- Давай.

- ... Я жил в небольшом поселке. Местность была живописная. Леса, луга. Изредка самолет прогудит в небе. Тишина неописуемая. Сидишь под березой и кажется, что ты исчезаешь, растворяешься, и нечто звенит...

Звон тишины... Короче, в поселке меня считали немного "не в себе". И иногда что-то происходило. Копаю, например, огород и знаю, что сейчас мать разобьет тарелку... И слышу - дзынь! И матушкины причитания. И вот как-то раз чувствую - тянет куда-то. Пошел за ворота, стою на дороге. Оглянулся, вижу, мать тревожно в окно глядит на меня, а потом вышла, подходит, обнимает, плачет, говорит:

- "Пора, пора, значит! Ну да, как все к лучшему повернется, коли удержу тебя? Иди, значит, раз время настало".

Я, конечно, поражен:

- Что, - говорю, - за фокусы? Ты чего это, мам?

- "Cам, сам все узнаешь. Ну не буду уже смущать тебя..." - вытерла глаза, ушла в дом. А я стою и понять не могу, что это у меня с ногами творится. Они как не мои вдруг стали. Постояли, постояли, да и потопали по дороге. Вышел за поселок на холм, вижу - идет. Сапоги стоптанные, лицо пыльное. Я, как его увидел, так и вспыхнул весь факелом, в глазах звезды, а из груди смех рвется, хороший такой смех, очищающий, легкий. Он подошел, оценивающе смерил взглядом, покосился на ноги, заглянул в глаза:

- Да, брат. Поработать с тобой придется. Ну да, хорошо, хоть время чувствуешь, и то хлеб. Давай, что ли, познакомимся, брат Феб.

- Давай, брат Марк, - отвечаю ему. Он усмехнулся, одобрительно кивнул, говорит:

- Ну, раз знаешь, кто я, может скажешь, куда пойдем? - а сам косится черным глазом. Я стою, как приклеенный, ничего в толк взять не могу. А он смеется:

- Ладно, пошли; есть вещи, которых ты не знаешь...

Ходили мы с ним по свету, на всех континентах побывали. Чего только не видали, кучу романов написать можно. Как-то он говорит:

- Феб, знаешь, кем мы должны стать?

Я сразу понял, о чем он. Отвечаю:

- Ты меня всему научил, тебе лучше знать. Но в одном я точно уверен: если бы знали, чем мы должны стать, мы бы уже были этим.

Он улыбнулся. В глазах зайчики. Взял теплой, мягкой ладонью за плечо:

- Правильно, и поэтому мы должны пойти к ... одному моему знакомому и спросить у него. Пошли! - Он быстро вскочил. - Пять минут на сборы. Марш!

Мы купили билеты на поезд до границы, потом самолетом в Африку и... В-общем, это долго рассказывать. Джунгли там дикие, непроходимые. По дороге он мне поведал, как за много лет до встречи со мной он путешествовал по неосвоенным африканским землям, подчиняясь лишь внутреннему чувству направления, и как-то ночью набрел на хижину в чаще, чему крайне удивился, так как в этих местах он уже много месяцев не встречал ни одного человека, даже аборигенов. Он шагнул в домик и видит, перед ним сидит на циновке человек, и как будто поджидает его. Марк думает, на каком языке ему общаться с незнакомцем, а тот говорит:

- Это неважно. Говори, мы поймем друг друга.

- Как твое имя?

- У меня нет имени.

- Но... как тебя зовут?

- Меня никуда не зовут. Я сам зову тех, кому пришло время, и они приходят.

Марк замер, потом сел и приготовился внимать. Он уже почти понял, кто перед ним и о чем они будут говорить. Это был он, Тот-Кто-Без-Имени, объявленный официально несуществующим мифом, легендой, но будораживший умы искателей и путешественников. Незнакомец кивнул, молвил: "Ну что ж. Начнем, - и поднял руку... Они побывали во всех уголках мира, стезя прошлых и будущих событий разворачивалась перед внутреннем взором Марка, его бросало то в жар, то в холод.

Потом они дошли до главного момента истории мира, до Перехода. И тут произошло нечто непредвиденное. Суть в том, что Марк в этом месте воспоминаний будущего, если можно так выразиться, в месте смены реальности, терял сознание, полностью впадая в небытие. Они начинали снова много раз, и всегда одно и то же: Марк прозревал конец старого мира, первый свист, толчки, гром, рушащиеся здания, а потом - тьма. И после - ничего.

- "Воистину, неисповедимы пути вышние", - молвил Незнакомец-Без-Имени, посмотрел на Марка и отвернулся. - "Значит, у нас ничего не получится; мертвая тьма пожрет тех, кто перешагнет порог реальности и выживет, вспомнив себя. Она, эта тьма, поглотит всех и вся, и очередная неудавшаяся попытка творения завершит свою историю в небытии. Ты, Марк, единственный, кто мог бы спасти тех, оставшихся после, собрать их, помочь им выжить. Но, видимо, ты должен будешь умереть перед самым Переходом в результате какой-то глупой или роковой случайности. И свет твоей доброты не воссияет в веках. Жаль. Значит, это будет десятое по счету растворение вселенной. И снова вечность не возобладает над миром". (Много позже Марк сказал мне, что старик оказался неправ).

- Неужели существует только один человек в мире, способный совершить то, что должен буду сделать я? И вообще, тот ли я человек? - Марк вскочил, подбежал к окну, уставился в небо, затем медленно вернулся, снова сел. Глаза его горели огнем.

- ...Если бы существовал еще один такой человек, ты бы с ним давно встретился, как встретился со мной. - Незнакомец закрыл глаза. - Прощай, я ухожу; мое умение и знание, моя сила в тебе, я отдал все. Постарайся использовать это на благо. Хотя.., это я напрасно говорю, ведь ясно как день, что ты чист и сделаешь все, как должно быть сделано. Возможно, где-то что-то исказилось, передернулась ткань мира, или все это просто улыбка вышнего, смеющегося над человеческой мелочностью..."

Незнакомец встал, пошатываясь, прошел к двери, сделав знак рукой вскочившему Марку сидеть на месте, и исчез в джунглях, в ночи... Навсегда.

Марк долго раздумывал над всем этим, дни сменяли ночи; он не знал, что делать, чем заняться. Вся жизнь казалась ему скучной и уже как бы прожитой, ведь он знал почти все ключевые события своей жизни, которые произойдут с ним в будущем. Почти. Это очень важно. Почти, потому что однажды он вдруг почувствовал нечто в пустоте своего существа, которое вспыхнуло, как слабая искра, как спичка в темном храме, и сказало: "Да". Просто и по-земному вся его жизнь вдруг перевернулась. И он пошел. Было очень странно видеть, как ноги, уверенные в направлении, в котором они несли тело, казалось, обладали собственным сознанием. В-общем, он вернулся обратно, и ряд переживаний открыл ему знание того, что он встретится со мной, многому меня научит и, в частности, тому, как выжить после Перехода и помочь сделать это другим. Пока он все это рассказывал, мы добрались до той самой хижины, где много лет назад произошла встреча со стариком, и я спросил Марка, кто же тот его знакомый, у которого мы должны были узнать о своем будущем, о том, кем мы станем? Он долго молчал, потом вздохнул, засмеялся, взъерошил волосы и рассказал: