— Все понятно, — удовлетворил свое любопытство Ельчанинов. — Ну так как? — напомнил он.
— Что как?
— Принимаете мое приглашение? — Глазки гостя заискрились хитринкой.
«О, господи! О чем это он?» — лихорадочно соображала я, прокручивая наш разговор. Полной идиоткой и склеротичкой выглядеть не хотелось. Особенно по сравнению с той, воображаемой (или реальной) дамой сердца господина Ельчанинова. «Он же о встрече с друзьями!» — наконец дошло до меня.
— С удовольствием. А когда?
— В четверг. У нас общий сбор в четверг.
Я искренне огорчилась. Даже сильнее, чем могла предположить. В четверг ничего не получится.
— К этому времени моя лодыжка, конечно, уже придет в норму. Однако взгромоздиться на шпильки я еще не сумею, нечего и пытаться. А туфли на низком каблуке к вечернему наряду не идут.
— Ксюша, вы истинная женщина! — восхищенно улыбнулся Илья. («Да?! Говорите, говорите, мой дорогой!») — Но таких жертв не потребуется. Одевайтесь, обувайтесь, как вам удобно. Наш «светский раут» будет проходить на свежем воздухе и не предусматривает ни фраков (к счастью), ни платьев с декольте (к сожалению).
Чтобы не показаться невежливым (в прошлый раз засиделись допоздна), мой гость стал собираться. Мы договорились, что он заедет за мной в четверг в десять утра, а потом привезет обратно.
— До свидания. До четверга. Спокойной ночи, — попрощался Илья Владимирович.
На сей раз бегством он не спасался, но уходить тоже не очень-то и хотел. Чайные глаза что-то пристально изучали на моем лице. Возникло неловкое молчание.
За многие годы практики подворачивания ног я досконально изучила манеру цапли стоять на одной ноге (чтобы не нагружать подвернутую). Однако, желая прервать наступившую паузу, пришлось притвориться крайне неловкой...
Намек Ельчанинов понял и ушел. Но мне опять показалось, что дай ему волю...
Никакой воли давать ему я не собиралась. У нас чисто деловые отношения, и если он мне помог, по моей просьбе, то это еще ничего не значит. И статья об «афганцах-чеченцах» целиком и полностью его инициатива.
Может, ему делать больше нечего? Или он так развлекается?
На следующий день я наслаждалась покоем.
Ни звонков, ни визитеров не было. Кроме Коти, который во время моей болезни позволил себе воспользоваться ключами от квартиры, чтобы мне не пришлось лишний раз вставать.
Константин Михайлович долго удивлялся, что в моем холодильнике полно еды, которую он не приносил. Мне с честными глазами пришлось соврать, что вчера заходили девочки и это они натащили. Я не боялась разоблачения. С моими подругами Костя дружбы не водил, поэтому маловероятно, что бросился бы проверять мои слова. Хотя подозреваю, что он мне не очень поверил. Но главное, промолчал.
О завтрашней поездке на лоно природы я также благоразумно промолчала. Ну скажите, зачем мне лишние неприятности? К тому же страстное желание Антименко оберегать старую подругу уже находилось на маниакальной грани. И что будет, если эту грань переступить, мне, по многим причинам, узнавать не хотелось.
Оставлю завтра Коте записку.
Без пяти десять в четверг, облачившись в джинсы и старенькую, но вполне приличную куртку (новую решила поберечь), я бодренько ковыляла в сторону аптеки. Забыла предупредить Илью Владимировича, что подъезжать к дому не стоит. На ногах у меня красовались заслуженные-перезаслуженные, растоптанные до состояния домашних тапочек кроссовки. В такой обуви нога практически не болела.
В последнее время в моей спокойной жизни все время что-то происходило. Да и со мной, видимо, тоже...
Пригласила в дом практически незнакомого человека. Потом, страдая от боли (ну, преувеличиваю, преувеличиваю), стряпала ему ужин. Теперь собралась неизвестно куда, встречаться неизвестно с кем. Пожалуй, жизнь вольного журналиста не для меня.
Но отступать было уже неудобно. Мне навстречу катила темно-синяя «Мицубиси» господина Ельчанинова.
Сегодня Илья выглядел совсем по-новому. Клетчатая фланелевая рубаха, классические, немного потертые джинсы, стильная замшевая куртка. Он выглядел как...
Подобрать определение я не смогла. Еще один минус мне, как журналисту.
— Куда вы меня везете? — спросила я, решив не морочить себе голову глупыми мыслями.
— У меня дом в Желудеве, моя любимая берлога. Там прекрасный сад, — охотно объяснил Илья. — Конечно, еще холодно и ничего не цветет... Но обещаю, что скучно вам не будет.
«Очень мило! Берлога в Желудеве!» — подумала я, прекрасно понимая, что иметь дом в Желудеве может лишь очень состоятельный человек. Экологически чистый район, на всех участках артезианские скважины. По моим сведениям, везде газ и водопровод, пять минут до реки. А до города всего-то минут двадцать на машине. На автобусе немного дольше. Сплошная цивилизация!
Хорошо устроился в жизни господин Ельчанинов. Везет мне на богатеньких буратин.
По Желудеву мы ехали минут пять. И только потому, что Илья снизил скорость, опасаясь сбить кого-нибудь из представителей животного мира. По дорогам в изобилии дефилировали коровы, козы, гуси и куры. Я даже заметила яркого, красивого и чрезвычайно важного индюка в паре с невзрачной подругой жизни. Пернатые супруги сосредоточенно (ну все как у людей!) выискивали у калитки вкусного червячка.
Берлогу господина Ельчанинова (правда, в данный момент господином он не смотрелся, скорее напоминал зажиточного ковбоя) я определила сразу. Обилие припаркованных рядом разномастных средств передвижения сомнений не оставляло. По самым скромным подсчётам, гостей наберется не меньше десятка (только тех, кто один приехал).
То, что у богатых свои причуды, совершеннейшая правда. Назвать берлогой двухэтажный каменный дом лично у меня язык бы не повернулся. Совершенно не удивлюсь, если с тыльной стороны особнячка сиротливо приютился скромненький бассейн, где может спрятаться средних размеров бегемот.
К моему разочарованию, бассейна не оказалось, ни большого, ни маленького. Сад был, огромный сад. Правда, выглядел он достаточно уныло — ветви деревьев были еще голые, земля покрыта островками подтаявшего ноздреватого и почерневшего снега. А вот бассейна — увы!
Но дом меня не разочаровал, по крайней мере, та его часть, которую я видела.
Радушный хозяин показал мне ванную и туалет, небольшую комнату с тахтой и телевизором, где я могла бы в случае необходимости, уединившись, отдохнуть. Причем предложил мне, без стеснения, совершить самостоятельную экскурсию по дому, ежели я этого желаю.
Я постеснялась.
Гостиная, располагавшаяся в центральной части дома, меня просто очаровала. В ней даже камин был! Не у стены, как принято, а как в фильмах, посередине комнаты. Вытяжка под чугунное литье над камином смотрелась замечательно и навевала мысли о рыцарских замках. Одно обидно, камин не горел. Попросить у Ильи разжечь его я не решилась, а двинулась к дверям.
Большие стеклянные двери (и как они воров не боятся) выходили на широкую веранду, в сад. К торцу веранды прилепился каменный пристрой, несколько портивший внешний вид дома, но игравший немаловажную роль. Несколько веселых (видимо, уже слегка принявших на грудь) чумазых парней возились там, раскочегаривая мангал. Мрачноватый тучный мужчина сидел за длинным некрашеным столом, занимавшим почти половину веранды, и сосредоточенно нанизывал маринованное мясо , лук и половинки помидоров на шампуры.
Наше появление вызвало гортанный приветственный вопль собравшихся. Откуда-то из-за дома и из глубины сада подтянулись еще несколько мужчин. Мы стали знакомиться. С самого начала занятие это было малоперспективным (запомнить сразу так много новых имен не смог бы и Спиноза), всем было весело.
Сегодня я чувствовала себя королевой. Помощи от меня не ждали и не хотели, а вот угодить желали все. Я и опомниться не успела, как очутилась в великолепном кресле-качалке, укутанная пушистым пледом и с чашечкой чего-то горячего, вкусного и явно алкоголесодержащего в руках. Предупредительный хозяин строго приказал больную ногу беречь и добавил:
