Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кто любит, тот всегда молитвенно настроен по отношению ко всем людям. Молитва развивает любовь до невероятных размеров, расширяет и углубляет ее. Любовь всегда молится; молитва всегда любит. Кто любит — молитвой любит всех и вся, кто молится — любовью молится за всех и вся. Молитва есть душа любви; любовь есть тело молитвы. «…На каждый день, и когда лишь можешь, тверди про себя:«Господи, помилуй всех днесь пред Тобою представших». Ибо в каждый час и каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле, и души их становятся пред Господом, — и сколь многие из них расстались с землею отъединенно, никому не ведомо, в грусти и тоске, что никто‑то не пожалеет о них, и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет. И вот, может быть, с другого конца земли вознесется ко Господу за упокой его и твоя молитва, хотя бы ты и не знал его вовсе, а он тебя. Сколь умиленно душе его, ставшей в страхе пред Господом, почувствовать в тот миг, что есть и за него молельщик, что осталось на земле человеческое существо и его любящее. Да и Бог милостивее воззрит на обоих вас, ибо если ты столь пожалел его, то коль паче пожалеет Он, бесконечно более милосердый и любезный, чем ты. И простит его тебя ради» [451].

«Мера любви — не останавливаться нигде» [452], мера молитвы — в мере любви. Границы любви и молитвы совпадают; их граница — в безграничности. «…Горе самоубийцам! — Мыслю, что уже несчастнее сих и не может быть никого. Грех, рекут нам, о сих Бога молить, и Церковь наружно их как бы и отвергает, но мыслю в тайне души моей, что можно бы и за сих помолиться. За любовь не осердится ведь Христос. О таковых я внутренно во всю жизнь молился, исповедуюсь вам в том, отцы и учители, да и ныне на всяк день молюсь» [453].

Молитва возрастает любовью, но и любовь возрастает молитвой до безграничности и неизмеримости. Умягченное молитвенной любовью сердце человеческое говорит тихо и кротко: «Не гордитесь пред малыми, не гордитесь и пред великими. Не ненавидьте и отвергающих вас, позорящих вас, поносящих вас и на вас клевещущих. Не ненавидьте атеистов, злоучителей, материалистов, даже злых из них, не токмо добрых, ибо и из них много добрых, наипаче в наше время. Поминайте их на молитве тако: спаси всех, Господи, за кого некому помолиться, спаси и тех, кто не хочет Тебе молиться. И прибавьте тут же: не по гордости моей молю о сем, Господи, ибо и сам мерзок есмь паче всех и вся…» [454].

Чудесное воплощение учения старца Зосимы — «херувим» Алеша, любовь которого всегда деятельна, который к пассивной любви не способен, которого через дикую бурю жизни ведет Пресветлый Образ Христа. Любящий всех и любимый всеми, он — херувим — погружается в херувимскую молитву, молится за все дикие и бурные души: «Господи, помилуй их всех, давешних, сохрани их несчастных и бурных, и направь, У Тебя пути: имиже веси путями спаси их. Ты любовь, Ты всем пошлешь и радость!» [455].

Обратив душу свою к твари, христоликая личность всколыхивается жалостью и молитвой, и жалостью любит всю тварь, жалостью и молитвой. Она воздыхает воздыханием и рыдает рыданием Богом созданной твари, которая от человеческого греха расслабилась, разболелась и разрыдалась. Она, вопия покаянно, молит о милости и прощении для оскорбленной твари. Поэтому и принимает всю тварь не непосредственно, собою, а опосредованно — Христом. Пречистым оком Христовым она смотрит на всю тварь, а ее взгляд проникает сквозь кору греха до безгрешной сущности творения. Она видит Логос мироздания и каждую тварь принимает из рук Творца. Отраженная в зеркале ее христоликой души, расслабленная и больная тварь является в своей богоданной безгрешности, чистоте и красоте. Ей открывается тайна творения, ибо она любит каждую тварь; а любимый всегда открывает тайну свою тому, кто его любит. Христоликая личность смотрит на природу не как на что‑то, что нужно покорить, а как на больного, которого нужно обихаживать, жалеть и любить; не как на бездушную материю, которую надо бездушно объяснять и использовать, а как на воплощенную тайну Божию, которую надо молитвой и любовью познавать. Кротко и тихо, на голубиных ножках молитвенной любви подходит она к каждой твари, милуя и любя ее. И постигает тайну каждой твари. «Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь, и тайну Божию постигнешь в вещах. Постигнешь однажды и уже неустанно начнешь ее познавать все далее и более, на всяк день. И полюбишь, наконец, весь мир уже всецелою, всемирною любовью» [456]. Кротким оком своей молитвенной любви христоликая личность видит истину каждой Божией твари и ее оправдание. Воистину, всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается молитвенной любовью, ибо всякое создание Божие освящается молитвой и любовью [457]. Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их, и совесть [458]. Для эвклидовского неверующего ума Ивана все представляется как дикий, проклятый, дьявольский хаос, а для ума старца Зосимы и остальных христоликих героев Достоевского всё — дивная тайна Божия, только замутненная грехом, то есть в сущности своей всё хорошо и великолепно.

«Истинно, — говорит старец Зосима, — все хорошо и великолепно, потому что все истина. Посмотри… на коня, животное великое, близ человека стоящее, али на вола, его питающего и работающего ему, понурого и задумчивого, посмотри на лики их: какая кротость, какая привязанность к человеку, часто бьющему его безжалостно, какая незлобивость, какая доверчивость и какая красота в его лике. Трогательно даже это и знать, что на нем нет никакого греха, ибо все совершенно, все, кроме человека, безгрешно, и с ними Христос еще раньше нашего». — «Да неужто… и у них Христос?» — «Как же может быть иначе,…ибо для всех Слово, все создание и вся тварь, каждый листик устремляется к Слову, Богу славу поет, Христу плачет, себе неведомо, тайной жития своего безгрешного совершает сие» [459].

В сущности своей каждая тварь христоустремленна, ибо во Христе каждая тварь находит смысл свой, Логос свой, оправдание свое. Вне Его всякая тварь а–логосна и бессмысленна. В Нем, в Вечном Слове Божием, каждая тварь находит свое слово, которым выражает себя, таинственную сущность своего бытия. Без Божиего Слова вся вселенная — немое чудовище, а наша планета со всем, что есть на ней, — дикое безумие. Только в Богочеловеке каждая тварь обретает свою абсолютную ценность, ибо все Им и для Него создано [460]. В Нем каждая тварь открывает свою первозданную красоту, святость и безгрешность. В Нем — все красота и все любовь; Его Красота спасет мир. Очищенная тварь сияет этой Красотой. Эту христоликую Красоту твари созерцают христоликие души святых, которые Христом принимают всякую тварь в ее первозданной безгрешности и красоте. «Цель устремлений подвижника — воспринимать всю тварь в ее первозданной красоте. Дух Святой открывает Себя в способности видеть красоту твари» [461].

Чистое и нежное сердце Зосимы чувствует, видит и говорит «о красе мира сего Божиего и о великой тайне его» [462]. «…Посмотрите кругом надары Божии: небо ясное, воздух чистый, травка нежная, птички, природа прекрасная и безгрешная, а мы, только мы одни, безбожные и глупые и не понимаем, что жизнь есть рай, ибо стоит только нам захотеть понять, и тотчас же он настанет во всей красе своей, обнимемся мы и заплачем» [463]. «Всякая‑то травка, всякая‑то букашка, муравей, пчела золотая — все то до изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию свидетельствуют, беспрерывно совершают ее сами…» [464].

вернуться

451

Там же. С. 367.

вернуться

452

Св. Иоанн Златоуст. In. Epist. ad Philip. Homil. II, 1.

вернуться

453

Братья Карамазовы. С. 373. Ср. слова Макара в «Подростке» (с. 394): «Самоубийство есть самый великий грех человеческий, но судья тут — един лишь Господь, ибо Ему лишь известно всё, всякий предел и всякая мера. Нам же беспременно надо молиться о таковом грешнике. Каждый раз, как услышишь о таковом грехе, то, отходя ко сну, помолись за сего грешника умиленно; хотя бы только воздохни о нем к Богу; даже хотя бы ты и не знал его вовсе, — тем доходнее твоя молитва будет о нем».

вернуться

454

Братья Карамазовы. С. 190.

вернуться

455

Там же. С. 188.

вернуться

456

Там же. С. 368.

вернуться

457

Ср.: 1 Тим. 4: 4–5.

вернуться

458

Тит. 1: 15.

вернуться

459

Братья Карамазовы. С. 340.

вернуться

460

Кол. 1: 16.

вернуться

461

Флоренский П. А. Цит. соч. С. 310.

вернуться

462

Братья Карамазовы. С. 340.

вернуться

463

Там же. С. 346.

вернуться

464

Там же. С. 340.

38
{"b":"415418","o":1}