Я прыснул.

- Фриц, сейчас ты для меня - откровение.

Крамер вытаращил на него глаза.

- Это Вулф просил вас выступить с речью?

- Еще чего! - негодующе воскликнул Вулф. - Боюсь, Фриц, ничего уже сделать нельзя. У нас достаточно ветчины и осетрины?

- Да, сэр.

- Подашь чуть позже. Гостям в прихожей, но не полицейским. Вы знаете этих цветоводов, мистер Крамер?

- Нет. - Крамер повернулся к Солу. - Как вы отмечали гостей?

- Мне дали список членов Манхэттенского клуба любителей цветов. Они должны были предъявлять членские билеты. Всех пришедших я отмечал в списке. Если их сопровождали супруги или другие лица, я записывал и их имена.

- Следовательно, вы занесли в список всех? Сколько там человек?

- Двести девятнадцать.

- Столько здесь не поместится.

Сол кивнул.

- Да, верно. Но они приходили и уходили. Одновременно тут собиралось не более сотни гостей.

- Существенное уточнение, - Крамер делался все наглее. - Гудвин сказал, что стоял в дверях вместе с вами, когда эта женщина закричала и выбежала из кабинета, но вы не видели, как она входила туда. Почему?

- Мы стояли к ней спиной и провожали взглядом только что ушедшего гостя. Арчи спросил его имя, а мужчина ответил, что это глупости. Если вам интересно, его зовут Малькольм Уэддер.

- Откуда вы знаете?

- Я записал его имя, как и все остальные.

Крамер пытливо взглянул на Сола.

- Значит, вы могли бы назвать имена всех гостей, увидев их лица?

Сол передернул плечами.

- Не столько лица, сколько общий облик. Возможно, при этом я допущу несколько ошибок, но не очень много.

Крамер повернулся к полицейскому у двери.

- Леви, вы слышали это имя. Малькольм Уэддер. Пусть Стеббинс проверит его по списку и пошлет за ним человека. - Он опять обратился к Солу: Сделаем так. Я буду сидеть тут со списком, а мужчины и женщины, которых сюда приведут...

- Я могу точно сказать вам, был ли здесь тот или иной человек. Особенно если он не станет переодеваться, менять прическу или приклеивать усы. Что же до имен, то в нескольких случаях я могу ошибиться, хотя и сомневаюсь.

- Я вам не верю.

- Зато мистер Вулф верит, - самодовольно ответил Сол. - И Арчи верит. Я неплохо понаторел в запоминании имен.

- Ладно, будь по-вашему. С вами пока все. Никуда не отлучайтесь.

Сол и Фриц вышли. Вулф уселся в свое кресло во главе обеденного стола, тяжко вздохнул и смежил веки. Я устроился за спиной Крамера, поодаль от стола. Мало-помалу я уже осознавал, с каким сложным делом мы столкнулись.

- Что вы думаете о рассказе Гудвина? - спросил Крамер.

Вулф чуть приоткрыл глаза.

- Последующие события подтверждают его правдивость, вот что я думаю. Едва ли девица подстроила все это, включая собственную смерть, лишь затем, чтобы придать правдоподобия словам Гудвина. Я склонен верить ему.

- Согласен. Мне нет нужды напоминать, что и вас, и Гудвина я знаю как облупленных. Поэтому меня интересует, какова вероятность того, что через день-другой вы вдруг вспомните, что девица и прежде бывала у вас. И кто-то из сегодняшних гостей тоже.

- Вздор, - сухо ответил Вулф. - Даже будь так, вы прекрасно нас знаете, а посему не тратьте время на эту чепуху.

Вошел полицейский и доложил, что звонил член депутатской комиссии. Другой легавый сообщил, что Хоумер Карлайл бушует в прихожей. Вулф как ни в чем не бывало сидел за столом, закрыв глаза. Но я догадывался о его волнении - недаром Вулф чертил пальцем кружки на полированной столешнице.

Крамер наблюдал за ним.

- Что вам известно об убийстве Дорис Хаттен? - вдруг спросил он.

- Только то, что писали в газетах.

- Вести следствие в доме с автоматическим лифтом ещё труднее, чем в доме без лифта, - изрек он. - Никто никого не видит, все входят и выходят незамеченными. "Сахарному папочке" повезло. Но вот незадача: вдруг он встречает человека, который может подробно описать его наружность.

- А может, мисс Хаттен сама платила за квартиру и никакого "сахарного папочки" не было.

- Платила-то наверняка сама, - согласился Крамер. - Вот только где она брала деньги? Хаттен жила в квартире всего два месяца. Когда мы узнали, насколько скрытен был человек, содержавший её, то решили, что он, вероятно, поселил туда Хаттен с какой-то определенной целью. Вот почему мы сообщили газетам все, что смогли узнать. А уж газетчики вполне могли вывернуть все так, будто мы знаем, кто убийца, но он - слишком важная шишка, и мы не можем с ним справиться. Это вполне в духе пишущей братии. Возможно, убийца и впрямь важная шишка, но ему прекрасно удалось замести следы. Если верить тому, что Синтия Браун рассказала Гудвину, она встретила человека, платившего за квартиру Дорис Хаттен. В таком случае мне неприятно говорить вам, почему преступник был здесь и почему все, что он сделал...

- Вы малость передергиваете, - вкрадчиво ввернул я. - Преступник оказался здесь случайно. Кроме того, я отнесся к рассказу Синтии с недоверием. Кроме того, подробности она приберегла для мистера Вулфа. Кроме того...

- Кроме того, я знаю вас. Сколько мужчин было среди этих двухсот девятнадцати цветоводов?

- Чуть больше половины.

- Как они вам понравились?

- Я далеко не в восторге от них.

Вулф хмыкнул.

- Судя по вашим вопросам, мистер Крамер, от вашего внимания ускользнуло одно обстоятельство, - сказал он. - А я его заметил.

- Еще бы. Вы же у нас гений. И что же это за обстоятельство?

- Несколько слов, оброненных мистером Гудвином. Я хотел бы поразмышлять о них.

- Можем сделать это вместе.

- Но не сейчас. В прихожей толпятся люди. Все они - мои гости. Не могли бы вы для начала поговорить с ними?

- Ваши гости! - прошипел Крамер. - Ну и ну! - Он повернулся к полицейскому у двери. - Приведите сюда эту дамочку. Как там ее? Карлайл?

Миссис Карлайл вошла в кабинет со всем своим достоянием - каракулевой шубкой, пестрым шейным платком и супругом. По сути дела, супруг её и привел. Переступив порог, он решительно подошел к обеденному столу и произнес пылкую речь. Крамер воспринял её весьма сдержанно и даже сказал, что приносит извинения. Затем он пригласил супругов присесть.

Миссис Карлайл приняла приглашение, мистер Карлайл отверг его.

- Нас задержали здесь почти на два часа, - заявил он. - Я сознаю, что вы должны исполнить свой долг, но и у простых граждан, слава богу, есть кое-какие права. Мы оказались здесь по чистой случайности. Предупреждаю вас, если мое имя появится в печати в связи с этим преступлением, у вас будут неприятности. Почему нас не выпускают? Что было бы, если бы мы ушли пятью или десятью минутами раньше, как все остальные?

- Не улавливаю логики. Не имеет значения, когда вы ушли и ушли ли вообще. Ваша супруга - главный свидетель. Именно она нашла тело.

- Случайно!

- Могу ли я сказать хоть слово, Хоумер? - возмутилась миссис Карлайл.

- Смотря что ты намерена сказать.

Крамер многозначительно хмыкнул.

- Позвольте спросить, что сие означает? - набросился на него Карлайл.

- А вот что. Я посылал за вашей супругой, а не за вами, но вы пришли вместе с ней, и теперь мне ясно, почему. Вы боитесь, как бы она не сболтнула лишнего.

- Почему это она должна сболтнуть лишнее?

- Не знаю. А вот вы, судя по всему, знаете. Но если я ошибаюсь, то почему бы вам не присесть и не успокоиться?

- Дельный совет, - согласился Вулф. - Напрасно вы так кипятитесь. Не ровен час утратите благоразумие.

Чтобы сохранить благоразумие, исполнительному директору потребовалось известное усилие, но он справился.

Крамер обратился к его супруге:

- Вы хотели что-то добавить, миссис Карлайл?

- Нет, только принести извинения за причиненное вам беспокойство, она сжала свои сухие жилистые руки.

- Не думаю, что вы причинили кому-то беспокойство, разве что самой себе и вашему супругу, - со сдерживаемым торжеством произнес Крамер. - Не имеет значения, вошли вы в кабинет или нет - женщина-то уже была мертва. Поэтому наша встреча - чистая формальность, хотя и обязательная, коль скоро именно вы обнаружили тело.