- Нет, - решил Пантелеев.
- На нет и суда нет, - Прутников налил себе полную рюмку и, разглядывая ее на разгоревшийся каминный свет, спросил у Спиридонова: Для начала разоблачать меня будете или мне самому разоблачиться?
- У нас самообслуживание, - сказал Пантелеев.
- Ну, раз так... - Прутников махом выпил, втянул в себя воздух, поставил рюмку на столик и приступил к сеансу саморазоблачения: - Без экивоков сообщаю вам, мсье Спиридонов, что я - приспособленец и соглашатель. Но, как истинный приспособленец и талантливый соглашатель, я очень чувствую особенности той или иной ситуации. Тогда, пришел на свиданку с вами, я сразу просек, что Гена крутит, не хочет говорить все и вмиг пустил разговор на сугубую технологию, процесс без личностей. Я ощущал Генино состояние, да и сам находился в таком же: какие-никакие, а все - свои и продавать их негоже, некрасиво как-то...
- Мишка, я об этом Альке уже говорил, - перебил его Пантелеев.
- Тогда о чем собственно, говорить?
- Вспомните тот случай, когда Курдюмов навестил вас с дамочкой и приятелем. Вы с Геной их в резиденции какой-то принимали.
- Как же, отлично помню! - порадовался на свою хорошую память Михаил Прутников. - Но в каком аспекте этот эпизод вспоминать?
- Аспект один, Миша. Все про приятеля, - с ленинской простотой изложил суть дела Алик.
- Что должен чувствовать еврей, в порядке исключения занимающий высокий пост на суперсекретном военном производстве, при встрече с гебистом, появившемся на его горизонте с малопонятной целью? Самое естественное: страх и гадливость. Честно признаюсь: еврей Михаил Прутников в том случае этих чувств не испытывал. Просто милые знакомцы приехали. То ли гебист был приличный...
- А он - точно гебист? - быстро спросил Алик.
- Мне ли не знать гебистов! - воскликнув, Миша воздел руки к небу, увидел их и тут же приспособил к делу: наливать вторую. Налил, понюхал, не выпил, поставил на столик. Деловито поинтересовался: - С внешности начнем? - поймал утвердительный кивок Алика и начал: - Кажется высоким, но на самом деле среднего роста - впечатление от культивируемой худобы. На первый взгляд от тридцати до шестидесяти - выдает ничем не наполненная кожа под подбородком и на шее - издержки суперменской диеты. И вообще: стиль плейбой - супермен. В одежде модель английского спортсмена-джентльмена. Безукоризненный двубортный блайзер, золотистая рубаха с распахнутым воротом, фантастического кроя бежевые брюки, темносиние макасины-тапочки.
- Тебе бы комментатором на показе мод служить, - решил Пантелеев.
- Не перебивай, - Миша вошел в раж. - То ли хорошо воспитан, то ли умеет себя контролировать: держался безукоризненно. Крупный план: коротко стриженные темные с сединой волосы на косой пробор, глаза зеленые, глубоко посаженные, короткий нос с горбинкой, явственно читающиеся высокие скулы. Подбородок острый. Еще что? Да вот, один его прокол вспомнил. Барышню Алусю, которая с Курдюмовым была, заметно на глаз, презирал.
- Не очень-то умен, следовательно, - решил Алик.
- Не скажите! - воскликнул Миша и воспользовавшись паузой собеседников, решительно выпил вторую Сморщившись, переменившимся утробным - плохо что-то вторая пошла - голосом продолжил:
- Заметно было на мой глаз. Он - просто умный, а я - очень умный. Ну, как? Угодил?
- Вы не назвали имя и фамилию, - сказал Алик.
- Дима. Дмитрий Афанасьевич. Фамилии не знаю, по фамилии не представлялся.
- И особые приметы.
- Ну, что же можно считать особым? - вспоминал Миша. - Крупная рельефная родинка на щеке почти у носа. Вот, пожалуй, и все. Да еще, вот, если манеру, привычку можно считать особой приметой. Когда в беседе устает или она ему надоедает и лицо начинает это выдавать, он ладошкой сверху ото лба проводит вниз и как маску меняет по заказу: хотите - внимательное личико, хотите - приветливое, хотите - веселое. В общем, что хотите. Или точнее, что он хочет, - помолчал, потом решительно добавил: - Гена сказал по телефону, что вероятнее всего он - убийца. Не верю.
- Он наверняка не пырял ножом, не стрелял в затылок. Он хладнокровно и расчетливо организовывал все это не один раз. Что хуже, что лучше - не знаю. Для меня во всяком случае, спокойная, уверенная в своем праве на существо безнравственность без границ - хуже всего. У вас может быть другое мнение, - ненавистно произнес Спиридонов.
- Не сердись на нас, Алик, - попросил Пантелеев у Спиридонова. У Миши тоже попросил: - Налей-ка мне, Мишаня!
- В стакан? - спросил догадливый Миша.
- Именно, - подтвердил Пантелеев. Миша сходил за стаканом и орешками: знал вкусы босса. Налил. Геннадий, не задумываясь, сразу же выпил, похрупал орешком и поинтересовался у Спиридонова: - Ты, чистенький, нас за полное говно держишь?
- Я не чистенький, Гена. Все мы одним миром мазаны.
49
С раннего утра Юрий Егорович таскал их по городу со страшной силой. Будто нарочно контактировал бесчисленно. А, может, и вправду, нарочно. У Сырцова еле хватало народу для проверки. К обеду клиент успокоился. И то пообедать надо. После обеда в Центральном Юрий Егорович решил прогуляться в многолюдье Тверской. Шел себе, не торопясь, хорошеньких дамочек осматривал. Любопытно ему было на свежака-то: раньше он на мир из окошка "ЗИЛ"а поглядывал.
Этого гражданина чуть не упустили. У магазина, который раньше назывался "Российские вина", вроде бы совершенно случайно налетели друг на друга несколько человек. Теперь это часто бывает. Люди заняты исключительно собой, не обращая внимания на окружающих. Разобрались, извинились, разбежались. Гражданина, самого незаметного в толпе, взяли на поводок в последний момент и то потому, что ближе всех к Юрию Егоровичу оказался. Повели и ахнули: гражданин незаметно и умело проверялся.
Известили главного - Сырцова. Тот сразу же присоединился на автомобиле. Посмотрел и на всякий случай вызвал рыжего Вадика со спецмашиной. Гражданин проверялся и проверялся. На одном перегоне, где его дальнейший ход безальтернативно просчитывался, ему позволили думать, что он оторвался.
Гражданин вошел в немыслимый сарай Курского вокзала в полной уверенности, что не ведет за собой хвоста.
