- Господин Любо, неужели я это заслужил?

В ответ он сказал, чтобы я проходил дальше. Тут же за своей спиной я услышал, как Любо Милош спросил:

- Это что, парикмахер?

Услышав утвердительный ответ, он приказал:

- Пусть вернется.

Я взял с собой и своего отца. Мне развязали руки, и я сразу же развязал руки отцу. В ту ночь мы с отцом спали в усташской больнице. Еще хочу отметить, что видел, как девушек-узниц из больницы вывели из здания и повели в неизвестном направлении. Правда, их руки не были связаны, но их сопровождала вооруженная охрана. Утром следующего дня ко мне подходили усташи и говорили, что я счастливый, и, видимо, кому-то сделал что-то хорошее, раз мне так повезло. Из этого я делаю вывод, что все остальные заключенные, работавшие в усташской больнице, были уничтожены. Об этом можно было судить и по поведению санитара Коцияна, который в ту ночь просил Любо Милоша отпустить санитарку Видойку, поскольку, мол, она его родственница (хотя в действительности она не была его родственницей), но тот ему отказал.

Я подтверждаю, что 23 апреля 1945 года были уничтожены: Йожа Шеноэр, Буки Шалом, Йозеф Финци, Маминко Алтарац, Дорица, Олга, Кита, Видойка, Юла, Репац из Нова-Градишки и еще трое мужчин, имен и фамилий которых я не знаю.

24 апреля 1945 года меня вместе с отцом и с усташами - служащими больницы отвезли в Лоню.

В Лоне я встретился с нашими врачами-узниками и с двумя санитарками, так что теперь нас было девять человек; д-р Драго Кохн, д-р Павел Спиццер, д-р Руди Липкович, д-р Зора Файст, д-р Иво Йонич, я, Шалом Данон, Маргита Фурст и Гиордана Мандич. Мы пробыли в Лоне пять дней, а затем нас повезли в Сисак. Нам очень помог д-р Фабиянац, хирург по профессии, который незадолго до этого был мобилизован на работу в усташской больнице в Ясеноваце. Д-р Фабиянац заботился о нас, более того, он специально поехал с нами в Сисак, чтобы нас по дороге не убили усташи. Известные головорезы Стойчич и Юричич, по прозвищу Учо, возглавляли отряд охранников, который сопровождал нас. Чтобы понять разницу в обращении с нами, хочу отметить, что до того, как приехал доктор Фабиянац, усташской больницей заведовал усташ д-р Коморски. Не успев вступить в должность, он отправил обратно в лагерь двух врачей и двух санитаров: д-ра Кораицу и д-ра Кордича, санитаров Штерна и Альберта Маэстро, вместо них назначил усташей. Этот Коморски наверняка поступил бы таким же образом и со всеми нами. К счастью, об этом намерении узнал д-р Фабиянац, решительно заявивший, что без нас нельзя обойтись.

Из Сисака нас отправили в Загреб, куда мы прибыли 5 мая 1945 года, а оттуда санитарным поездом выехали в Словению в направлении Марибора. Не доезжая двух перегонов до Марибора, наш поезд был освобожден югославской армией. Два дня мы находились в лагере вместе с усташами и их семьями. Мы оказали содействие нашим властям в аресте Марко Михалевича, усташских прапорщиков Андрии Свагуша и Ивицы Брклячича, усташского солдата, бывшего священника Юрчича, усташского обер-поручика, Йозы Стойчича, д-ра Шимы Цвитановича, полковника Миховила Прпича, усташского сотника Божу Налетича, усташского подпоручика Марияна Живановича, профессора Янича и других, которых я сейчас не могу вспомнить.

После того как я сообщил о том, что мне довелось пережить в лагере Ясеновац, расскажу еще о нескольких эпизодах, фактах ликвидации узников. Однажды в 1944 году, когда началось уничтожение заключенных в Гранике, в барак среди ночи ворвался усташский унтер-офицер Никола Брачич и вызвал двух узников: Леона Папо из Брезы и Рафо Алтарца из Загреба. Леон Папо противился, не хотел идти. Тогда на помощь Николе Брачичу прибежали усташские унтер-офицеры Миле Судар-младший и Лука Чоп. По рассказам заключенных, Никола Брачич заколол Леона Папо тут же, на месте. Был убит и Рафо Алтарец, правда, я не знаю как, но с того времени в лагере его никто не видел.

Осенью 1943 года Златко Коларич, усташский оберпоручик из Загреба, заподозрил, что Спасое Йованович, заключенный, бывший у него в услужении, крадет у него сигареты. В связи с этим усташский прапорщик Никола Хирбергер провел дознание. Он бил Спасое Йовановича, а затем заставил его проглотить три револьверных патрона, после чего у нею появились сильные боли в животе. Он обратился за помощью к врачам, которые помогли ему. Погиб Спасое Йованович в 1944 году в Гранике.

В лагере на молочном заводе работал Каймакович из Биелины, очень порядочный человек. Однажды летом 1943 года он взял 150-200 граммов масла и около 400 граммов хлеба, чтобы передать заключенным из барака, находившегося напротив. Однако его поймал Ивица Брклячич, комендант лагеря. Он построил всех узников и вывел Каймаковича, закованного в кандалы, перед строем. Брклячич зачитал обвинительный приговор, присуждавший его к 50 ударам плетью. При этом он сказал:

- Сам будешь считать, а если собьешься, начнем сначала.

Брклячич, выбрав наиболее крепкого узника, плотника из Загорья, приказал ему исполнить приговор. Каймаковича раздели до трусов. Брклячич велел плотнику бить, не жалея силы, иначе он сам будет расстрелян на месте. Плотник начал избивать Каймаковича плетью из воловьих жил. После седьмого удара Каймакович взмолился:

- Лучше расстреляйте меня!

Брклячич ответил:

- Нет, расстреливать тебя мы не будем.

Истязание продолжалось до 50 ударов. Чтобы Каймаковичу было больнее, Никола Кишбергер, усташский прапорщик, зажал его голову между своими коленями. После этого Каймакович был на три дня брошен в тюрьму, а потом его заставили выполнять тяжелую физическую работу. Вынесенные Каймаковичем масло и хлеб усташ демонстративно отдал в качестве вознаграждения плотнику, приводившему в исполнение приговор. Каймакович был убит перед строем в 1943 году, в первой группе, о чем я уже рассказал ранее.

Каймакович остался для меня светлым воспоминанием, так как он много помогал заключенным, особенно больным.

Осенью 1944 года усташи арестовали Финци Морица, родом из Сараева, заключенного, работавшего на АТС в Ясеноваце. Его так сильно били всю ночь в коридоре тюрьмы, что крики были слышны в наших бараках. Усташи распространили слух, что он намеревался взорвать АТС. Но это было их выдумкой, так как в противном случае они искали бы его сообщников и следствие длилось бы дольше. Поскольку утром Финци уже не было видно, его наверняка после пыток убили".