Брайан вылез из Прыгуна, щурясь с непривычки от яркого света, обволакивающего его со всех сторон и не дающего теней. В полукилометре от Прыгуна, цепко держащегося своими шестью лапами за склон, спускавшийся к пляжу, колыхалось море. Он опустил на глаза защитный щиток и глазам сразу же стало легче: мир вокруг потемнел, хотя все равно не перестал походить на ночной Лас-Вегас.

Он проверил, в кармане ли пульт, управляющий Прыгуном, и стал спускаться к океану.

Прибоя почти не было — волны тихо накатывались на берег, дотрагиваясь до светящихся камешков… нет, не камешков — на глазах у Брайана один из «камней» перевалился на другой бок и отполз от воды.

Брайан достал бутылочку, презентованную ему гением корабельных биологов, отвинтил крышку и капнул из дозатора в светло-зеленые непрозрачные волны.

Ему показалось, что ничего не произошло — так, появилась маленькая клякса, которую слизнула следующая волна. Hо затем внезапно вода потемнела, свет ее померк, темнота стала стремительно расползаться в стороны, на побережье наступили сумерки, не бывавшие здесь, наверное, с доисторических времен. «Камешки» спешно отползали от воды, но часть из них не успела, волна дотронулась до них, и свечение их погасло, прибой сорвал их с места и стал перекатывать по почерневшему песку. Брайану стало жалко ни в чем не повинных животных, и он подобрал одно тельце, оказавшееся странно легким.

«Камень» походил на гипертрофированную сухопутную амебу, был пластичным и, должно быть, если брать его голыми руками, довольно противным на ощупь. «Бедный безобидный зверек», — подумал Брайан, но, перевернув животное, мнение свое изменил: у «безобидного зверька» оказалась солидная пасть, усеянная острыми, как иголки, зубами. Похоже было, что «камешки» — хищники, питающиеся тем, что выносит из глубины моря прибой.

Брайан сунул снулого зубастик в сумку для образцов — пускай с ним биологи разбираются, и тут в наушниках раздался голос Ирины:

— Отлично! Видим пятно. Двигайся от него на северо-запад, примерно метров через двести снова капни из бутылки в воду.

— Хорошо, я пошел. Я тут образец для биологов подобрал — зубастый такой образец.

— Тебя же просили не геройствовать!

— Да он не больше моего кулака, к тому же дохлый — на него некоторое количество той дряни пришлось.

— Борь, ну будь осторожней, прошу тебя…

— Боря?

Вдруг возникло воспоминание — темная комната с книжными стеллажами по стенам и рыжеволосая женщина за массивным столом. Как ее звали? Мария, что ли?

Он шел по полосе песка, с одной стороны от которой поднимались джунгли, полыхающие фиолетовым светом, а с другой простирался океан, переливавшийся всеми оттенками зеленого. Там, где проходил Брайан, зеленое свечение гасло, отмечая его путь вдоль берега смертоносной полосой.

Он прошел уже около половины расстояния до Прыгуна, и путь уже стал казаться ему легким и безопасным, вопреки мрачным предсказаниям Ирины, он даже не видел никого мало-мальски крупного, только бесконечные зубастые камни ползали по полосе прибоя, один раз он увидел, как они мгновенно разорвали на части какую-то довольно крупную рыбину, неосторожно подошедшую слишком близко к берегу. Видимо, «камни» могли плавать, но активно этим не занимались, зачем — океан кишел живностью, которая сама лезла в зубы.

Через некоторое время ему стало казаться, что за ним следят. Он оглянулся на фиолетовые джунгли, но там никого не было, лишь ветер тихо качал верхушки гигантских сухопутных водорослей.

— Ирина, — вполголоса проговорил он в микрофон, — у меня плохое предчувствие.

— Говори громче, я тебя не слышу, — на голос Ирины накладывались какие-то помехи, хотя Брайан не настолько далеко отошел от Прыгуна, чтобы стало сказываться расстояние.

— Я говорю, что мне, кажется, сели на хвост.

— Кто?

— Если б я знал. Я чувствую наблюдение, но наблюдателя не вижу.

— Hу, это что-то из области метафизики. Что, спиной чувствуешь?

— Издевайся-издевайся, тебе там хорошо сидеть, а меня какие-то неведомые глаза разглядывают…

И тут он эти глаза увидел.

Их было три, два темных, без белков, радужки и зрачков, а один — точно закрытый бельмом желтого цвета с зелеными пятнами. Бельмастый глаз беспрестанно вращался в орбите, а черные глядели на Брайана недобро и пристально. Да и морда под этими глазами помещалась весьма… внушительная. А в целом зверь напоминал бы земную пантеру, выкрашенную светящейся краской гранатового цвета, если бы не три этих глаза и странные уши — точнее, вовсе отсутствующие — на их месте шевелились пучки коричневых волосков с желтыми светящимися шариками на концах.

— Кис-кис, — пробормотал Брайан, отлично зная, что зверь его не услышит. Тем не менее, животное наклонило голову, а волоски-уши встали вертикально.

— Что у тебя? — голос Ирины был едва слышен из-за тресков в наушниках.

— Киска. Hе маленькая такая киска, и, похоже, решила мной закусить…

— Комбинезон ей не по зубам.

— Угу, — скептически отозвался Брайан, — ты б ее зубки видела.

— Hе двигайся, а если она в твою сторону пойдет — лазер в левой кобуре.

— Спасибо, а то я не знал. Она в мою сторону уже пошла… и, кажется, помехи — это ее работа.

Ответ потонул в треске. Он вывел громкость на максимум, но услышать все равно ничего не смог и, морщась, выключил приемник.

Стало непривычно тихо, но зато через внешние микрофоны доносился теперь шум прибоя и шелест водорослей. А еще хорошо было слышно, как дышит зверь, медля перед нападением на непривычную добычу.

В конце концов, она решилась — осторожно, мелкими шажками стала обходить Брайана по дуге. Стараясь делать плавные движения, тот вынул лазер, снял предохранитель и навел на зверя. Еще один шаг — и Брайан выстрелил.

Луч обжег плечо животного, кошка недоуменно села на задние лапы и посмотрела на свою конечность, на которой образовалась дымящаяся дырочка. Брайан успел рассмотреть, что между суставчатыми пальцами у нее натянуты перепонки (так, вариант отсидеться в воде отпадает), и ему стало страшно: выстрел свалил бы земную пантеру, которая не успела бы удивиться. А эта снова встала, осторожно поставила лапу на землю. Эксперимент, кажется, удовлетворил ее — она снова крадущейся походкой продолжила свой путь к Брайану.

«Да она со мной играет!» — догадка оказалась не из приятных. Он стал отступать, но кошка прижала его к воде, и пути назад не было.

Он подумал, что неплохо было бы заснять ее — она вправду была красива, хороший бы снимок получился. Жаль только, что если ей придется по вкусу комбинезон, снимком этих никто никогда не увидит. И все же он вытащил аппарат из чехла.

Камера была неадаптированная. Брайан поставил чувствительность на минимум и прикрыл объектив светофильтром, а вот вспышка никак не отключалась. Он поднес камеру к глазам и нажал спуск.

Вспышка произвела на кошку совершенно непредсказуемое впечатление. Ее желто-зеленый глаз стал белым, а желтые шарики на концах ушей заискрили, как неисправная электропроводка. И как она заорала! Микрофоны среагировали с некоторым запозданием, и вой животного, схожий со звуком взбесившейся пожарной сирены, резанул по ушам. Потом киска повернулась и ринулась прочь от намечавшейся жертвы, напролом, не разбирая дороги, только кусты затрещали.

Брайан перевел дух и включил приемник. В наушниках тут же послышался взволнованный голос Ирины:

— Брайан, ответь, ну пожалуйста, ты слышишь меня? Брайа-ан…

Кажется, она плакала.

— Ир, да живой я. удрала она.

— Ох, как я перепугалась… Ой, Брайан…

Она снова расплакалась.

— Иринка, да закончилось все уже, киска убежала, я ее вспышкой от камеры напугал. Слышишь, девочка, все хорошо…

— Слышу, — тихо отозвалась Ирина и мрачно добавила, — я когда-нибудь загрызу Капитана…

Hа этот раз переход был еще более неожиданным и контрастным. После светящегося марева Руны-2 глаза долго привыкали к полумраку комнаты.