, - и хорошенько держи.

- Слушаюсь, - ответил Шон и подвел к своему начальнику что-то сопротивляющееся.

Сержант протянул руку и дотронулся до головы.

- Да, ростом он и точно с мальчишку, - сказал сержант, провел рукой вниз по лицу и тут же отдернул руку. - И вправду у него усы, - сказал он твердо. - Что за чертовщина? Никогда еще я не встречал усы так близко от земли. Может, они поддельные, и парень просто прикидывается?

Сержант снова протянул руку, не без усилия над собой, нащупал подбородок и дернул. Тотчас же раздался крик, такой громкий и внезапный, что все полицейские подпрыгнули от страха.

- Настоящие усы, - сказал сержант со вздохом. - Хотел бы я знать, в чем тут дело. Голосина у него, как у двух мужиков, это факт. У тебя не найдется еще спички?

- У меня в кармане плаща остались еще две, - ответил один из полицейских.

- Дай-ка одну мне. - сказал сержант. - Я сам зажгу.

Он пошарил вокруг себя и нащупал руку со спичкой.

- Смотри, Шон, держи его хорошенько, чтобы мы его как следует разглядели, потому что это что-то уж совсем занятное.

- Я держу, двумя руками, - ответил Шон, - он может только головой вертеть, а на голову я ему навалился грудью.

Сержант зажег спичку, заслонив ее на мгновение рукой, а потом повернул ее на нового пленника.

Они увидели маленького человечка, одетого в узкую зеленую одежду; у него было широкое бледное лицо с вытаращенными глазами, а под подбородком висели тонкие длинные седые усы - тут спичка погасла.

- Это лепрекон, - сказал сержант.

Пару минут полицейские стояли молча; наконец, Шон заговорил:

- Вы так думаете? - спросил он недоуменно. - Да это уж само по себе занятно!

- Да, я так думаю. - ответил сержант. - Неужели не ясно, что это так и есть?

Ты же сам его видел.

Шон опустился перед своим пленником на колени.

- Скажи, где деньги? - зашипел он. - Говори, где деньги, а не то шею сверну!

Остальные полицейские тоже сгрудились вокруг них, угрожая лепрекону и допрашивая его.

- Отвалите вы, - рявкнул на них Шон. - Он же не может ответить вам всем! - И он снова повернулся к лепрекону и встряхнул его так, что у того щелкнули зубы.

- Не скажешь, где деньги, - пришибу, честное слово!

- У меня нет никаких денег, сэр, - ответил лепрекон.

- Не надо песен! - взревел Шон. - Говори правду, а то хуже будет!

- У меня нет никаких денег, - повторил лепрекон, - потому что Михаул МакМурраху с Горы недавно украл наш кувшин и зарыл его под терновым кустом. Я могу привести вас туда, если не верите.

- Прекрасно, - сказал Шон. - Пошли, и только рыпнись - сразу огрею дубинкой; понял?

- Зачем мне рыпаться? - ответил лепрекон, - мне с вами нравится.

Тут сержант крикнул со всей силы:

- Смирно! - и полицейские мгновенно построились, как машинки. - Что это ты там собрался делать с арестованным, Шон? - спросил сержант. - Ты думаешь, одной ночи шатания по этим дорогам нам мало? Лепрекона доставить в казарму, а не то хуже будет тебе - слышишь ты меня?

- А золото, сержант? - протянул Шон.

- Если какое-то золото и есть, то оно считается кладом и принадлежит Короне.

Хороший же из тебя констебль, Шон! Приди в себя и хватит болтовни. Шаг вперед!

Возьми убийцу - кто там из вас его держит?

Тут из темноты раздался вскрик:

- Ой-ой-ой! - воскликнул голос, полный ужаса.

- Что там случилось? - спросил сержант. - Ты ранен?

- Арестованный! - выговорил полицейский, - он - он бежал!

- Бежал? - переспросил сержант страшным голосом.

- Пока мы смотрели на лепрекона, - обреченно ответил полицейский, я, должно быть, забыл о первом - я... я его упустил...

- Ах ты... - плюнул сержант.

- Мой арестованный сбежал? - переспросил Шон тихо.

Выругавшись, он бросился вперед и нанес своему ничего не подозревавшему товарищу такой удар в лицо, что тот упал на спину, и все услышали, как он стукнулся головой о дорогу.

- Вставай! - крикнул Шон, - Вставай, я тебе еще добавлю!

- Этого хватит, - сказал сержант, - пошли домой. Весь мир над нами смеяться будет. Когда-нибудь вы все мне за это ответите, все до единого. Бери своего лепрекона и шагом марш!

- Ой, - сказал Шон и зажал себе рот.

- Что еще там? - спросил сержант.

- Ничего, - ответил Шон.

- Что же ты тогда ойкаешь, болван?

- Да лепрекон, сержант, - прошептал Шон, - он сбежал... Пока я бил морду вон ему, я совсем забыл про лепрекона: он, наверно, убежал в кусты. Ох, сержант, прошу вас, не говорите мне ничего...

- Шагом - марш! - скомандовал сержант, и четверо полицейских тронулись в темноте и полном молчании, которое было не толще мыльного пузыря.

Глава XV

Вследствие многих лет, проведенных в сумрачном сосновом лесу, Философ мог немного видеть в темноте, и когда он обнаружил, что его уже никто не держит за одежду, он тихо продолжил свое путешествие, опустив голову на грудь, погруженный в глубокую задумчивость. Он медитировал на слове "Я" и собирался подвергнуть его всем возможным изменениям и приключениям. Факт "я-нности" поражал его. Он изумлялся собственному существу. Он знал, что рука, которую он поднял и ущипнул другой рукой, не была им самим, и стремление понять, что есть он сам, часто заполняло его досуг. Философ не прошел далеко, как вдруг его потянули за рукав, и, взглянув вниз, он увидел рядом с собой одного из лепреконов с Горта.