Наш сопровождающий скромно остановился при входе, но Паоло, повернувшись к нему, гостеприимно пригласил:

- Да входи, чего уж там, браток.

Итальянец знал темподжет несравненно лучше меня и тут же поднялся на верхний этаж, где хранились запасы продовольствия.

Немедленно была откупорена бутылка виски - и пары стаканов как не бывало, аж до последней капли. Обстановка сразу же, по моему разумению, улучшилась: стало как-то веселее.

Робот застыл как статуя. В конце концов это стало несколько стеснять нас. Создавалось впечатление, что, наблюдая за нами, он где-то там, в своих железных мозгах, давал оценку нашему поведению.

Пропустив еще несколько стаканчиков, Паоло заметно окосел, что доставило мне удовольствие в том смысле, что я по сравнению с ним оказался куда более крепким.

Слегка заплетающимся языком он обратился к роботу:

- Хочешь и тебе нальем, если ты уважаешь виски. Понимаешь?

Робот не ответил, и Паоло, с трудом поднявшись, встал, покачиваясь, перед ним.

- Господин изволит выкобениваться? Ты будешь отвечать, упрямый осел, или предпочитаешь, чтобы я оторвал тебе башку?

Я потянул итальянца за рукав.

- Оставь его. Роботы виски, не пьют.

- Да, наверное, так оно и есть. Тогда устроим ему экскурсию по нашей посудине.

Паоло становился невыносимым. Но я напрасно тратил силы и слова на то, чтобы отговорить его от этого намерения. Ему непременно хотелось пройтись по всему темподжету с Франкенштейном, как он окрестил нашего металлического спутника. Сначала он провел его в спальню, а затем потащил в машинное отделение.

Тут я счел необходимым вмешаться вновь, заметив Паоло, что все бортовые приборы - слишком деликатные штучки, чтобы с ними так легкомысленно забавляться.

Итальянец хотел было рассердиться на меня, но передумал и повел своими широченными плечами.

- А кто говорит о том, чтобы их касаться? Эй, Франкенштейн, ты только взгляни! Вот это - мощнейшие генераторы, позволяющие темподжету дематериализоваться. Именно мне поручено запускать их. А вон там приборы, что приводят в действие внешние эжекторы. И благодаря этой могучей технике, мой славный Франкенштейн, мы и прибыли в вашу эпоху, где имели удовольствие познакомиться с тобой.

Он обнял робота за плечи. В другой руке Паоло попрежнему крепко держал вторую бутылку виски. Потянув из нее, он продолжил:

- Но это еще не все. Видишь вон ту занятную машину в центре помещения? Это - высшее достижение моего гениального дядюшки, поскольку профессор Деламар возможно, ты этого не знаешь является моим родным дядей. Так вот, эта штукенция позволяет выдавать столько металла, сколько душа пожелает. Штампуешь его себе, словно те фальшивомонетчики, что наводняли рынок поддельными луидорами. Берешь кусок железки, кладешь его перед этим аппаратом и - хоп! - тот начинает раздуваться, кик на дрожжах. Таким образом можно наворотить его в количестве, достаточном, чтобы наделать ложек и вилок для всего человечества. А пожелаешь - и наклепать уйму таких, как ты. До чего же здорово, парниша, не правда ли? Отвечай!

Я еще раз попытался образумить словоохотливого Паоло, но тот только рявкал, чтобы я заткнулся, и несколько раз грубо меня отталкивал. Им овладела навязчивая идея: довести свою речь до конца, как будто это могло заинтересовать робота.

Я чуть не лопнул от смеха, когда тот, солидно покачав головой, поддакнул:

- Это просто замечательно.

И все же на какой-то миг у меня возникло смутное впечатление, что сей самобытный муж ухватил смысл разглагольствований, которые позволил себе Паоло. Но я тут же пожал плечами, подумав, что для этого надо иметь соответствующий интеллект, а согласно тому, что нам говорили об этих железках, они под такую категорию не подходили. И все равно, решил я, комедия слишком затянулась и с ней пора кончать. Посему, ухватив Паоло за руку, я потянул его вниз. Флегматичный робот последовал за нами.

Когда мы достигли последней ступеньки лестницы, бутылка, которую бережно нес Паоло, была столь же пуста, как и его черепушка.

- Оставь меня! - потребовал он вдруг.

- Послушай, старик, праздник закончился, а теперь - баиньки.

Он вырвался так резко, что я чуть не потерял равновесие. Вытянув в моем направлении свою лапищу, он что-то пробормотал явно нелестное для меня.

- А ну кончай, - прервал его я. - Не то я и в самом деле рассержусь.

Он и впрямь начал действовать мне на нервы, этот итальянец. Я никогда не отказывался помахать кулаками, но должен признаться, что в случае с Паоло, учитывая его комплекцию, следовало чуточку подумать.

Однако на сей раз долго размышлять не пришлось, поскольку оба кулака Паоло уже летели на встречу с моей физиономией. Я отскочил в сторону. Время уговоров кончилось.

- Ладно, старик, ты сам на это напросился, - воскликнул я.

Понятно, что в ответ на мои слова потомок Ромула и Рема лишь осклабился и ринулся на меня, будто носорог.

Казалось, его ничуть не озаботил мой встречный удар.

Словно мой кулак наткнулся на мешок со свинцом.

И, наоборот, последовавший с его стороны апперкот отбросил меня к противоположной стенке кабины со скоростью, на которую, как я до этого считал, мое тело было неспособно. Я едва успел уклониться от нового сокрушительного удара, который пришелся по металлическому животу робота. При этом раздался резкий звон.

Итальянец взвыл от боли, а я воспользовался этим мгновением, чтобы хорошенько врезать ему под ложечку.

Выпитая им жидкость странно забулькала у него внутри, и на долю секунды я поверил, что одержал верх.

Но не тут-то было. Вне себя от ярости, он опять бросился на меня, пытаясь измолотить своими огромными кулачищами. Но я довольно ловко двинул его коленом, а затем боковым правым рассек ему бровь. Он на какой-то миг зашатался и оперся о перегородку.

В этот момент я услышал, как открывается дверь. В помещении появился Ришар-Бессьер. Его слова доносились до меня смутно, откуда-то издалека, в ушах звенело, и я вот-вот должен был свалиться без сознания.

- Осторожно, Сидней!

Послышался грохот, и запущенное рукой Паоло кресло отскочило от стены. Тот схватил в свои клешни уже второе, пытаясь шарахнуть им романиста.