— Харви, — сказала Элеонора Боуп, вручая брату вырезку из утренней лондонской газеты от 19-ого марта, — прочти-ка здесь про детские игрушки, пожалуйста; это все в точности совпадает с некоторыми нашими мыслями о влиянии и воспитании.

"По мнению Национального Совета Мира", гласила вырезка, "возникают серьезные возражения в связи с тем, что нашим мальчикам предоставляют целые полки вооруженных людей, артиллерийские батареи и эскадры дредноутов. Как признает Совет, мальчики по природе своей любят сражения и все воинственное…., но это не причина поддерживать, развивать и укреплять их примитивные инстинкты. На Детской Выставке, которая откроется в "Олимпии" через три недели, Совет Мира предложит родителям альтернативу в форме выставки "игрушек мира". В специально подстроенной модели Дворца Мира в Гааге будут размещены не миниатюрные солдаты, а миниатюрные гражданские лица, не с ружьями, а с плугами и промышленными изделиями… Надеемся, что производители последуют совету организаторов выставки, которая тем самым повлияет на ассортимент игрушек в магазинах".

— Идея, конечно, интересна; задумано очень хорошо, — сказал Харви. — А вот удастся ли все это на практике…

— Мы должны попробовать, — прервала его сестра, — ты придешь к нам на Пасху, а ты всегда приносишь мальчикам какие-нибудь игрушки, так что у тебя будет прекрасная возможность продолжить новый эксперимент. Пройдись по магазинам и купи любые игрушки или модели, которые имеют отношение к гражданской жизни в самых мирных ее проявлениях. Конечно, тебе придется объяснить детям смысл игрушек и заинтересовать их новой идеей. Очень жаль, что игра "Осада Адрианополя", которую им прислала тетя Сьюзен, не нуждается в объяснениях; они уже узнали все формы и флаги, даже запомнили имена командиров. И когда я услышала однажды утром, что они изъясняются неподобающе, мальчики сообщили мне, что это приказы на болгарском языке; конечно, это мог быть и болгарский, но в любом случае игру я у них отобрала. Теперь буду надеяться, что твои пасхальные подарки дадут совершенно новый импульс и направление размышлениям ребят. Эрику еще нет одиннадцати, а Берти только девять с половиной, так что они в самом что ни на есть подходящем возрасте.

— Но есть и примитивные инстинкты, с которыми, знаешь ли, следует считаться, — с сомнением сказал Харви, — да и наследственность тоже… Один их двоюродный дедушка весьма решительно сражался в Инкермане — его участие особо отмечено в нескольких депешах; а их прадед разносил пылающие дома своих соседей-вигов, когда был принят великий Билль о реформах. Однако, как ты говоришь, они сейчас очень впечатлительны. Я постараюсь как смогу.

В пасхальную субботу Харви Боуп распаковал большую красную картонную коробку под жадными взглядами племянников.

— Ваш дядя принес вам самую новую игрушку, — выразительно сказала Элеонора, и нетерпеливая молодость в тревоге заколебалась между албанскими солдатами и корпусом сомалийских наездников. Эрик склонялся на сторону вторых.

— Там будут верховые арабы, — прошептал он, — у албанцев забавная форма, и они сражаются целыми днями, да и ночами, когда восходит луна, но у них скалистая страна, так что у них нет никакой конницы.

Огромное количество мятой бумаги — первое, что они увидели, когда была снята крышка; самые восхитительные игрушки всегда начинались именно так. Харви приподнял верхний слой и приоткрыл весьма невыразительное квадратное сооружение.

— Это форт! — воскликнул Берти.

— Нет, не форт, это — дворец мпрета Албании, — сказал Эрик, очень гордившийся своими познаниями в экзотических словах. — Там же нет окон, видишь, чтобы прохожие не могли стрелять по Королевскому Семейству.

— Это — муниципальный мусорный ящик, — поспешно сказал Харви. — Видите, все отходы и городской мусор скапливаются там вместо того, чтобы валяться вокруг, причиняя вред здоровью граждан.

В ужасной тишине он вытащил из коробки маленькую фигурку человека в черной одежде.

— Это, — пояснил он, — выдающийся гражданин, Джон Стюарт Милль. Он был авторитетом в политической экономии.

— Почему? — спросил Берти.

— Ну, он стремился к этому; он думал, что это будет весьма полезно.

Берти издал выразительный стон, явно доказывавший, что его взгляды на этот предмет сильно отличались от взглядов Джона Стюарта Милля.

Появилось еще одно квадратное здание, на сей раз с окнами и дымоходами.

— Модель Манчестерского отделения Христианской Ассоциации Юных Девушек, — сказал Харви.

— А где же львы? — с надеждой поинтересовался Эрик. Он читал историю Древнего Рима и думал, что там, где можно обнаружить христиан, вполне разумно ожидать появления нескольких львов.

— Никаких львов нет, — сказал Харви. — Вот и другое гражданское лицо, Роберт Райкс, создатель воскресных школ, а это модель муниципальной прачечной. Эти маленькие кругляши — караваи, испеченные в государственной пекарне. Эта фигура — санитарный инспектор, это — член совета района, а это — должностное лицо из местного управления.

— Что он делает? — утомленно спросил Эрик.

— Он управляет делами своего департамента, — пояснил Харви. — Эта коробка с разрезом — избирательная урна. Сюда опускают бюллетени во время выборов.

— А что туда опускают в другое время? — спросил Берти.

— Ничего. А вот некоторые промышленные инструменты, тачки и мотыги, и я думаю, что это предназначено для сбора хмеля. Это образцовый пчелиный улей, а это вентилятор для проветривания коллекторов. Это, кажется, еще один муниципальный мусорный ящик — нет, это модель художественной школы и общественной библиотеки. Эта маленькая фигурка — миссис Хеманс, поэтесса, а это — Роуленд Хилл, который изобрел систему почтовой оплаты. Это — сэр Джон Хершел, выдающийся астроном.

— Мы должны играть с этими гражданскими фигурками? — спросил Эрик.

— Конечно, — сказал Харви, — это игрушки; они предназначены для того, чтобы с ними играть.

— Но как?

Вот это был сложный вопрос.

— Вы могли бы представить, что двое из них борются за место в Парламенте, — заметил Харви, — устроить выборы…

— С тухлыми яйцами, свободными поединками и великим множеством проломленных голов! — воскликнул Эрик.

— И носы все в крови! И все пьяны до предела! — откликнулся Берти, который тщательно изучил одну из картин Хогарта.

— Ничего подобного, — сказал Харви, — ничего похожего на это. Бюллетени будут опущены в избирательную урну, и мэр подсчитает голоса и скажет, кто добился большинства голосов, и потом эти два кандидата будут благодарить его за председательство, и оба скажут, что борьба велась открыто и честно, и они расстанутся с выражениями взаимного уважения. Это очень веселая игра для вас, мальчики. Когда я был молод, у меня никогда не было таких игрушек.

— Я не думаю, что мы станем играть с ними сейчас, — сказал Эрик, вовсе не разделяя энтузиазма, который излучал его дядя. — Я думаю, может, нам следует немного поработать над домашним заданием на праздники. У нас сейчас история; мы как раз собирались кое-что узнать о правлении Бурбонов во Франции.

— Правление Бурбонов… — пробормотал Харви с некоторым неодобрением в голосе.

— Мы узнали кое-что про Луи Четырнадцатого, — продолжал Эрик, — я уже выучил названия всех основных сражений.

Это было уже совсем плохо.

— Конечно, в его правление происходили кое-какие сражения, — сказал Харви, — но я полагаю, что их количество сильно преувеличено; новости в те времена были очень ненадежны, и не было никаких военных корреспондентов, так что генералы и командующие могли раздувать все ничтожные перестрелки, в которых принимали участие, пока эти стычки не достигали размеров решающих сражений. На самом деле Луи знаменит теперь как прекрасный ландшафтный архитектор; придуманное им расположение Версаля оказалось настолько восхитительным, что его находку копировали по всей Европе.