Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В ночь с 17 на 18 октября 1942 года два "морских охотника" доставили наш отряд к месту высадки. Заглушили моторы. Спустили шлюпки. На них отправилась к берегу головная группа. Через некоторое время из темноты просигналили: "Все в порядке". Тогда катера подошли ближе к береговой черте и одновременно начали высадку.

Когда все сосредоточились на твердой земле, мы приступили к одному из наиболее смелых и дерзких элементов операции. По канату, закрепленному Борисом Жуковым на вершине отвесной скалы, бойцы поднимались вверх. Это происходило в семидесяти метрах от укрепленного узла гитлеровцев, в самом, казалось бы, неприступном месте, которое даже не охранялось.

К часу ночи весь отряд вышел на исходные позиции.

Вперед выслали наиболее ловких и находчивых бойцов. Им предстояло бесшумно снять часовых. Группа младшего сержанта Игнатьева расположилась в засаде у дороги, ведущей к Варваровке. Старшина 1 статьи Жуков повел бойцов к штабу. Его друг Сергей Колот занялся обрывом линий связи.

Точно в назначенное время в ночное небо взлетели одна за другой три красных ракеты - сигнал к атаке. К этому моменту все подготовительные мероприятия, предусмотренные планом операции, закончились. Наши три боевые группы по существу находились в расположении вражеского гарнизона между траншеями и землянками. Без единого выстрела краснофлотцы сняли двенадцать часовых. Проволочная связь была повсюду перерезана.

Атака длилась сорок минут. Боевые группы прошли, сметая все на своем пути, через оборонительный район и достигли моря. Лишь одному вражескому солдату удалось миновать цепи атакующих. Но и он далеко не ушел - наткнулся на группу засады, заранее обосновавшуюся близ дороги.

Между тем Борис Жуков "хозяйничал" в штабе укрепузла. Он сам снял одного за другим двух часовых. В дверях здания штаба оказался третий. А до сигнала общего штурма оставалось всего две минуты. Жуков пополз к часовому. Тот неожиданно повернулся и увидел разведчика. Исход дела решали доли секунды кто кого? Прежде, чем часовой успел выстрелить, старшина метнул в него свой кинжал. Часовой свалился. На шум, вызванный его падением, кто-то выскочил из помещения.

- Эх, наделал грохоту, - сквозь зубы процедил Борис, готовый к рукопашной схватке с врагом: ведь стрелять-то до поры нельзя.

И тут вверх взмыли сигнальные ракеты. Их появление развязывало руки можно открывать огонь Жуков бросился к окну прикладом автомата выбил раму и швырнул в штабную комнату гранату Вслед за ее взрывом краснофлотцы вбежали в дом. Из-за коридорного угла показался немецкий офицер. Бегущий рядом с Жуковым краснофлотец вскинул автомат, но Борис упредил его:

- Не стреляй!

Он бросился вперед, сшиб гитлеровца с ног. Завязалась свалка. Наконец, потный, раскрасневшийся старшина поднялся с пола.

- Вот так, - удивительно спокойно сказал он. - Это же "язык". Понимать надо. А ты, братишка, хотел в него из автомата пальнуть. За такие вольности в былые времена в церкви, говорят, подсвечниками били.

- Извиняюсь, товарищ старшина, - смущенно оправдывался обескураженный краснофлотец.

- То-то. Айда в штаб.

Он быстро собрал и связал в пачки штабные документы, карты, схемы. Взвалив эту ношу на плечи и прихватив пленного офицера, разведчики Жукова поспешили к месту посадки на катера.

Здесь уже собрались все.

"Морские охотники" подошли к самому берегу. Их команды вместе с бойцами боевых групп грузили захваченные у врага винтовки, автоматы, ручные и станковые пулеметы, различное военное имущество.

Прошло всего несколько минут и, разводя крутую волну, катера стремительно удалились от безмолвного берега.

Укрепленный узел оккупантов перестал существовать. Все произошло, как и намечалось планом. Удивляло нас только одно: почему на месте не оказалось ранее обнаруженной батареи? На этот вопрос нам ответил плененный Жуковым офицер - батарею перебросили под Новороссийск. Офицер говорил с трудом, то и дело хватался за грудь, надсадно кашлял.

- Старшина маленько помял его, - пояснил белобрысый краснофлотец. Сопротивление учинил, фрицевская морда.

"Морские охотники" приближались к бухте. Светало. Издали на причале виднелись две одинокие фигуры. Когда подошли ближе, узнали. Нас встречали Георгий Никитич Холостяков и Иван Георгиевич Бороденко.

Как только борт головного катера подвалил к настилу, я спрыгнул на причал и доложил об успешном выполнении задания. Холостяков, как обычно, внимательно выслушал, пожал мне руку и, обращаясь к краснофлотцам, громко произнес:

- Спасибо, ребята! Молодцы! Началась выгрузка трофеев.

- Где же ваши раненые? - осведомился комиссар Бороденко.

- Раненых нет.

- Убитых?

- Тоже.

- Невероятно, - искренне поразился комиссар. - Такое задание и совершенно без жертв...

Мы в буквальном смысле слова торжествовали.

- Один, правда, раненый есть, - добавил я после некоторой паузы. - Это пленный немецкий офицер, взятый в штабе укрепленного узла старшиной 1 статьи Жуковым.

- Так что же вы молчали? - оживился Холостяков. - Давайте сюда вашего "языка". Да поживее.

- Привести пленного офицера, - передали на катер.

С катера медленно сошел на берег один Борис Жуков. Не дойдя до нас метров трех, он повернулся к Холостякову и попросил разрешения обратиться ко мне.

- Товарищ политрук, - Борис еще ниже опустил голову и полушепотом произнес: - Простите, виноват... Допустил ошибку.

- В чем дело?

- Видать, слишком сильно жиманул его, гада, тогда в штабе во время свалки.

- Все равно, давай его сюда.

- Невозможно. Он того... Простите, умер. Раздался голос Холостякова:

- О чем вы там шепчетесь?

Пришлось рассказать об "ошибке" Бориса Жукова.

Георгий Никитич попрощался, сделал несколько шагов по настилу в сторону берега и вернулся. Постоял с минуту, сосредоточенно глядя мне в глаза. Потом отеческим тоном сказал:

- Спасибо, политрук! Спасибо вам, друзья, за все!

 

Клятва черноморцев

Не успели гитлеровские вояки опомниться после операции под Варваровкой, как наши разведчики уже начали подготовку к следующему налету на тылы оккупантов. В ночь на 22 октября 1942 года группа младшего лейтенанта Василия Пшеченко высадилась у селения Утришенок, в десяти километрах от места, еще недавно именовавшегося по документам немецкого командования укрепленным узлом. После нашего прошлого посещения здесь царило запустение. Только усиленные отряды патрулей рыскали по всему побережью в надежде напасть на след диверсантов.

Неподалеку от места высадки группы Пшеченко противник создал довольно сильный. огневой заслон. По данным нашей и партизанской разведки тут же базировались склады с военным имуществом и продовольствием.

Опыт предыдущей операции помог группе Пшеченко осуществить высадку на неприступном с точки зрения военной тактики участке побережья. Как только первая шлюпка приблизилась к береговой черте, старший сержант Кондратий Демченко выпрыгнул прямо в воду, обошел окрестности места высадки и подал сигнал остальным. В шлюпке услышали три коротких посвиста. Разведчики вышли на берег и укрылись под отвесной скалой. На нее поднимались, как и в предыдущий раз, по канату.

До наступления утра достигли отрогов горы Медведь и тут обосновали свой временный лагерь.

Двое суток группа изучала подходы к вражескому гарнизону, наблюдала из укрытий за распорядком смены постов и караулов, определяла наиболее выигрышные участки направления удара для будущего штурма.

- Теперь бы еще "языка" прихватить, и тогда будет полный морской порядок, - мечтательно протянул старший сержант Демченко.

- Тебе, Кондратий Антонович, вечно не терпится, - заметил кто-то из бойцов. - Фрицы нынче только днем по дорогам бродят. Напуганы нашими визитами. Да и партизаны их не милуют.

- Была не была! - похлопал товарища по плечу Демченко и обратился к Пшеченко: - Товарищ младший лейтенант, разрешите попытаться?

8
{"b":"41548","o":1}