— Мы ж с тобой, Игорь, давно друг друга знаем, — невозмутимо продолжал Ельчанинов. — А ты все глупости городишь, одна другой дурней.
— Ну-ка, ну-ка, — хищно сощурился Шериф.
Реакция его мне не понравилась. Потихоньку подтянув ноги к подбородку, я отползла в самый дальний угол тахты. От страха ни жива ни мертва. Но мужчины не обратили на мои передвижения никакого внимания. Они сверлили друг друга испытующими и неприязненными взглядами. Глаза Ильи стали угольно-черными, черты лица заострились, около рта и глаз легли резкие черточки-морщинки. Лицо Шерифа мне было видно гораздо хуже, но... Ой, лучше не вдаваться...
— Пока в городе хозяин ты, — негромко заговорил Ельчанинов. — Но такое положение дел может быть недолгим. Я знаю, чего ты гоношишься. Поэтому и хочу предложить тебе сделку.
— Сделка, сделка, сделочка, — ухмыльнулся Шериф. — Почему-то мне кажется, что в данном случае слово «сделка» означает — «деньги».
— Дураком ты никогда не был, — ухмыльнулся ему в ответ Ельчанинов. — Предлагаю обменять твою пленницу на процент, который тебе давал Щербинин. Какая тебе разница, от кого получить, от него или от меня?
— Дуб, ну ты даешь! Из-за бабы со своими кровными расставаться?! — неподдельно удивился Шериф.
— Не со своими, Игорь, а с Борькиными.
Несколько секунд Шериф молчал, обмозговывая сказанное, а потом недоверчиво спросил:
— А откуда ты знаешь, где товар? И почему думаешь, что я соглашусь. Может, у меня у самого такие сведения есть.
— Я знаю, — веско произнес Ельчанинов. — И еще я знаю, что ты человек хоть и умный, но нетерпеливый. Если бы ты знал, где товар, давно бы там был.
— Место! — зло рявкнул Шериф. — Место, и ты с ней уходишь!
— Ты права не качай, я же не один пришел, — спокойно произнес Илья. — А место я тебе не скажу. Реализую товар, отдам твои деньги. Ты меня за лоха-то не держи!
— Когда?
— Нескоро, Игорь. Очень нескоро. Пока Седой со своими ребятами из города не свалят, я и пальцем до него не дотронусь. А после этого еще полгодика выдержу
—А не берешь ли ты меня на понт, Дуб? Чего это я так долго ждать должен?
— Игорь, тебе ж не голову, тебе желудок прострелили. Или я не прав? — удивился Илья. — Неужели ты не понимаешь, что Седой ищет компонент и что он землю рыть будет. И ни ты, и ни я ему не преграда. Его мальчики наши с тобой кишки на один кулак намотают, мы и пискнуть не успеем.
Шериф неожиданно встал и отошел к окну. Прошло несколько томительных минут. Все молчали.
— Валите отсюда, — бесцветным голосом наконец произнес Шериф, которого, оказывается, звали Игорь.
— Ксения, иди, — приказал мне Илья и для наглядности показал на дверь.—Там тебя встретят.
Я вяло дернулась и постаралась как можно быстрее убраться с софы, из комнаты и вообще из этого дома. На пороге я обернулась. В руках у Ильи почему-то было два пистолета. Раздался негромкий щелчок, из одного из них что-то выпало прямо в его руку. Наверное, обойма, Шериф безучастно смотрел на происходящее.
Боясь стукнуть дверью (а вдруг Шериф передумает!), я на цыпочках выползла на крыльцо. Ножки подрагивали, коленочки подгибались, глаз дергался. Весело! Мне еще нервного тика не хватало!
Неверными пальцами я принялась растирать дрожавшее веко.
Прямо передо мной, на освещенной площадке подле крыльца расположилась живописная мужская группа. На холодной земле в самых немыслимых позах замерли семь или восемь парней из окружения «хозяина». Над ними несокрушимым утесом возвышалась тучная фигура. При ближайшем рассмотрении ею оказался Жень Геннадич. Возле причудливо расположившихся на земле братков суетился... Впрочем, нет, не суетился, а спокойно занимался делом еще один человек, примерно в таком же облачении.
Сначала я даже не поняла, что он делает. Вдруг один из ребят Шерифа глухо заворчал и выдал что-то совсем уж непечатное.
— При даме?! — возмутился Жень Геннадич, а его напарник просто пнул ногой под ребра лежавшего парня и быстро привязал его руки к ногам.
Когда-то в детстве подобное гимнастическое упражнение называлось лодочкой. Только делала я его совершенно добровольно,и никто мои руки с моими ногами не связывал.
Увидев такую картину, я задалась закономерным вопросом.
Нет, я, конечно, понимаю, что Жень Геннадич — фигура внушительная. Но как они вдвоем с напарником смогли обезвредить столько народу?
Объяснение обнаружилось тут же. В умелых (и, видимо, не только по части мануальной терапии) руках эскулапа я заметила что-то, сильно смахивавшее на автомат УЗИ. Вполне возможно, что данная модель называется как-то иначе. Но моих знаний, полученных при просмотре фильмов-боевиков, для идентификации оружия явно было маловато. Но ведь выстрелов слышно не было...
Вцепившись руками в перила крыльца, я осторожненько спустилась со ступенек и попала в медвежьи объятия Жень Геннадича.
— Медицинская помощь требуется? — пророкотал басовито костоправ. — Где Илюха?
— Здесь, я здесь, — раздался за моей спиной голос Ельчанинова.
— Они что? Мертвые? — пролопотала я, тыча пальцем в братков, которые не издавали ни звука.
— Ну что ты, Ксюша! — хохотнул Жень Геннадич. — Оклемаются, отойдут. Мы, кажется, даже никому ничего не сломали... — Вот тут в его голосе послышалось некоторое сомнение, и, чтобы отвлечься от неприятной темы, он накинулся на Илью. — Нет, ну ты бы хоть дверь запер! Шериф, парень крученый, как шмальнет нам в спину...
— Не шмальнет, Геша, не волнуйся, — улыбнулся Илья. — Он теперь нас с Ксенией да и вас заодно сам оберегать будет от любых жизненных коллизий. Деньгами он не разбрасывается, тем более такими деньгами... Слушай! Ты что, решил у меня Ксеньку отбить? Геша, у тебя жена есть, поимей совесть, — внезапно возмутился Ельчанинов. А до меня дошло, что я продолжаю обнимать Жень Геннадича, уткнувшись лицом в его обширную грудь, точнее, обширный живот.
Я оторвалась от жизнерадостного толстяка, который на тираду друга лишь весело заржал, и попросила:
— А можно мне домой...
— По коням, — зычно рявкнул Ельчанинов и повел меня к выходу из садов. Напарник Жень Геннадича коротко кивнул нам, и они исчезли в ночи.
Когда мы садились в машину, которую Илья оставил довольно далеко от дома Шерифа, я вспомнила, что знаю и парня, с которым ушел Жень Геннадич. Это был то ли Саша, то ли Сережа, которого эскулап грозился закодировать от пьянки.
— А вас сколько? — полюбопытствовала я.
— Трое, ты же видела, — пожал плечами Ельчанинов, выворачивая руль направо. Мы выехали из садов и понеслись по пустынным городским улицам.
— Всего?! Их вместе с Шерифом — восемь! Кажется...
— Ксюш, ну что ты так волнуешься, все же хорошо.
— А если они за нами погонятся? — не унималась я.
— Нет. Пока освободятся, пока свечи вкрутят, а запасных наверняка нет... — О каких таких свечах он толковал? Там же электричество!
Я осторожно покосилась на Илью, ожидая объяснений.
— Мы выкрутили из их машин свечи. А без них автомобиль не поедет, — хмыкнул Ельчанинов. — Успокойся. Все хорошо.
Да-да, что-то такое я слышала в автошколе. Будто есть какие-то свечи, причем у каждой машины...
Вообще-то Илья, конечно, прав. Главное, что все хорошо.
Только вот мне было ужасно плохо. Не то чтобы меня стало трясти, так сказать, постфактум. Просто теперь у меня возникли новые вопросы... И мне это не нравилось. По законам жанра сейчас я должна пылать к своему спасителю глубокой благодарностью и любовью. Вместо этого мне хотелось устроить ему допрос с пристрастием.
До моего дома мы доехали в полном молчании. Илья периодически бросал на меня короткие взгляды. Я же упорно не желала смотреть ему в глаза.
Часы показывали начало пятого. Утра, разумеется. Больше всего мне сейчас хотелось встать под горячий
душ и расслабиться. Но сделать этого я не могла, пока не узнаю всю правду.
Когда мы вошли в квартиру, я сразу же направилась на кухню и первым делом выбросила в мусорное ведро грязную тарелку и чашку, которыми пользовался Шериф.
