— Илюшенька, миленький, ну, пожалуйста! — взмолилась я.

— Миленький, это просто замечательно! — хмыкнул Ельчанинов и снова замолчал.

В этот момент машина выехала за городскую черту и завернула на очень знакомую дорогу.

— Ты куда меня везешь?!

— К себе, — рыкнул Илья, не глядя в мою сторону. Орать было бесполезно. Выпрыгивать из машины?

Я конечно, ненормальная, но не до такой же степени. Это у каскадеров здорово получается, и то не всегда... Пришлось смириться.

Я надулась, как мышь на крупу, и до самого дома не |произнесла ни слова.

Илья въехал прямо во двор. В первый мой визит я не заметила на воротах фотоэлементов, или как там это называется (такие штуки, чтобы, ворота автоматически открывались).

Кажется, меня снова похитили. Но я очень надеюсь, что теперь стандартный набор вопросов мне задавать не будут.

Войдя в дом, я уселась в кресло возле камина и потребовала ответа:

— Что ты узнал? Зачем сюда привез?

— Ксень, только давай спокойно, без нервов...

— Господи, да с чего мне нервничать! — взвилась я. Нужно было сдержаться, но я не смогла. — Все, кому не лень, обращаются со мной, как с вещью! Перемещают с места на место, как неодушевленный предмет. Один за- толкал в автомобиль и привез на свою дачку, в грязный подвал! Второй приволок в забегаловку, и выйду ли я от- туда живой, для меня был бо-о-льшой вопрос! Третий поступил как джентльмен. Пригласил в машину... Но результат тот же. Как это называется? Киднеппинг? Или киднеппинг, это только когда детей похищают?!

Илья, до этого спокойно стоявший рядом с моим креслом, отошел к резному шкафчику, налил в бокал светло-коричневой жидкости. Его рука с наполненным бокалом повисла у меня перед носом. Ну что ж, коньяк под носом предпочтительнее, пистолета там же.

Терпеть не могу коньяк, но я понимала, что успокоиться мне просто необходимо. Поэтому залпом влила в себя янтарную жидкость.

— А теперь послушай меня, — жестко произнес Ельчанинов, проследив за действием алкоголя на мой организм.По известному нам номеру живет некто Миронов Александр Иванович. За телефон он платит редко, несколько раз его даже отключали. Номер зарегистрирован по адресу — Октябрьская, дом 1, квартира 8. Я отправил туда своего человека. Он все выяснит и доложит. Думаю, скоро позвонит.

Я сидела с отсутствующим видом, но слушала внимательно.

— А привез я тебя сюда, чтобы быть уверенным, что ты не бросишься сломя голову на Октябрьскую. С тебя станется. И сдается мне, что я прав на все сто. Уж больно красноречиво ты отмалчиваешься. Ксюша... Пойми, ты можешь напороть ерунды. Ведь нам еще не известно, за человек этот господин Миронов. Так что злишься ты совершенно напрасно, лучше бы спасибо сказала...

— Спасибо, — недовольно буркнула я, буравя его глазами. — Дальше.

— Я знаю немного. — Честные глаза у Ильи. Совершенно честные.

Почему же я так не верю его честным глазам?..

На людей нельзя сильно давить. Я это знаю по себе. Когда меня загоняют в угол, я, в обычных обстоятельствах человек мирный, начинаю кусаться.

Я выжидающе глядела на него.

— Я об этом пожалею... — задумчиво произнес Илья и закурил. — Ну, хорошо... На Сталинке производят левую продукцию. Именно тот компонент, о котором я тебе уже говорил. Он как нож...

— Какой нож? — вытаращилась я.

— Обыкновенный. Которым можно резать хлеб, а можно человека убить... Это вещество имеет две сферы использования. С одной стороны, это просто одна из составляющих пластмассы, из которой можно сделать все, что угодно: корпуса для телевизоров, видаков, магнитофонов, другой бытовой техники. С другой — его можно использовать в оружии массового уничтожения.

— Ядерная бомба? — чуть слышно ахнула я.

— Нет. Не ядерная, но не менее эффективная. Компонент используется в ракетостроении. Каким образом, я не знаю, я не химик и не ракетчик. Но без него просто ничего не получится. Одна железная болванка... Теоретически производство таких вещей контролируется государством, и они производятся исключительно под заказ.

Шербинин же изыскал возможности изготавливать компонент по-тихому, так сказать, сверх плана. В этом деле завязаны огромные бабки и достаточно узкий круг посвященных. Для продажи приготовлена внушительная партия товара. В понедельник была назначена встреча с покупателями. В пятницу Щербинина убили. Борис Георгиевич человеком был скрытным. Документация на

Мне показалось, что Ельчанинов говорит со знанием дела, хотя в данный момент меня это не заинтересовало.

— ...я неправильно выразился. Документация не липовая, а настоящая, но фиктивная.

— Запуталась. Переведи.

— О, господи! Официально этой партии в природе не существует. Но Щербинин директор, владелец... Что ему стоит наляпать кучу штампов и печатей и поставить не- сколько подписей? При его масштабах проще простого. Он должен был получить за компонент астрономическую сумму...

— Но на заводе есть же люди, которые производили, складировали, транспортировали... В конце концов, можно прижать его заместителя. Не может быть, чтобы он ничегошеньки не знал.

— Ксения, чего ты от меня хочешь? Откуда я знаю, у кого что в мыслях? — развел руками Ельчанинов.

— Не прибедняйся! — Мои мысли сделали головокружительный кульбит, и я продолжила рассуждать в несколько ином направлении. Головоломка стала понемногу складываться в единое целое. — Выходит, Седой... Он тесть Щербинина, бывший директор Сталинки, сейчас в Москве... Он курирует этот завод, потому что сам был его директором и великолепно знает все ходы-выходы...Кто подкинул идею насчет левой продукции не столь важно. Понятно, что они с зятьком были партнерами... Подпольный выпуск продукции — дело хлопотное. Борис не смог бы провернуть это дельце в одиночку... В конце концов, эту гадость из чего-то делают, значит, должны быть поставщики сырья... С которыми наверняка знаком щербининский тесть... Вот поэтому Борис так и не развелся с его дочерью... Чтобы дельце было семейное, общее... — Я ненадолго замолкла, а Илья удивленно поднял брови. — Я тебе потом про их личную жизнь расскажу, — отмахнулась я. Меня занимала совсем, другая мысль. — Тогда с какого боку тут Князь?

— Ксения Сергеевна, а вы не хотите попробовать свои силы в моем аналитическом отделе? У вас явные способности, — восхитился Илья.

— Не хочу, — отмахнулась я. — Что с Князем?

— Жаль, — вздохнул Ельчанинов. — Князь — посредник. Его клиента или клиентов очень интересует данный компонент.

— Убедительно, — кивнула я головой. — Зачем же тогда майор про бумаги спрашивал? — задала я вопрос и сама на него ответила. — Его могли использовать втемную. Начальство приказало обратить внимание на этот вопрос, вот он и обратил. Иначе его пофигизм при общении со мной объяснить невозможно. Наверняка сказали, что при жертве были важные бумаги, которые пропали...

— Да... — только и протянул Ельчанинов, опускаясь в соседнее кресло.

Мое сердце замерло, потому что я готовилась задать Илье самый главный вопрос:

— Говоришь, что мало знаешь... А сам только что объяснил мне суть. Возможно, о деталях ты действительно не информирован... Но знаешь ты много. Тебя что, лично Щербинин просветил?

— Да, — кивнул головой Илья, а я удивленно уставилась на него. Ведь я приготовилась к тому, что он все будет отрицать, используя обычную формулу «слухами земля полнится». А он вдруг подтвердил... Неспроста... —

Во всем мире пресловутый компонент пользуется устойчивым спросом, — продолжал Илья. информировать меня. — Но процесс его изготовления достаточно трудоемкий и дорогостоящий. Одно оборудование потянет... Да и специалисты у нас на заводе еще остались от советских времен. Очень ценные кадры... В общем, важно то, что у Щербинина есть это оборудование, есть специалисты, есть и нужные связи. И сырье он знает, где найти. Но, как я уже говорил, бизнес этот не самый легальный, Нельзя просто так взять и объявить: «У меня есть столько-то, и хочу я столько-то». Помнишь, несколько лет назад был бешеный спрос на красную ртуть. Никто толком не знал, что это такое, но все стремились ее заполучить. Вот так примерно и с этим компонентом. Желающих его приобрести — уйма. Только объявить об этом в открытую, так же как и Щербинин, они не могут. Поэтому Борис и просил меня найти покупателя... Карается все это... На уровне государственной безопасности...